Мэтью Томас - Мы над собой не властны

Эд и Коннелл наворачивали, как наперегонки. Эйлин ела медленно, уткнувшись взглядом в тарелку, чтобы не надо было разговаривать. Когда пустую посуду унесли, Сандро важно приблизился к столику. За ним официант нес блюдо с пирожными.

— За счет заведения! — объявил Сандро. — Прошу вас, возьмите по пирожному!

И надо было ему именно сегодня изменить своей обычной сдержанности!

— Ну что вы, зачем... — отказалась Эйлин.

— У нас годовщина, — ответил Сандро. — Хотите верьте, хотите нет — сегодня ресторану тридцать лет исполняется. А вы у нас из самых старых клиентов.

Должно быть, он заметил, как напряглась Эйлин, и быстро поправился:

— Не самых старых, конечно! Самых постоянных!

— Нам не нужно целых три пирожных.

— Видите? — обиженно воскликнул Сандро, обращаясь к Эду. — Вот потому-то у нее до сих пор такая прекрасная фигура!

Эд только улыбнулся, ничуть не смущаясь. Зато Коннелл заерзал в кресле.

Сандро наконец ушел.

— За окончание учебного года! — провозгласил Эд, одним глотком допивая оставшееся в бокале вино.

— За новый дом! — сказала Эйлин.

Эд чокнулся пустым бокалом, Коннелл — своим, с минеральной водой. Звякнуло стекло.

— За новую школу! — сказал Коннелл, и они снова чокнулись.

— Удачи, Эйлин! — сказал Эд.

— С чем?

— С поисками дома.

— Я же говорила, что уже нашла.

— Коннелл, удачи в новой школе!

— Спасибо, пап.

— Удачи нам всем!

Мама позвала Коннелла во двор. Он вышел и увидел, что мама стоит, опираясь на лопату, возле клумбы, где она теперь проводила много времени. В выходные, уезжая на матч, он каждый раз видел, как мама окучивает какое-нибудь растение или подсыпает удобрения из бездонного мешка.

— Помоги мне это закопать, пожалуйста.

Мама протянула ему статуэтку — похожие стояли у Лины на комоде. Фигурка человека в красном одеянии, с младенцем на руках. Младенец в розовой рубашонке, скорее всего, Иисус Христос.

— Здесь ямку вырой. — Мама указала место среди розовых кустов.

— Глубокую?

— Я скажу, когда хватит.

— А зачем надо закапывать?

— Говорят, святой Иосиф помогает продавать дома. Надо его положить в ямку вверх ногами, лицом к улице.

— Ты в это веришь?

— Вреда-то не будет, — сказала мама.

Лопата ударилась о что-то твердое. Коннелл разгреб землю — на дне ямки оказался большой камень. Коннелл обкопал его со всех сторон и потянул. Камень вылез неохотно, точно особо упрямый зуб. Коннелл снял рубашку, повесил на перила крыльца и продолжал копать, с удовольствием замечая, как сокращаются и расслабляются мышцы. Усиленные занятия физкультурой дали результат. К тому же за год Коннелл вырос на четыре-пять дюймов.

— Я сначала купила другую фигурку, — рассказывала мама. — За четыре доллара. Потом засомневалась. Какая-то она была не такая. Простая белая пластмасса, и только один Иосиф, без Иисуса. Я его вернула в церковную лавку и говорю продавщице: «Дайте мне хорошую статуэтку, а не ту безвкусицу». Она мне показала вот эту. Говорит, эта не для похорон.

— И сколько эта стоила?

— Сорок баксов.

Надо же, такую кучу денег закопать в землю! Расчистив ямку, чтобы стенки не осыпались, Коннелл сунул туда фигурку головой вниз, засыпал снова землей и утоптал.

— А если не поможет? — спросил он.

— Поможет, — сказала мама.

По поводу продажи дома Эйлин обратилась к сестре Синди Коукли, по имени Джен. Она работала в риелторском агентстве «Двадцать первый век» в Ист-Медоу. Можно было найти агентство и поближе, но Эйлин не хотела отдавать свои деньги местным.

Следующая задача — рассказать о продаже семейству Орландо. Поднявшись на второй этаж, Эйлин сперва прислушалась. За дверью смотрели «Колесо Фортуны» и громко смеялись. Гэри и Лина тоже пришли со своего третьего этажа. Донни выкрикивал ответы на вопросы и насмехался над участниками викторины.

Продать дом — значит выставить их на улицу. Или, по крайней мере, прибавить забот Донни: он платил за обе квартиры. Бренда в супермаркете «Пасмарк» зарабатывала совсем мало, Гэри нигде подолгу не задерживался, а Лина уже не могла работать.

Эйлин вернулась к себе, так и не постучав. На следующий день, собравшись с духом, пошла снова. Из-за двери доносились приглушенные голоса. Эйлин постучалась; ей открыла Бренда. Шерон и Донни сидели за столом.

— Я не вовремя?

— Да что вы! — Донни указал на свободный стул. — Поешьте с нами! У нас много наготовлено!

Эйлин растерянно перешагнула порог. Бренда скрылась в кухне.

— Вы еще не обедали?

— Ну что я буду вас беспокоить...

— Садитесь-садитесь! Сейчас тарелку принесу.

По правде говоря, Эйлин хотелось есть. Эд поехал на матч, в котором участвовал Коннелл, и они собирались где-нибудь перекусить после игры. Эйлин планировала подогреть себе остатки вчерашнего ужина, а тут на столе огромная миска спагетти с великолепными толстыми тефтельками, и все это полито густо-красным томатным соусом.

Шерон смотрела поверх стакана с лимонадом глазами сказочного эльфа. Бренда принесла горячий чесночный хлеб, завернутый в фольгу.

— Будете с нами?

Донни быстро нагреб в тарелку спагетти, зачерпнул поварешкой несколько тефтелек и налил рядом лужицу соуса. Эйлин и рта раскрыть не успела, а тарелка уже стояла перед ней.

— Наверное, буду, — сказала Эйлин.

Бренда взяла тарелку Шерон. Девочка сидела и молча улыбалась Эйлин. У нее было очаровательное личико и прекрасные прямые волосы. Девятилетняя Шерон, тихая и застенчивая, была для семьи утешением за все невзгоды. И совсем не капризная — удивительно, ведь все вокруг в ней души не чаяли. Родится же такое чудо — словно вдруг проявился рецессивный ген, много поколений дремавший в крови.

Бренда произнесла молитву. Эйлин пробовала завести у себя такой застольный обычай в первое время после рождения Коннелла, а потом забросила. Услышав знакомые слова, она ощутила укол совести и мысленно добавила несколько слов от себя.

— Все так вкусно, — пробормотала Эйлин, когда они приступили к еде.

— Спасибо большое! — Донни подмигнул. — Я стараюсь.

— Скажешь тоже! — фыркнула Бренда. — Ты и яйцо сварить не сумеешь.

Донни, играя бровями, ответил:

— А зачем я буду варить яйцо? Для этого у меня ты есть.

— Смотри, как бы однажды утром у тебя в кофе яд не оказался!

Донни показал ей язык, радуясь, что сестра попалась на подначку. Шерон во все время этого обмена репликами радостно хихикала.

— Эйлин, ты о чем-то поговорить хотела? — спросила Бренда. — Я забегалась и забыла, зачем ты пришла.

— Дай поесть бедной женщине! Смотри, она еще не прожевала, а тут ты с вопросами.

Эйлин замахала рукой, спеша проглотить еду. Донни смотрел на нее с доброжелательным интересом. Широким, мясистым лицом он напоминал боксера. И такие же, как у боксера, были мощная спина и руки. Мог бы удариться в депрессию вслед за братом или увязнуть в азартных играх, как отец, но нет — он старался как-то выстроить свою жизнь. Одно время он связался с дурной компанией — сейчас, задним числом, они казались почти безобидными по сравнению с нынешними укурками. Однажды Грег, лучший друг Донни, разбился на мотоцикле — врезался в фонарный столб, — и с тех пор Эйлин больше не видела в доме ребят из той компании. Донни с помощью отца получил работу сантехника. Авторемонтом тоже продолжал заниматься, но теперь уже только по выходным, не столько для заработка, сколько в качестве хобби. Соседи, семья Палумбо, разрешали ему ставить машины возле своего дома.