Валери Тонг Куонг - Простишь – не простишь

Селеста удрученно покачала головой и тяжело вздохнула. Она мне больше не сочувствовала. Я ее разочаровала, огорчила.

– Случайно , без злого умысла, – передразнила она с горьким сарказмом. – Что ты за человек, Маргерит? Сердце у тебя есть? А голова на плечах?

Она направилась к двери. Сейчас уйдет!

От волнения мои руки стали влажными, липкими. Я теряла сестру! Она не просто удалялась, она отдалялась от меня безвозвратно! А прежде была на моей стороне, отстаивала меня против мамы и Лино, защищала, оберегала, доверяла мне вопреки всему, всегда.

Я теряла ее, потому что причинила вред Мило. Рушились все наши молчаливые соглашения, рассыпались прахом мои привилегии, надежды на безопасность, поддержку, прибежище.

Как я выживу, если сестра меня больше не любит?!

Нужно удержать ее во что бы то ни стало! Вернуть ее расположение, привязанность. Если она уйдет, между нами все кончено навсегда. Полный разрыв. Скреплено и подписано. Этого нельзя допустить!

Внезапно меня осенило.

– Ты права, Селеста, я поступила ужасно. В последнее время я сама не своя, плохо соображаю. На меня такое навалилось…

Она замерла, обернулась, хотела что-то сказать. Я подумала: «Браво, Марго! Ты ее зацепила, поймала, теперь не уйдет. Она тоже не хочет терять тебя, не любит ссориться. Так помоги ей! Придумай надежный аргумент, чтоб ей было за что ухватиться».

– И что же на тебя навалилось?

– Я не хотела говорить, щадила тебя…

– Да уж, ты меня пощадила! – с горечью проговорила она. – По иронии судьбы.

– Я беременна, Селеста.

Она стояла неподвижно и довольно долго молчала. Затем медленно подошла ко мне.

– Ты беременна? Боже! А кто отец? Какой срок? Когда ты узнала?

Мне хотелось смеяться и плакать.

Еще бы не смеяться, ведь я победила! Произнесла единственное магическое слово, способное подчинить Селесту. Для нее нет ничего важнее, существеннее беременности. Долгие годы она подробно изучала все возможные аспекты, чтобы понять, почему бесплодна, отчего ей отказано в материнстве, отчего один ребенок умер, а другой выжил.

Еще бы не плакать, ведь я так низко пала, стала совсем бессовестной… Я снова лгала сестре ради собственной выгоды. Использовала ее, манипулировала ею. Опять она заложница моих капризов, маний, страхов, недостатков.

Но я не могла без нее, правда не могла.

Селеста села на постель рядом со мной, положила мне руку на живот. Я изо всех сил его выпячивала.

– Ты уже на четвертом месяце…

Она принялась подсчитывать.

– Это случилось во время раскопок древнеримской виллы, верно? Помню, ты много рассказывала о вашем руководителе. Сердилась на него. Называла негодяем. Говорила, что тебе пришлось расторгнуть контракт по его вине, что условия там были невыносимые. Как я сразу не догадалась? Ведь думала же: «Что-то тут нечисто. Слишком уж много она о нем болтает».

Зачем противоречить, если у человека на все готов ответ?

– Да, это он.

– А он знает? Вы с ним видитесь? Ты ему скажешь?

– Нет. И не горю желанием. Он женат, у него есть дети. Пойми, никакой любви тут нет и близко. Он для меня пустое место. Мы просто как-то раз переспали. Сама не пойму, что на меня тогда нашло. Перед тем как с Мило случилось несчастье, я узнала, что залетела. Насторожила длительная задержка. Вот я и купила тест в аптеке.

– И что ты решила?

– Ясно что. Сделаю аборт. Как можно быстрей. Срок немалый, в государственную клинику меня могут не принять… Того гляди, придется за границу ехать.

Отличная тактика: отвлечь от настоящего несчастья вымышленным. Селеста больше ни в чем меня не обвиняла, наоборот, хотела помочь, самозабвенно рассуждала на свою любимую тему: кто мертвый, кто живой, кто имеет, кто не имеет право на жизнь. Это у нее идефикс.

– Не торопись, Маргерит. Давай обсудим все как следует. Решение важное. Речь идет о жизни ребенка. Тебе его послали нежданно-негаданно, при довольно странных обстоятельствах. Однако, вполне возможно, потом ты пожалеешь, что не сохранила его…

– Стать матерью-одиночкой? Нет уж, спасибо! И потом, я же вечно в разъездах, нынче здесь, завтра там. Ты меня знаешь, я инфантильна. Мама твердит, что я не лучше дитяти, и она права. Говорить не о чем, вопрос решенный. Пока что никакой это не ребенок, а эмбрион. Мило очнулся, значит, мне можно уехать в город. Пойду к врачу и обо всем договорюсь.

– Пожалуйста, подожди. Устроим семейный совет!

– С мамой во главе? Ты что, издеваешься? Она меня живьем сожрет, прибьет за безответственность и легкомыслие.

– И будет права отчасти. Ведь ты не предохранялась.

– А вот и предохранялась! Но в редких случаях это не помогает. Мне просто не повезло…

Селеста поднялась, посмотрела на меня с глубоким сочувствием. Я готова была сквозь землю провалиться со стыда.

– Все-таки странный поворот судьбы. У моего сына – черепно-мозговая травма, а ты беременна. Когда я уходила, Мило попросил включить телевизор. Знаешь, что он выбрал? Мультики! Там полно каналов, смотри любую программу. До катастрофы его интересовало столько всего: музыка, спорт, фильмы, новости. А теперь он полюбил мультики… Передачи для самых маленьких…

– Селеста, я так виновата, прости меня…

Ее лицо стало суровым, непроницаемым.

– Не знаю, чем это кончится. Лино вне себя от ярости, буквально вне себя. И я, Маргерит, по правде сказать, порой тебя ненавижу, но постоянно борюсь с собой. Твержу, что ты не нарочно, что ты не хотела… Если Мило не станет прежним, мы все изменимся. И не к лучшему.

Снова угроза разрыва. Я повисла над пропастью, ухватилась за веревку, и ту подрезали…

По правде сказать , Селеста, если Мило не станет прежним, если он не выздоровеет, мне вообще незачем жить. Я так запуталась, так устала. Ты понятия не имеешь, каково мне приходится.

Ну да, ты не понаслышке знаешь, что я была лишена материнской ласки. Ты старалась изо всех сил, себя не жалела, чтобы меня обогреть и утешить, но ты не станешь отрицать, что мама как не любила меня, так и не любит. Однако тебе всегда казалось, что судьба, отняв одно, в избытке одарила меня другим. В качестве компенсации. Например, красотой. Думаешь, я не замечаю, как ты посматриваешь на мои ноги, на мою стройную фигуру? Уверена, ты не завидуешь. Ты слишком ко мне привязана. Но ты досадуешь на злую долю. Несправедливо, что гены распределились именно так. Ты меньше ростом, полнее, приземистей. А у меня к тому же и глаза ярче, и волосы гуще, и нос тоньше, изящнее. Большинство уверено, будто женщина мечтает лишь об одном: стать желанной. Ты тоже уверена, что красота – дар небес. Тебе невдомек, что от нее одни несчастья. Зависть, ревность и вожделение – вот ее вечные спутники. Взять хоть твоего мужа. Грязные мысли, бесстыжие лапы.