Чарльз Мартин - Когда поют сверчки

Спустя секунду прозвучал ответ:

– Все готово, сэр. Нужный ролик будет на третьем канале.

Ройер включил телевизор, настроил на третью кнопку, и на экране возникло изображение, отдаленно напоминающее эхограмму плода в материнском чреве. Достав из кармана ручку, Ройер постучал ее кончиком по стеклу, но я уже увидел, что он имел в виду.

– Вот здесь, – сказал Ройер, и его ручка описала круг, – в районе разреза, оставшегося от прошлой операции, мышечная ткань истончилась, ослабла и сделалась более хрупкой. Любое серьезное физическое напряжение или даже просто сильный толчок или падение приведут к тому, что эта ткань прорвется. Заметьте, я говорю «прорвется», а не «может прорваться»…

Синди негромко ахнула и прижала ладони ко рту.

– Но… почему?! Что все это означает?

– Ничего хорошего, к сожалению. – Ройер глубоко вздохнул. – Это означает, что глубокие морфологические изменения сердечной мышцы приобрели лавинообразный характер и что состояние Энни ухудшается уже не с каждым днем, а с каждой минутой.

Синди спрятала в ладонях лицо. Я услышал, как она всхлипывает.

– Время еще есть, – вздохнул Ройер, – но его совсем немного. Соответствующий уход, тщательно подобранная лекарственная терапия, отсутствие стрессов, физического напряжения и прочее могли бы помочь Энни протянуть еще некоторое время. – Ройер поджал губы и ненадолго задумался. – Месяца два, я думаю, – вынес он свой вердикт. – Возможно, три, но не более того.

Плечи Синди продолжали вздрагивать, между ее пальцами просочились слезы. Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я шагнул к ней, но вовремя опомнился и отступил. Ройер бросил на меня испытующий взгляд, задумчиво качнул головой и снова повернулся к Синди.

– Нужно уточнить статус Энни в списках очередников, найти донора и сделать операцию. Если некротизированная ткань прорвется, околосердечная сумка заполнится кровью минуты за две, и тогда… Вы не успеете даже довезти Энни до больницы. Сомневаюсь, что и мой бывший партнер смог бы в этом случае ей помочь. Нет, выход только один – срочная пересадка сердца… – Говоря все это, Ройер не смотрел на меня. Он смотрел только на Синди, которая, сжавшись в комок, сидела на краешке кровати Энни и вытирала слезы уголком простыни. На белой ткани – рядом со штампом «Больница Святого Иосифа, Атланта» – осталось черное пятно от размокшей туши.

– Синди… – Ройер снова заговорил «врачебным» тоном. – Выслушайте, что я вам скажу. Еще два года назад я предупреждал вас, что это марафон, а не спринт. Возьмите себя в руки: возможно, худшее еще впереди. В любом случае, прежде чем что-то изменится к лучшему, вам обеим будет еще тяжелее, так что…

Синди подняла на него заплаканное лицо.

– Я знаю в Мейконе одного неплохого хирурга. Конечно, это не совсем то, чего бы мне хотелось, но я с ним работал – он хороший человек, квалифицированный специалист и добился больших успехов, оперируя детей. Честно сказать, я с ним уже разговаривал, и…

Размазав по лицу все, что осталось от макияжа, Синди покачала головой.

– Дело не во мне, а в Энни. Она может быть очень упрямой. Моя сестра… она рассказала ей этот свой сон, и с тех пор Энни свято верит, что только…

– Я не сомневаюсь, что вера Энни способна двигать горы, но мне кажется, ее все равно не хватит, чтобы заставить Джонни Митчелла перестать жалеть себя и вернуться к работе. А в свете того, что мы с вами только что видели, выбор у нас невелик, да и время поджимает. Придется остановиться на резервном варианте с мейконским хирургом.

Синди посмотрела на Энни и кивнула.

– Доктор Ройер, я… Последний банк, в который я обратилась, мне отказал, так что я даже не знаю…

Ройер взмахнул рукой и снова взял мягкий, отеческий тон.

– Все в порядке, Синди. Пусть финансовая сторона вас больше не беспокоит.

Она вытерла нос рукавом.

– Как это? Почему?

– Дело в том, – сказал Ройер с улыбкой, – что пожелавший остаться неизвестным даритель… или дарители… – он прекрасно знал, что речь идет об одном человеке, но все равно счел нужным сделать эту оговорку, – открыли на имя Энни благотворительный счет. Не далее как сегодня утром, незадолго до вашего приезда сюда, мне позвонили из бухгалтерии и сообщили эту приятную новость. Я собирался вас известить, но, откровенно говоря, мои мысли были заняты предстоящим исследованием, так что я просто забыл. В настоящий момент средств на этом счете хватит, чтобы оплачивать больничные счета Энни в течение еще нескольких лет, включая и саму операцию по пересадке сердца.

Синди посмотрела на Энни, на свои ноги, на меня, потом снова перевела взгляд на Ройера.

– Но… кто?!

Он пожал плечами.

– Этого я не знаю. Мне известно только, что деньги поступили отсюда, из Атланты. Скажу откровенно, с каждым годом этот город нравится мне все больше. Его жители на удивление щедры и отзывчивы; стоит им прослышать, что кто-то остро нуждается в средствах – и пожалуйста! В одно прекрасное утро человек может обнаружить, что его финансовые проблемы решены. И это случается достаточно часто – я знаю несколько подобных случаев.

– Да, но… – протянула Синди. Ее голос звучал растерянно, но я знал, что ее мысленный калькулятор работает на полную катушку. – Все эти счета… И операция… Там, должно быть, тысяч сто пятьдесят! Это же огромная сумма!

Ройер снова улыбнулся и погладил Энни по ножкам.

– Ближе к двумстам, как мне сказали. Тот, кто прислал эти деньги, наверняка знал, что Энни потребуется продолжительный послеоперационный уход. Весьма вероятно, что в течение ближайших лет десяти наша бухгалтерия не выставит вам ни одного нового счета.

Синди опустила голову на подушку и просунула ладонь под головку Энни. Ройер обошел кровать и, стоя спиной ко мне, положил руку ей на плечо.

– Ну а сейчас посидите здесь тихонько. Когда Энни проснется, вы ей понадобитесь: помогите ей покрасить ногти на ногах и вообще, обращайтесь с ней как с человеком, у которого впереди вся жизнь. Да, мне хотелось бы, чтобы вы держали ее за руку, когда она придет в себя. Пожалуй, все же оставлю ее до утра – просто на всякий случай. Да, так я и сделаю… – Кивнув самому себе, Ройер быстро обернулся через плечо и взглянул на меня. – Похоже, сегодня мне тоже придется задержаться допоздна, так что я буду рядом. – Он вздохнул. – Люблю оперировать по ночам!.. В мире, наверное, нет другого места, которое было бы одновременно и таким тихим, и таким оживленным, как больница ночью. Пока весь мир спит, здесь продолжается важная и нужная работа. Энни отдых пойдет только на пользу: ей нужно запасти побольше сил перед возвращением домой. Ну а сейчас мне пора идти. Я к вам еще загляну.

Когда стук каблуков Ройера затих в коридоре, я подошел к кровати, достал из кармана золотую цепочку и застегнул на шее Энни. Сандалик с выгравированными на нем буквами я уложил ей на грудь, поднимавшуюся и опускавшуюся с видимым трудом.