Бенджамин Констэбл - Три жизни Томоми Ишикава

Мы сели за столик недалеко от дверей и некоторое время молчали, как будто между нами происходило какое-то телепатическое общение, которого я не понимал. Это было приятно. К нам подошла официантка (возможно, именно она обслуживала меня утром) и улыбнулась так, как будто узнала. Беатрис пристально взглянула на нее.

– Давайте продолжим пить, раз уж мы начали, – предложила она, – иначе нам захочется спать.

Я улыбнулся.

– Bon plan [10] Хороший план ( фр .). .

– Вина?

– Красного.

– Сейчас принесу меню, – сказала официантка.

Я вспомнил, что надо поесть, и, кроме бутылки вина, заказал entrйe (слава богу, Беатрис объяснила, что так в Америке называется главное блюдо, иначе я бы по ошибке решил, что это закуска, и взял две). Беатрис заказала оливки, чтобы «пощипать». Когда вино принесли и официантка ушла, Беатрис сказала: «Бен», и я поднял глаза.

– Вас ведь так зовут, да?

– Да. Бен. Бенджамин. Я не возражаю.

– Я кое-что знаю про вашу подругу Томоми Ишикава.

– И что же?

– Я каждый день вижу ее имя.

– Где?

– В моей квартире.

– Как? Где? На чем?

– На письме, которое пришло на мой адрес. Были и другие, просто реклама, я их сразу выбрасывала. А это письмо показалось мне важным, поэтому я его оставила. Оно лежит у меня на кухне, прислоненное к мельнице для перца. Томоми Ишикава жила там раньше.

– О боже.

– И еще кое-что.

– Что?

Беатрис сделала глубокий вдох, прежде чем продолжить.

– Она хозяйка моей квартиры.

– О господи.

– Ей принадлежит квартира, где я живу.

– Ваша квартира?

– Может быть, не только моя. Не знаю.

– Значит, вы знакомы?

– Нет, – твердо ответила Беатрис. – Я договаривалась через посредника. Но это ее квартира.

– Как странно.

– Вы так думаете?

– Очень странно. Слишком много совпадений. Черт возьми…

Она удивленно смотрела на меня.

– Где вы живете? – спросил я.

– В Нью-Йорке.

– Э… да. Но где конкретно?

– В Уильямсбурге, – ответила Беатрис и почесала нос.

– Я там никогда не был.

– Там красиво.

Несколько мгновений я размышлял о красоте Уильямсбурга. Мозг лопался.

– Может, покурим? – предложил я.

Когда мы вышли из кафе, Беатрис достала зажигалку и поднесла к моей сигарете, прежде чем закурила сама.

– Все это слишком странно и нереально, – произнес я. – Почему вы не сказали раньше, что жили в Париже?

– Мы ведь только что познакомились.

– Да, но я сказал вам, что жил в Париже, а вы нет. Могли бы заметить: «О, как занятно, я тоже».

– Я подумала, что это не важно и ни к чему. И, между прочим, я сама решаю, что говорить незнакомцам о себе.

– Ладно. Конечно, вы не обязаны рассказывать то, чего не хотите, я просто удивлен, вот и все. А потом вы упомянули про Париж просто вскользь, как о случайном факте.

– Ну, это и есть случайный факт, хотя и интересный, признаю. Но у меня много знакомых из Парижа, и я уже не обязана приходить в бурный восторг.

– Да, но вы жили в Париже, и Томоми Ишикава сдает вам квартиру, и мы только что случайно познакомились на ступеньках Нью-Йоркской публичной библиотеки, а потом вместе отправились искать сокровище в чужой квартире, после чего пришли в кафе, где я завтракал.

– Правда? – наконец ее что-то впечатлило.

– Не знаю, как по-вашему, но по-моему, слишком много совпадений за один день.

– Да, много. Но совпадения – это нормально. Я бы удивилась, если бы их не было. Тогда я бы решила, что какая-то сила удерживает похожие вещи на расстоянии. Вот что я назвала бы странным.

Я задумался.

– Да, вы правы. Но все-таки я никак не могу прийти в себя. Очень уж это подозрительно.

– Не становитесь параноиком, – предупредила Беатрис, как героиня фильма. – Никакая девушка не потерпит подозрений. Вы довольно интересный и забавный человек, но уж придется вам смириться с тем, что у нас есть нечто общее. Обычно считается, что это хорошо.

– Но вы попросили зажигалку…

– И что? – Взгляд Беатрис упал на зажигалку, которую она держала в руке. – Я как раз искала ее в сумочке, когда увидела, что вы закурили. Проще было попросить. Вдобавок вы говорили с таким милым акцентом, плюс поиски сокровищ, плюс мертвая подруга. Достаточно интересная комбинация для случайной встречи в будний день, согласитесь.

– Допустим.

– А потом вы пригласили меня выпить кофе, и внезапно я задумалась: а что, если ваша история – часть какого-то замысловатого розыгрыша? Впрочем, она кажется слишком невероятной для выдумки, и у вас чересчур невинный вид.

– Я просто притворяюсь.

Я все еще был неудовлетворен ответами, но пришлось поставить точку.

– Хотя когда я допью, то уйду, – продолжила Беатрис. – У меня есть дела, и я не хочу напиваться средь бела дня.

– Ладно.

– И потом, вам, наверное, нужно прочесть записную книжку, которую мы нашли.

Мы вернулись в кафе, съели то, что заказали, и выпили вино. Беатрис слегка захмелела и стала разговорчивее. У нее были энциклопедические познания о поп-музыке, она читала те же книжки, что и я, и знала лучшие парижские кафе и бары, от Монмартра до Лабютт-о-Кай. Она мне нравилась. Мы остались «еще на пять минут», выпили вторую бутылку, тем временем прошло три часа, и Беатрис сказала:

– Я опаздываю. Попросите счет, а я пока позвоню.

Она встала и вышла.

Когда она вернулась, я уже расплатился.

– Вы заплатили за все?

– Да.

– Я вам отдам часть.

– Нет, пусть будет за мой счет, если вы не против.

– Ну ладно. Спасибо. В следующий раз я угощаю.

– Договорились.

– Но мне правда пора. Позвоните и расскажите, как продвигается ваша охота за сокровищами. Тогда мы встретимся и выпьем кофе.

– Вообще-то я не пью кофе.

– Что? – с поддельным изумлением спросила Беатрис. – Вы на самом деле не собирались пить со мной кофе?

– Извините.

Она наклонилась, поцеловала меня в обе щеки, как француженка, и сказала:

– До встречи.

– Пока.

Я думал остаться в кафе и почитать записную книжку Бабочки, но ноги болели после утренней прогулки, и голова кружилась от вина. Чтобы побыть наедине, я вернулся в отель.

Однажды, когда-то в Нью-Йорке, женщина по имени Кеико Сасаки, известная мне как Комори, села в такси и поехала в частную клинику в Нью-Джерси, где впоследствии умерла.

С самого моего детства Комори готовила меня к своей смерти. Она рассказала о своем завещании. Ничего сложного – почти все предназначалось мне. Комори заявила, что я могу продать, выбросить или сделать что угодно с большинством вещей, но некоторые конкретные следовало раздать людям, а еще кое-что нужно было бережно хранить как память. Комори жила в огромной квартире в Уэст-Виллидж. В этой квартире я выросла и здесь сейчас пишу, сидя в невероятном саду, в окружении бесчисленных растений, которые стоят в горшочках на каждой свободной поверхности: на окнах, в ванной, на кухне, даже в кладовках (там прорастают луковицы). Кроме цветов и кустарников, есть еще маленькое японское деревце (кровавая ива, или кацура, слишком большая для квартиры), которую Комори посадила в день моего рождения. Иву подарил мой отец. Я с детства заботилась о растениях – поливала их, подрезала, ухаживала за ними. В чем-то это были вполне обычные отношения между женщиной и девочкой. В чем-то – довольно странные.