Фрэнк Сарджесон - Избранное

— Вот, не угодно ли, каков романтик мой супруг,— говорит Анна.

— Я романтик, дорогая. А попробовала бы ты уламывать людей застраховаться.

Рон говорит — прекрасная мысль сбежать, если жить по-старому опостылело, было бы куда.

— А почему бы не в глушь, на землю? — возражает Фред.— Вот вам пример — наш юный Дэйв.

Рон говорит — да, но поспрашивайте провинциалов, фермеров — они все тоже хотят бежать. Куда? В город? Может, по мнению мистера Бреннана, горожанам и земледельцам надо поменяться местами?

Вздор!

— Ладно,— говорит Рон.— А вы поглядите кругом, поспрашивайте людей. Только не сверстников, спросите молодых.

— Таких, как Седрик,— вставила миссис Эндерсон.

Гости посмотрели на нее.

Седрик? Кто это — Седрик?

Миссис Эндерсон вздохнула.

— Скажите им вы, Дэвид.

— Не могу,— говорит Дэйв.— Для меня Седрик загадка.

— В наше время это редкость,— замечает Рон.

— И однако Дэйв прав,— говорит миссис Эндерсон.

— О господи, да объясните, кто он такой,— говорит миссис Бреннан.— Послушать Дэвида, так подумаешь, это маорийский пророк.

— Нет,— говорит миссис Эндерсон,— просто сын Макгрегоров.

Ей вовек не забыть первой встречи с ним, говорит она. Он ей слова не сказал, только смотрел во все глаза. Уставился на нее и смотрит. Она почувствовала себя чуть ли не каким-то лесным зверем, но на зверя похож был, конечно, сам Седрик.

— Седрик просто дубина неотесанная,— вмешивается мистер Эндерсон.

Один-единственный раз я добился, чтоб он на меня поработал, говорит Эндерсон. Он помог мне собрать сено. Так вот, он приходил и уходил и за все время, пока работал, ни словечка не вымолвил. Но когда ни повернусь в его сторону, он таращит на меня глаза, в точности как описывает моя женушка.

— Ну и как же Дэйв ладит с этим диким сыном природы? — интересуется Фред Бреннан.

— С ним не надо ладить,— поясняет миссис Эндерсон.— Седрик исчез… давно, уже несколько месяцев.

— Понятно,— говорит Рон.— Он крупно выиграл на скачках и стал совладельцем галантерейного магазина. Или живет на свой выигрыш и заочно обучается профессии букмекера.

Нет, говорит миссис Эндерсон. Если бы вы хоть раз видели Седрика, вам бы ничего подобного и в голову не пришло. Но хотела бы она знать, чего ради старики уверяют, будто Седрик живет у их городских родичей, ведь она точно знает, что это неправда. Конечно, его могли посадить в сумасшедший дом, это вполне возможно. Однако у нее такое чувство, что он бродит где-то по округе, хотя это очень странно, ведь никто из ее знакомых его не видел и ничего про него не слыхал. Только ей в точности известно, что в городе у родных его нет.

Будто сквозь землю провалился, говорит она.

— А может быть, так и есть,— говорит Анна.— Может, он свалился в какую-нибудь яму, вот как лошадь Энди.

Нет, возражает мистер Эндерсон. Он уверен, Седрик знает наперечет все ямы и провалы. А если и не все, такой ловкач нипочем не ступит на нетвердую почву.

— Я знаю, в чем дело,— говорит Рон.— Родной папаша его прикончил. Старик сам учится заочно. На курсах для взрослых. Изучил Данте, архитектуру, Декарта, современную психологию и международные отношения. Вся беда в современной психологии. Он открыл, что сын желает отцу смерти. Ну и опередил его.

Ох, Рон!

— Дэйв,— говорит мистер Эндерсон,— ты никогда не спрашивал Джонни про пещеру Седрика?

— Господи,— вздыхает Анна Бреннан,— не хватало еще какого-то Джонни!

Не желает она слушать про Джонни, разве что он маори — и милый маори.

— Я знаю,— говорит Рон.— Лишь бы нашлась пещера, Седрик в ней поселится. Очень многим хотелось бы сбежать из дому и жить в пещерах. Вот поступайте на заочные курсы для взрослых и почитайте о современной психологии.

— А пещера в известняке? — интересуется Анна.

Тогда Седрик может устроить там разве что нору, говорит она. Сидеть там не на чем, кроме известняка, а он страшно холодный и сырой, вода сочится. Больше всего ненавижу сидеть на мокром.

— Здравомыслящая женщина,— говорит Рон.

Он снял венок с Анны и надел на голову миссис Эндерсон. Ей тоже венок очень идет, подумал Дэйв, но Рон тотчас вернул венок на прежнее место. И спрашивает:

— А сама идея пещеры? Что вы о ней думаете?

— Думаю о мокром известняке,— говорит Анна.

Рон рассуждает очень интересно. Однако она мыслит более по Аристотелю, чем по Платону. Возможно, по милости своего католического воспитания. Но можно это истолковать и по-другому. Что скажете насчет Платоновой пещеры? И насчет пещер (гм-гм) новейших психологов?

—....., — говорит Рон.

— Ну-ну, не возмущайтесь. Представьте себе клубок — или пещеру. Вы внутри, вам уютно… как птенчику в гнездышке. Как будто вы еще и на свет не родились.

Но прошу прощенья, я вижу, все слишком мало пьют.

Дэйв хочет сказать — да, в этой теории что-то есть, но не успевает, мистер Эндерсон говорит — для него это слишком мудрено.

— А правда, Дэйв,— говорит он,— ты не спрашивал Джонни?

— Нет, не спрашивал. Забыл.

— Кстати, о пещерах,— говорит Эндерсон.

И начинает рассказывать что-то длинное (Дэйв догадывается — это про выбоину в скале и про скелет), но жена перебивает:

— Благодарю покорно, хватит на сегодня о пещерах.

И незачем Рону пить без разбору то одно, то другое. Она и не знала, что у него такие декадентские вкусы.

— Надо быть современным человеком,— говорит Рон.— Сейчас я себя чувствую вполне современным, могу даже отправиться куда-нибудь поразвлечься.

— Мечты, мечты,— говорит миссис Эндерсон.— Когда торчишь в такой дыре, что и нос высунуть некуда.

— Дорогая,— вставляет Эндерсон,— разве Дэйв не сказал тебе? У Рэнджи сегодня гости.

Рэнджи!

Еще один! Но на сей раз миссис Бреннан твердо уверена — это маори, и притом милый. И пока она не убедится собственными глазами в обратном, она уверена, что и Джерри очень милый.

— Джерри! — восклицает миссис Эндерсон.— Да он сущий дикарь с Борнео.

— Кстати, о том, как мыслят маори,— говорит мистер Эндерсон.— Помню, еще малышом я заплатил шесть пенсов, чтоб поглядеть в балагане на дикаря с Борнео. И сразу об этом пожалел, даже малышу ясно было, что это чистейшее жульство. Дикарь скрежетал зубами, и тряс клетку, и тянул руки, будто хотел вцепиться в тебя когтями. Но у клетки прутья были только с трех сторон, а когда он сел и принялся грызть кость, он спиной оперся на брезентовую стенку балагана. Я вышел, и со мной вышел один маори. И знаете, что он сделал? Обошел балаган и шагнул туда сзади. Поглядел на зрителей и усмехнулся. И знаете, что он сказал? Теперь я — дикарь с Борнео.

Все засмеялись, кроме миссис Эндерсон, ничего смешного тут нет, говорит она. Иногда она совершенно не понимает жителей колоний. Они бывают такими жестокими.