Фрэнк Сарджесон - Избранное

— Послушай, Джерри,— говорит он,— спасибо тебе, я и так обойдусь.

Но Джерри уже сидит в кабине грузовика и запускает двигатель.

— Залезай, приятель,— говорит он.

Несколько минут он дает мотору работать вхолостую, потом спрашивает — а ты умеешь водить машину?

Дай ей горючего. Вот так. Дай ей напиться.

И, вылезая из кабины, говорит:

— Когда увидишь меня, включи фары, Дэйв. Да смотри, чтоб мотор не заглох.

Еще не очень понимая, что к чему, Дэйв послушно передвигается на место водителя и вдруг видит — ожила, тронулась крытая легковая машина. Джерри повернул ее, проехал немного по дороге, потом вылез и вернулся к грузовику.

— Вот и ладно, Дэйв,— сказал он, дотянулся и выключил мотор.

Они забрались в ту машину, и Джерри сперва просто сидел и восхищался.

— Ай-я-яй!

Увлекшись, он с размаху стукнул Дэйва по ляжке. Потом включил дворники, и они заскользили по ветровому стеклу, словно бы в такт едва доносящимся из дома переборам гитары.

— До чего же мне хотелось хоть разок на ней прокатиться, Дэйв,— говорит он.— Тебя отвезти — святое дело. И никто не узнает.

Он включил сцепление.

— Какой у нее ход мягкий, а, Дэйв? Идет будто по шелку. Вот здорово! Будто доброе пиво в пересохшую глотку. А силища!

Лишь изредка на несколько ярдов он включает полную скорость, а больше ведет машину не быстро… и порой снимает руки с баранки, запрокидывает голову и радостно смеется и повторяет — ай-я-яй!

Дэйв говорит — вовсе незачем переезжать Эндерсонов овраг, но Джерри не согласен. Нет уж, он хочет испытать тормоза.

Силища!

Подкатили к Эндерсоновым воротам, и Дэйв подождал, пока Джерри развернется. Это оказалось не так просто, мешает чья-то машина, припаркованная у самых ворот, но Джерри справился.

— Теперь хорошо, Джерри,— говорит Дэйв.— Я тебе очень благодарен, только смотри возвращайся без происшествий.

Но Джерри хочет еще пожать ему руку.

— Нет-нет, Дэйв,— говорит он.— Это тебе огромное спасибо.

И желаю тебе хорошенько повеселиться, дружище, прибавляет он.

Похоже, во всем доме темно, свет горит только в кухне, и Дэйв идет к черному ходу; странно, и собаки не залаяли. Он приостановился, почесал костяшками пальцев голову козы, любимицы миссис Эндерсон, коза, привязанная в нескольких шагах от огорода, встает на дыбки, требует, чтобы ее приласкали… и опять он удивился, что в доме так тихо. Похоже, у них далеко не так весело, как у Поруа. Но тут из дверей окликает мистер Эндерсон:

— Это ты, дорогая?

— Нет, это я, Дэйв.

И мистер Эндерсон говорит — он очень рад, и не повстречались ли Дэйву миссис Эндерсон и ее гости?

— Знаешь, как они со мной поступили, Дэйв? Пошли все прогуляться, а меня оставили готовить обед. Я все приготовил, а они не вернулись. Только после я хватился, что они увели собак. Сколько раз я пытался втолковать жене, что овчарки-пастухи не забава. Спрашивается, что она станет делать, если они погонятся за овцой? Я бы их обеих излупил до полусмерти за то, что с ней пошли. Хотя, наверно, сам виноват, зря завел сук. Хороший пес от хозяина не отойдет, а вот суки все ненадежны, по опыту знаю.

Да ты входи, Дэйв, говорит он. Ну и жара!

В доме жара почти такая же, как у Поруа. В печи все еще пылает огонь; кипит чайник, струя пара бьет до середины кухни, но кастрюли уже на полке; дверца духовки открыта, видна втиснутая на сковороду пара уток очень аппетитного цвета. Эндерсон опустился на колени, ткнул вилкой одну утку, повернул ее — видно, как податливо мягкое мясо.

— Что скажешь о моей стряпне, Дэйв? Видишь, какая нежная утятина? Нежная как Христов поцелуй, говаривали мы в школьные годы. А что ты скажешь о любви честной женщины, Дэйв?

По-твоему, моя жена и ее городские гости не оставят по дороге все ворота нараспашку? Как ты полагаешь, Дэйв?

Я проголодался. А ты? Если я не ошибаюсь, у миссис Макгрегор тебя сегодня недурно накормили. Но, может быть, от выпивки не откажешься? Наши гости не будут в обиде, если ты выпьешь чего-нибудь по своему вкусу.

На полу картонные коробки с пивом в бутылках; и на столе множество бутылок. Дэйв читает наклейки: виски, джин, сидр, грушевая наливка, имбирный эль — чего тут только нет.

— Если вы не возражаете, я остаюсь верен пиву.

Правильно, Дэйв, и я разопью с тобой бутылочку.

Потом Эндерсон спросил, не машину ли он слышал на дороге. Дэйв рассказывает, как провел время у Рэнджи, и Эндерсон очень удивлен, что Дэйва зазвали в дом и предложили выпить.

— Я такой чести ни разу не удостоился,— говорит он.

Его это ничуть не огорчает. Ему интересны нравы маори, но уж не настолько интересны… хотя кое-что занятное он может порассказать. И насколько он знает, компания Рэнджи не заводила дружбы ни с кем в округе, кроме Седрика.

— Одного не пойму — как это Джерри подвез тебя в той машине,— сказал он.

Дэйв стал объяснять все по порядку, а старик слушал вполуха и вдруг перебил возгласом:

— Слава богу, вот и жена!

Во дворе запели, засмеялись и собаки залаяли.

— Подожди минуту, я посажу этих зверей на цепь,— говорит мистер Эндерсон. И с порога опять спрашивает: — Это ты, дорогая?

— Конечно, я! Кто же еще?

И тотчас входят трое, обняв друг друга за талии.

— Дэвид!

А миссис Эндерсон его ждала гораздо, гораздо раньше. И вот, познакомьтесь, это ее друзья Бреннаны… но посмотрите, нет, вы только посмотрите, как тут нахозяйничал ее супруг.

— Перестань меня тискать, Фред. Пусти, свинтус! Анна, скажи ему!

Они разняли руки, и миссис Эндерсон кинулась снимать кастрюли с полки.

О-о! А ведь она ясно сказала, горошек и картофель надо остудить!

— Что за спешка? — говорит Фред Бреннан.— Чего волноваться? Вечер только начался.

Вот об этих утках я и мечтал. Представляете, Дэйв? Две русские утки с грибами, виноградом и апельсиновой коркой, приготовленные в австралийском бургундском и апельсиновом соке.— Он вдруг расхохотался.— Имейте в виду, и утки и грибы выращены здесь, хотя и заморской породы.

— А ты вполне уверен насчет грибов, Фред, милый? — спрашивает Анна Бреннан.

Дэйв полюбопытствовал, откуда в такое время года взялись грибы.

— Об этом спросите мою жену,— говорит Фред.

Но Анна кончила причесываться и заявляет — она не намерена ничего такого обсуждать, покуда кто-нибудь не даст ей выпить.

— Прекрасная мысль,— говорит Фред.

Допивайте свое пиво, Дэвид, и возьмите виски.

Нет, Дэйв предпочитает держаться пива.

Что-о!

Поглядите-ка на эту бутылку — видали этикетку? Настоящее ирландское. Так и написано. Если он станет пить виски любой другой марки, жена с ним разведется.

Вот что значит патриотизм.

— Дэйв,— продолжает он,— мы с женой — прямые потомки ирландских королей и королев. В наших жилах течет королевская кровь. Только, наверно, где-то что-то пошло наперекос: насколько я сумел выяснить, ближайшая родня моей жены — простое ирландское мужичье.