Мэтью Томас - Мы над собой не властны

Может, у него опухоль? Или какие-нибудь проблемы с гормонами, дисбаланс в питании, да мало ли что еще.

В любом случае необходимо провериться.

Да только его не уговоришь сходить к врачу. Скажет, что она не знает, о чем говорит. Мол, будь у него что-то не в порядке с мозгом, он первый заметил бы, он же специалист по мозгу! Эйлин так и слышала его голос и даже хотела, чтобы Эд отругал ее за глупые страхи. Объяснил, что она ведет себя как последняя истеричка. Но поддаваться нельзя. Обязательно нужно выяснить, что с ним не так.

Эйлин ждала удобного случая, когда Эд забудет что-нибудь важное или скажет совсем уже вопиющую нелепицу, а он себе уходил с утра на работу, вернувшись — отправлялся сразу в подвал, точно раб, который хочет заработать себе вольную. Привозил из хозяйственного магазина шпаклевку, кирпичи, мешки с цементом. Хоть бы не надорвался...

Эйлин позвонила врачу Эда и сказала, что тревожится за здоровье мужа. Врач сказал, что она с ума сошла, — Эд здоров как лошадь.

— Я его совсем недавно осматривал. Ну как недавно... Полгода назад. У него легкие чемпиона по плаванию. Ни намека на хрипы. Единственное, давление чуть высоковато. Пусть больше отдыхает по воскресеньям. Пьет чай со льдом, смотрит спорт по телевизору. Холестерин неплохо бы понизить. Воздержаться на время от чизбургеров и креветок.

Эйлин послышалось в его словах обвинение.

— Мы вообще не едим ни креветок, ни крабов. У меня аллергия. — Она с трудом сдерживала раздражение. — А вам не показалось, что он тормозит?

— В смысле?

— Ну, голова плохо работает.

— Мне кажется, вы слишком многого от него хотите. Люди несовершенны. Моторчик наматывает многие мили пробега. Заканчивается гарантийный срок, и нам нужен ремонт. У Эда мотор в полном порядке. Впереди еще долгий путь.

И все-таки Эйлин ждала беды. Ремонт понемногу продвигался. Эд из кожи лез, лишь бы закончить работу, а Эйлин терпеливо наблюдала, чувствуя, что его способность к сопротивлению слабеет. Да, ей хотелось привести дом в идеальное состояние, не терпелось добиться от Эда разрешения пригласить рабочих, чтобы настелили паркет в столовой и гостиной, — а в то же время невольно было его жаль. Жаль затраченных им усилий. Она смотрела, как он сидит на полу, сгорбившись над справочником, с молотком в руке, и желала ему успеха, понимая, что желает невозможного.

Каждый день Эд выходил к ужину все более измотанным и встрепанным. Проглотив несколько кусочков, отодвигал тарелку.

Однажды совсем не пришел, сколько Эйлин ни звала. Она послала за ним Коннелла.

— Говорит, что не будет ужинать, — объявил мальчик, вернувшись.

— Скажи, что я его зову.

— Мам, может лучше сама сходишь?

— А что?

— Он там просто сидит, и все.

В столовой она увидела Эда среди рассыпанных половиц. В руке он держал обломок половицы, утыканный гвоздями. Второй обломок был накрепко прибит к полу. Видно, Эд пытался оторвать доску прямо руками.

— Эд, вставай!

— Приду, когда закончу.

Согнувшись в дугу, он тяжело дышал. Вид у него был побитый. Потом Эд приподнялся на одно колено, словно умоляя, и Эйлин некстати вспомнились изображения Крестного пути. Она не позволит ему совершить какое-то ритуальное самопожертвование! Если он на это нацелился, то никто ему не посочувствует, кроме него самого. Была полная возможность нанять рабочих. Уж на кухню и паркет денег хватит. И что он уперся?

— Ты уже закончил.

— Нужно доделать вот этот участок.

— Ты закончил, — повторила Эйлин. — Иди поешь!

Он так и не пришел. Эйлин с Коннеллом поужинали вдвоем. Потом она отнесла Эду тарелку с остывшими сосисками и фасолью. Поставила прямо на пол рядом с ним. Смотреть на него было больно: за полчаса он не продвинулся ни на дюйм. Так и сидел посреди устроенного им самим разора.

Эйлин взялась за телефон и отыскала подрядчика, который брался выполнить все оставшиеся работы: закончить отделку кухни, настелить паркет, установить встраиваемые светильники, побелить и покрасить стены на первом этаже.

Вечером накануне того дня, когда должны были прийти рабочие, Эйлин поставила Эда в известность. Он не стал спорить. Может быть, нужно было раньше взять инициативу в свои руки? Что делать! Когда выходишь замуж, тебе не выдают руководство на будущую жизнь и фонарик на случай, если отключат электричество. Приходится искать дорогу в темноте на ощупь, чиркая спичками.

Через пару недель после наступления нового, тысяча девятьсот девяносто второго года рабочие приступили к делу. Эйлин нравилось, что в ее кухне постоянно толкутся люди. Она приносила им лимонад, мясную нарезку, булочки, миски с картофельным салатом и пакетики с чипсами.

Однажды она привезла для рабочих пару упаковок пива. Эд взял одну и с размаху швырнул на пол. Какая-то банка лопнула, заливая пенной струей кухонные шкафчики. Мастер-паркетчик вышел из уборной, да так и застыл посреди кухни.

— У вас все в порядке? — поинтересовался он.

— Иди нахер! — заорал Эд.

Эйлин много лет не слышала, чтобы он сквернословил. А может, и вообще никогда.

— Все в порядке? — спросил мастер, глядя мимо Эда на Эйлин.

— Сказал, нахер иди! — рявкнул Эд.

— Как скажете, — ответил мастер и попятился в гостиную, шутливо подняв руки.

Эйлин вышла за ним, неся уцелевшие банки с пивом.

— Муж немного нервничает. Вы уж его извините, пожалуйста!

— Ничего страшного, — отозвался мастер. — В нашей работе всякое случается.

— Он, вообще-то, не такой.

Мастер глубокомысленно кивнул:

— Бывает, мужикам не нравится, когда у них в доме посторонние мужики вкалывают.

Эйлин хотелось как-то заступиться за Эда.

— У него на работе сокращение штатов, — неожиданно для себя соврала она. — Могут и его уволить.

— Сочувствую.

— Ничего, пробьемся.

Мастер с помощником смотрели на нее так, словно ждали дальнейших откровений.

Эйлин протянула им пиво:

— Угощайтесь, пожалуйста!

— Вот это мы всегда с удовольствием! Только закончим сперва работу на сегодня.

Этим он напомнил Эйлин отца. Серьезный подход, ответственный.

Рабочие продолжили укладывать паркет, а Эйлин достала из буфета выложенную красным бархатом коробку с хрустальными стаканами — отцу ее подарили, когда он уходил на пенсию, и на каждом стакане было выгравировано «Шефер». Эйлин бережно вынула их из коробки и протерла чистым полотенцем.

Вечером она выставила на стол пивные бутылки и эти стаканы на подносе, тоже фирменном шеферовском.

— Да что вы, мэм, нам стаканов не нужно, — вежливо отказался мастер.

— Пожалуйста, мне будет приятно! Эти стаканы мне от отца остались. Хочется хоть раз увидеть их наполненными.

С крышей можно было подождать годика два. Гниль в подвале тоже пока придется потерпеть. Задуманные Эйлин плиточные полы, опять-таки в подвале, — дело далекого будущего. Как и модернизация второго туалета между кухней и маленькой комнатой. Как и перемещение прачечной из подвала на первый этаж. Поменять обои на втором этаже пока не получится, а вот часть стен требует срочной покраски. Эйлин мечтала, чтобы, куда ни глянь, всюду были свежая краска и белые изразцы. Она перелистала кучу журналов по дизайну интерьеров, но в конце концов чистый белый цвет без всяких выкрутасов показался наилучшим решением. Однако и с этим придется подождать, а пока существовать среди серых, желтых, коричневых и тошнотворно-малиновых оттенков. Дом в целом напоминал зал ожидания. Впрочем, трасса кухня—столовая—гостиная была почти готова, а именно ее увидят гости. На второй этаж и в подвал их можно не пускать. А как только появится свободных пара тысяч долларов, надо будет переделать туалет на первом этаже и привести в божеский вид маленькую комнату.