Джаннетт Уоллс - Серебряная звезда

Мистер Корбин поднял брови.

– Тогда представляю, насколько все сложно.

И после этого мы выложили всю нашу историю. Мистер Корбин спокойно слушал, подперев сложенными руками подбородок.

– Уэйн сказал нам, что может быть свидетелем, – добавила я.

– Какая грязь, – вздохнул мистер Корбин и потер переносицу. – Значит, вы не обратились в больницу или в полицию?

– Я хотела сначала поговорить с адвокатом.

– Почему с вами не пришел ваш дядя?

– Он хочет, чтобы мы забыли обо всем.

– А вы не хотите? Намерены предъявить обвинение?

– Я хочу, чтобы мой дядя вышиб мозги из мистера Мэддокса, – сказала я.

– Я этого не слышал.

– Что нам нужно делать по закону?

– На самом деле вопрос не в том, что вы считаете нужным сделать. Вопрос скорее в том, как вы собираетесь поступить. – Мистер Корбин поднял скрепку и отложил ее в сторону. – Мы имеем две возможности, – продолжил он. – Первая – мы могли бы настаивать на обвинении, что повлекло бы за собой судебное разбирательство, и суд может наказать мистера Мэддокса за то, что он якобы сделал. Но этого нельзя гарантировать. Вторая – мы могли бы решить, что это был инцидент, в котором принимали участие обе стороны – поскольку Лиз добровольно села на заднее сиденье машины с мистером Мэддоксом, – и нам не нужно, чтобы весь город знал об этом.

– Как же правильно поступить? – спросила я.

– Я не могу решать за вас, – ответил мистер Корбин. – Вы должны решить это сами. И, к несчастью, вы не выбираете между хорошим решением и плохим. Каждое решение по-своему плохо.

– Мне не можем просто ничего не делать, – заметила я.

– А почему?

– То, что сделал Мэддокс, это плохо. И он потом будет разгуливать, посмеиваясь над тем, как ему удалось вывернуться. И он может еще раз сделать то же самое.

– Вероятно.

– Мы не должны позволить, чтобы это случилось.

– Ты думаешь, он снова попытается? – спросила Лиз.

Весь разговор вела в основном я, и меня удивило, что сестра заговорила.

Мистер Корбин пожал плечами:

– Как я уже сказал, это возможно.

– Просто не хочу, чтобы подобное повторилось, – вздохнула Лиз. – Боюсь, что он снова это сделает. Я боюсь даже столкнуться с ним.

– Вы могли бы уехать из города, – заметил мистер Корбин, – и жить с вашей мамой.

– Мы пытались сделать это прошлым летом, – сказала я. – Но ничего хорошего не получилось. Мэддокс напал на мою сестру, а мы должны прятаться? Это неправильно.

– Да. Неправильно. Тем не менее вы должны выбирать.

– Я не знаю, как поступить, – сказала Лиз. – У меня в голове все перемешалось. Бин, что ты думаешь?

– Если мы не предъявим обвинения, то получится так, будто ничего не произошло.

– Вы правы, – кивнул мистер Корбин. – Если вы выдвигаете обвинение, то впоследствии можете отказаться от него, но не забывайте, что подобное иногда развивается по инерции.

– Хорошо, – сказала я, – если мы не желаем делать вид, будто ничего не случилось, и не хотим уезжать из города и прятаться, то у нас нет выбора. Мы должны выдвинуть обвинение.

Мистер Корбин положил скрепку на стол.

– Бин Холлидей, сколько вам лет?

– Двенадцать. В апреле будет тринадцать.

– Вы слишком молоды, чтобы самой принимать решение. Это должен сделать ваш дядя.

– Он сойдет с ума, – сказала я.

– Я позвоню ему. – Мистер Корбин поднял телефонную трубку и набрал номер. – Тинсли, – сказал он, – это Билл Корбин. – Он объяснил, что мы с Лиз в его офисе и решили выдвинуть обвинение против Джерри Мэддокса за якобы происшедшее прошлым вечером нападение. Он замолчал, стал слушать дядю Тинсли, потом покачал головой. – Нет, сэр. Это не мой совет. Они пришли ко мне, и я обрисовал их возможности, и они приняли это решение. – Он снова помолчал. Затем протянул трубку мне. – Он хочет поговорить с вами.

– Какого черта, что ты делаешь? – воскликнул дядя Тинсли.

– Мы собираемся выдвинуть обвинение, – произнесла я.

– Бросьте это дело!

– Тогда он снова сможет совершить попытку. А если он так и поступит? Что вы предлагаете? Спустить все на тормозах? Нет. Мы выдвигаем обвинение.

Наступило долгое молчание.

– Встретимся в офисе шерифа.

Мистер Корбин позвонил в офис шерифа и сообщил им, что мы придем. Когда я спросила, сколько мы ему должны, он ответил, что это будет pro bono. Лиз объяснила, это значит «бесплатно».

– Вы будете нашим адвокатом? – спросила я. – Pro bono?

– Если выдвигаете обвинение, то вашим адвокатом становится государственный обвинитель, – пояснил мистер Корбин. – Вы не будете нуждаться во мне.

– Ясно.

Отдел шерифа находился в кирпичном здании с плоской крышей. Человек за столом, увидев нас, не проявил особой радости. Он позвонил кому-то. Тот вообще не улыбался. Велел мне ждать в приемной и увел Лиз в дальнюю комнату для дачи показаний.

Через несколько минут появился дядя Тинсли в одном из своих твидовых пиджаков и в серой фетровой шляпе. Он сел рядом со мной на оранжевый пластиковый стул. Мы молчали. Вскоре дядя Тинсли протянул руку и взлохматил мне волосы.

Лиз долго не было.

– Как дела? – спросила я, когда она вышла.

– Они сделали несколько фотографий, задавали вопросы, я им отвечала. Пошли домой.

Когда мы добрались до «Мэйнфилда», уроки в школе уже закончились. Дядя Тинсли сказал, что мы должны остаться дома и отдохнуть. Через несколько часов мы услышали шум машины на подъездной дорожке. Я подошла к окну и увидела, что это с визгом остановился черный автомобиль Мэддокса. Беременная Дорис Мэддокс вышла и захлопнула за собой дверцу. Лиз была наверху, в «птичьем крыле», а мы с дядей Тинсли вышли встретить Дорис.

На мгновение я поверила, что Дорис пришла извиниться и попытаться загладить ситуацию. Она постоянно жаловалась, что муж ее негодяй – всегда где-то шляется, у него ужасный характер, постоянно лжет. Я думала, Дорис собирается сказать что-то вроде «Слушай, то, что сделал мой муж, – плохо, но он обеспечивает меня и детей, и если вы зайдете слишком далеко, то это навредит моей семье». Но увидев ее лицо, я поняла, что она приехала не извиняться. Губы были крепко сжаты, глаза полыхали.

– Какого черта, что вы надумали? – кричала она. – Как вы смеете? Как вы смеете после всего, что мы делали для вас?

К ним в дом пришел помощник шерифа, сказала она, арестовал мужа, забрал его в тюрьму, где у него взяли отпечатки пальцев и посадили в камеру. Его адвокат занялся этим делом, и Джерри должны выпустить к концу дня. Мы не знаем, против чего мы восстали, заявила Дорис. Затеяли борьбу с вредным носорогом. Ее муж отлично знает законы. Он выиграл множество судебных дел. Вел борьбу вплоть до Верховного суда Роуд-Айленда и выигрывал. Мы еще пожалеем, что все это затеяли.