Пол Боулз - Пусть льет

— Нет его. Моей лодки нет. Ничего нет.

— Заткнитесь, — сказал Даер, не глядя на него.

Он чувствовал физическое отвращение, и ему хотелось уйти с пляжа как можно скорее, в особенности сейчас, когда вновь начался шум мотора.

Тами безразлично повел его вдоль пляжа к его западной оконечности, где они пошли среди высоких скал, стоявших торчком. Огибая основание горы, они следовали почти невидимой тропе наверх через огромную гряду красной земли, там и сям испещренную валунами. То был путь наверх, становившийся все круче. Дождь падал плотнее, более крупными каплями. Здесь не было ни деревьев, ни кустов, ни даже каких-то мелких растений. Утесы теперь громоздились по обе стороны, и тропа превратилась в овраг с потоком воды ржавого цвета, бежавшей против них. В какой-то момент Даер поскользнулся и упал на спину в грязь. Та чвакнула, когда Тами помог ему встать; он его не поблагодарил. Оба запыхались, слишком хмурым было настроение, чтобы разговаривать. Но никто и не ожидал, во всяком случае, что другой станет что-то говорить. Весь вопрос был в том, чтобы смотреть, куда, взбираясь, ставить ногу, не больше. Скальные стены по обеим сторонам были как шоры, не давали взгляду блуждать, а впереди — еще камни, еще грязь, и новые лужи, и ручейки красно-бурой воды. С наступлением утра небо темнело. Даер время от времени поглядывал на часы. «В половине десятого сяду, где б мы ни оказались», — думал он. Когда момент настал, однако, он немного подождал, пока не нашел удобный валун, только потом сел и закурил сигарету, которую, несмотря на все предосторожности, дождю удалось погасить после нескольких затяжек. Тами сделал вид, что не заметил его, и продолжал тащиться вперед. Даер позволил ему идти дальше, не окликал, чтобы он его подождал. У него осталось всего полпачки сигарет, а купить он забыл. «Сигарет больше не будет — и как долго?» Пейзаж его не удивлял; в точности такого он и ожидал, но отчего-то ему не удавалось вообразить, что может идти дождь, — мысленным взором он всегда видел это место продутым ветром, пустынным и пропеченным на ярком солнечном свету.

Та его одежда, которая еще не вымокла от дождя, промокла от пота, поскольку нескончаемый путь вверх был труден и ему было жарко. Но пальто снимать он не хотел, потому что под мышкой, под пальто держал портфель и был полон решимости там его и хранить, как можно дальше от дождя.

Он не переставал думать, что Тами, когда отойдет на расстояние, которое сочтет достойным, остановится и подождет его, но он ошибся в причине депрессии своего спутника, воображая, что та по преимуществу — в пику его поражению от рук джилали , хотя Тами поистине верил, что все потеряно, что душа его покуда лежит во тьме, без благословения Аллаха. Это значило, что все, связанное с путешествием, заранее обречено закончиться для него плохо. Он не сердился на Даера, которого считал простым посланником неудачи; его эмоция была более общей — унынием.

Тами не останавливался; он шел дальше, пока легкая перемена в направлении оврага не скрыла его от глаз Даера.

— Сукин сын! — крикнул Даер, внезапно вскочив, и побежал вверх по ущелью, по-прежнему держа в руке промокшую сигарету.

Когда он достиг места, где проход сворачивал, Тами был по-прежнему далеко впереди, машинально карабкался дальше, не поднимая головы. «Он хочет, чтоб я заорал ему, чтоб он остановился, — подумал Даер. — Да чтоб ему провалиться скорее».

Прошло еще полчаса, пока он не догнал спину Тами так, чтобы с ним можно было разговаривать, но не заговорил, довольствуясь тем, чтобы идти за ним в его темпе. Насколько он мог сказать, Тами так и не заметил его краткого исчезновения. Тами лез выше — и все.

Так они и продолжали. К полудню углубились в сушу, их уже не достигал звук или запах моря. Все равно Даер чувствовал, что, если б не мили дождливого воздуха у них за спиной, море лежало бы где-то под ними, видимое даже теперь. Небо тянулось серо и густо, дождь продолжал падать, ветер по-прежнему налетал с востока, а они медленно карабкались вверх, через обширный мир скал, воды и грязи.

Бутерброд с ветчиной, на такой мысли поймал себя Даер. Днем раньше он мог бы купить себе все, чего пожелает, пока ждал, чтобы зайти к Рамлалу. Вместо этого он пошел лежать на пляже. Пропеченный солнцем час или около того теперь казался невозможно далеким, мимолетная даль из сна либо воспоминание о том времени, когда он был другим человеком. Лишь когда размышлял, что никаким образом не мог бы купить тогда еды для этого похода, поскольку никак не подозревал, что в него отправится, тогда только он осознал, как поистине далек от него вчерашний день, насколько мир изменился с тех пор, как он зашел в душный кабинетик Шокрона и стал смотреть, как считаются деньги.

Внезапно проступив из дождя, направляясь к ним вниз по оврагу, появилась фигура. То был маленький серый ослик, шедший медленно, короба пусты, за шерсть на ногах и ушах цепляются капли дождя. Тами отступил в сторону, чтобы дать животному пройти, на лице — никакого удивления.

— Должно быть, мы уже близко, — сказал Даер. Он собирался помалкивать, пусть Тами сам нарушит молчание между ними, но заговорил, не подумав.

— Еще немного, — бесстрастно сказал Тами.

Из-за поворота выступил старик, одетый в драную шерсть, — он нес палку и то и дело гортанно покрикивал на осла впереди. «Еще немного», — подумал Даер, начиная чувствовать головокружение.

— Сколько? — требовательно спросил он.

Но Тами, со свойственными его роду неточными понятиями о пространстве и времени, сказать не мог. Вопрос для него ничего не значил.

— Немного, — ответил он.

Путь стал заметно круче; чтобы идти дальше, от них теперь требовались все внимание и силы, чтобы не соскользнуть обратно на каменной осыпи. Ветер поднялся и надувал вниз на их тропу, похоже, нескончаемую петлю туч из расщелин сверху. Наконец они оказались в самой гуще. Мир потемнел. «Это не смешно», — поймал себя на мысли Даер, а затем рассмеялся, поскольку нелепо же, что простая внезапная перемена в освещении так глубоко может повлиять на его настроение. «Нехватка пищи», — сказал он себе. Время от времени, карабкаясь наверх, он сталкивался с Тами намеренно. Если они слишком разойдутся — не смогут друг друга видеть.

— Надеюсь, у вас в этой вашей хижине будет что поесть, — сказал он.

— Не беспокойтесь. — Голос Тами звучал немного неприятно. — Сегодня вечером поедите. Я достану вам еды. Я вам ее принесу. Не волнуйтесь.

— Хотите сказать, что в доме нет пищи? Где же вы, к черту, собираетесь ее добывать?

— В доме нечего есть, потому что там давно никто не живет. Но недалеко есть дом родни моей жены. Я достану вам все, чего хотите. Они не станут об этом болтать. Они хорошие люди.