Александр Соколов - Эпоха покаяния

Электролёт по-прежнему разрывал воздух парой трёхлопастных винтов, которые в бешеном танго кружились вокруг собственной оси. Чем дальше машина уплывала вглубь равнины, тем теплее становилось за бортом. Количество незнакомых Аюну голых деревьев увеличивалось с каждой минутой. Иногда они росли поодиночке прямо посредине очередного заснеженного луга, иногда объединялись в группы, иногда образовывали целые лесные массивы. Они были совсем не похожи на тот убийственный лес, через который путешественники бежали, сломя голову. Нет, они казались безобидными и даже дружелюбными.

— Признаюсь честно, я не знаю, что с тобой делать. Мне было бы намного проще слинять от тебя при первой же встрече. Но вмешались известные тебе обстоятельства, которые, при желании, можно назвать судьбой. Кстати, ты веришь в судьбу? По глазам вижу, что веришь. Я больше тебе скажу, я к тебе привязался, чёрт побери. Ты стал для меня другом. Не думал, что это вообще может быть, но факт — вещь упрямая. Если бы не твоя помощь, я давно мариновался бы в болоте.

Аюн фыркнул, подняв левую половинку губы, но опять промолчал, разглядывая необычно широкую реку, скованную льдами, которая тянулась наперерез машине.

— В тебе есть одна проблема, — продолжал Ляховский. — Как ты будешь пользоваться своими знаниями. Куда отправишься, после того, как всё это закончится? Уничтожишь жизнь окончательно, или попытаешься возродить? И вообще, что тобой движет?

— Я не знаю… — вдруг прошептал юноша, глядя куда-то в пустоту.

— Вот и я тоже.

На этом разговор закончился. Пришелец замолчал, задумался о чём-то своём, обглодал очередной ноготь на пальце, а потом резко повернул рукоять управления, так как, заболтавшись, забыл сделать это раньше. Электролёт, сделав крутой крен влево, хотел было облететь очередное препятствие — маленький, забытый всеми городишко, примостившийся на высоком берегу тихой речки. Но, поскольку приборы, сигнализирующие об опасности, молчали, Дмитрий изменил своё решение. Ему стало любопытно, поэтому он направил геликоптер вперёд.

Впереди вертолёта постепенно, во всей своей красе, выросло высокое здание. Машина замерла в непосредственной близости от старинного сооружения. Датчики бесстрастно считали высоту: целых сто шесть метров. Четырёхъярусное, с высоким, наклонившимся от времени шпилем, который до сих пор был увенчан крестом, оно сиротливо возвышалось над всеми остальными зданиями. Как немой укор. Как символ давно минувшей эпохи. Рядом располагался собор. Когда-то многоглавый, белоснежный, обнесённый кованым забором. А сейчас от него остались только развалины, в которых гулял ветер на пару со снегом.

— Я не знаю, соврал ты мне, или нет тогда, в бане, но, если говорил правду, то попробуй увидеть это место в прошлом. И тогда, возможно, ты поймешь, что движет мной в этом странствии.

Под непрерывный рокот винтов Аюн закрыл глаза, сосредоточился. Сначала он ничего не видел, только темноту с расплывавшимися хаотичными разводами. Но желание было столь велико, что у него перед глазами появился белый мужчина с длинной бородой в чёрном одеянии, который дёргал за верёвки. Эти верёвки были привязаны к языкам конусообразных металлических предметов, каждый из которых издавал свой неповторимый звук. Сочетаясь друг с другом, они образовывали сложнейший перезвон, который невыразимой благодатью отозвался в самом сердце мальчишки. Он мысленно опустил взор вниз. Увидел, как к храму стекаются люди, одетые в странные наряды. И вдруг картинка исчезла, испарилась, словно её и не было.

Аюн распахнул свои миндалевидные глаза. Посмотрел вокруг, но ничего не сказал. А Дмитрию вовсе и не нужно было спрашивать. Он понял всё без слов, а потому направил электролёт сквозь городишко. Пустынный, заметённый снегом, с провалившимися внутрь крышами, заросший тополями, репейником, акацией. Брошенный всеми. И, хотя на него не упала ни одна ракета, он был мёртв. Просто потому, что невозможно было выжить маленькому органу, когда весь организм погиб.

Геликоптер подлетел к двойному мосту. Юноша схватил за руку Дмитрия, принуждая того отпустить рукоятку управления. Потому что у него было новое видение. Смутное, расплывчатое, каким видит подводный мир ныряльщик без маски.

Здание с вывеской. Три белые заглавные буквы и такого же цвета яйцо на красном фоне. Картинка ожила, зашевелилась. Внутри здания юноша увидел людей, одетых в красную форму с такой же символикой на левой стороне груди. Двое из них, парень и девушка, сидели рядом около светившегося экрана. Над ними склонился мужчина, который что-то показывал, что-то объяснял. Внезапно картинка поменялась. И вот уже эти двое оживлённо обучают вновь пришедших — молодого парня и высокую светловолосую девушку.

Картинка перед глазами Аюна снова изменилась. Теперь он видел, как эти четверо людей сидят на своих рабочих местах. Как к ним приходят посетители. Некоторые из них, побагровев от злости, ожесточённо спорят, иногда срываясь на крик.

Картинка улетучилась, испарилась без следа. Аюн вздохнул, плотно сжал губы. Дмитрий, словно угадав желание юноши, заставил машину улететь прочь. Вертолёт, стремительно набрав скорость, вырвался из погибшего городка, а потом, взяв крутой крен вправо, облетел намного более крупное поселение, страшно фонившее, судя по показаниям приборов.

Однотипный ландшафт, словно лоскутное одеяло, проносился под электролётом. Люди, сидевшие в удобных креслах, молчали. Аюн было задремал, прислонившись щекой к спинке сидения. Вдруг он встрепенулся, указал рукой на пологую балку, с зарослями кустарника на дне. К ней вели следы волочения и карминовые пятна на снегу. По этим следам к балке быстро приближалась стая волков.

Под кустом, прижав к голове остренькие ушки и ощерив клыки, сидела крупная кошка. Её пятнисто-серебряная шубка идеально облегала сильное тело, играла над узлами крупных мышц. Хищница напоминала взведённую до отказа пружину, готовую в любой момент выстрелить в стремительном прыжке.

Волки тем временем взяли в кольцо охотницу и её добычу. О том, что кошка была очень голодна, красноречиво говорили её впалые бока с выступающими рёбрами. Поэтому отступать она была не намерена. Хищница положила когтистую лапу на трофей, выгнулась дугой, низко заурчала, зашипела. Волки осторожно приблизились с разных сторон, старательно избегая атаки. Кошка прижалась ещё ниже, пронзительно высоко заверещала и уже почти накинулась на обидчика, который приблизился ближе остальных. Волк поспешно отскочил в сторону. Одновременно разбойник, который находился сзади, тяпнул хищницу за лапу. Кошка молнией обернулась, хватанула когтями воздух, подставив свой зад под зубы тех, кто находился впереди.