Паскаль Брюкнер - Дом ангелов

Аплодируя, он отбил ладони. Потом полиция атаковала, снесла палатки, побросав часть в воду. Изольду, в облегающем платье и туфлях на шпильках, забрали: она устроила из этого целое представление, и, когда ее заталкивали в фургон, он поймал себя на том, что громко свистит и улюлюкает, — чего с ним не случалось никогда в жизни.

Настоящие героини в наши дни — это героини сердца. Секс слишком банален, искусство во многом субъективно. Альтруизм — карьера, открытая всем и не ограниченная никакими условностями. Изольда де Отлюс изобрела новый концепт: милосердие от кутюр на высоких каблуках. Мало кому удавалось в такой степени сочетать экстравагантность с благотворительностью. После митинга на набережной Жеммап ее препроводили в комиссариат X округа на улице Луи-Блан, где она провела ночь и затем была привлечена к суду за неповиновение силам охраны правопорядка и оскорбление действием полицейского при исполнении: она ударила шлемом одного сержанта. Наутро Антонен ждал ее у комиссариата вместе с другими активистами, чтобы устроить торжественную встречу. Она вышла сияющая, босиком — шпильки-стилетто не выдержали. На суде ее защищали лучшие адвокаты, и она была отпущена с миром во имя дорогого сердцу Франции принципа, сформулированного Де Голлем по поводу Жан-Поля Сартра: «Вольтера в Бастилию не посадишь». Да, что бы ни сделала эта женщина, в тюрьму она не сядет никогда.

Через несколько месяцев, возвращаясь под вечер из заброшенной промзоны в 94-м департаменте, которую Ариэль хотел превратить в экуменический центр, Антонен увидел у дверей агентства родстер «ямаха». Не успел он переступить порог, как его вызвали к патрону: перед ним, в кожаном плаще и остроносых сапожках, точно героиня вестерна, сидела Изольда де Отлюс, покуривая сигариллу. У Антонена защемило сердце. Ему стало стыдно, но она показалась ему смешной: этот прикид, лошадиное лицо, рассыпающиеся пряди волос, высокий голос. Ариэль придвинул ему стул и попросил выслушать, что «эта замечательная женщина» имела ему сказать:

— Мсье Дампьер, я наблюдаю за вами с нашей первой встречи, я навела о вас справки. Вы заслуживаете лучшего, чем агентство недвижимости, — извините меня, мсье Ван Хейфнис: раскручивать простаков на дорогие квартиры — это не ваш уровень. Ваш КПД позорно низок. Без долгих разговоров перейду к делу: бросьте эту работу и идите в мою ассоциацию. Хватит охмурять людей, займитесь вместе со мной спасением обездоленных. Я нанимаю вас на полную ставку. Оплата низкая, кормежка скверная, жилищные условия хуже некуда. Но, по крайней мере, вы будете приносить пользу людям. И вы будете со мной, — добавила она, широко улыбаясь. — Не беспокойтесь, с вашим патроном я обо всем договорилась, он согласен.

Ариэль пожирал глазами роскошную мотоциклистку:

— Антонен, я подозревал, что за вашей рассеянностью в последние недели кроется женщина… Я только не ожидал, что это окажется столь… яркая особа.

— Не думаю, что вашего сотрудника интересует пол, именуемый слабым, — оборвала его Изольда. — Его обуревают иные страсти.

— На вашем месте, — продолжал Ариэль, — я бы ни минуты не колебался. Мадам явно вскружила вам голову. Я бы свою давно потерял.

Наглость этого предложения ошеломила Антонена. Эта женщина, с которой он едва знаком, является без предупреждения, беззастенчиво его вербует, сулит кровь и пот и ни секунды не сомневается в его согласии. Она покупала его, как футбольный клуб игрока, только на меньшее жалованье. Он так давно пытался проникнуть в благотворительную среду — и вот среда сама пришла к нему. Он был так шокирован этим предложением, что согласился. В считаные минуты бросил все — карьеру, амбиции — ради женщины, которую едва знал. Ариэль великодушно пожаловал ему немаленькое выходное пособие и обещал взять назад, когда ему «надоест творить добро». Он, похоже, был рад избавиться от него, чтобы продвинуть новых сотрудников. Однако, познакомившись с Изольдой, он смотрел на своего подчиненного по-новому — уважительно.

— Я так и знал, что вы от меня что-то скрываете! Ну вы и стратег! Снимаю шляпу, ваша светлость.

Антонен не возражал, смущенный этим мужским восхвалением.

Спустя неделю, доработав несколько досье, он приехал в «Дом ангелов», расположенный на шоссе Депортасьон в Пре-Сен-Жерве, в 93-м департаменте. Это был небольшой приют для обездоленных, работавший на государственных и частных дотациях. Существенным новшеством, введенным мадам де Отлюс, было самоуправление. Все обитатели приюта участвовали, каждый по мере сил, в собственной реабилитации. Самые серьезные направлялись потом в агентства по трудоустройству. «Дом ангелов» представлял собой сооружение из тесаного камня в два с половиной этажа, затерянное среди строительных площадок, кишевших экскаваторами и бульдозерами. Его окружали засыпанный гравием двор и чахлый садик, где был натянут большой тент и стояли сборные домики. Прежде, когда здесь работал кирпичный завод, это была вилла хозяина. Один из фасадов украшали психоделические узоры — творчество местных художников.

Изольда встретила его в спортивном костюме, осунувшаяся, бледная. То была уже не давешняя горделивая амазонка, но сорокалетняя женщина, выглядевшая на свой возраст. Была в ней эта мерцающая красота зрелости, которая то гаснет, то сияет вновь. Она бывала и блеклой, и лучезарной. Очень высокая, выше метра восьмидесяти, одним своим появлением она заставляла притихнуть. Она представила Антонену команду: Камель, гигант в спецовке с кольцом в ухе, отвечал за порядок, Алиса, сварливая старуха, заведовала столовой: был еще Бастьен, юный студент с лицом Христа, белокурыми волосами и длинной бородой, который постоянно проповедовал, и Бетти, толстушка с пирсингом в губе, явно влюбленная в Изольду. Доктор Лежен, терапевт из больницы Ларибуазьер, приходил трижды в неделю с ассистенткой и психологом. Антонена Изольда назначила своим личным помощником — иначе говоря, мальчиком на побегушках. Ему полагалось быть в ее распоряжении двадцать четыре часа в сутки. Она отвела ему комнатку на чердаке на случай «перегрева». Для начала они два часа выгружали из грузовика доставленное оборудование и переносили его в подвал. Изольда работала молча, не жалуясь, тяжести таскала под стать грузчику с Центрального рынка.

Антонен не мог поверить, что оказался в эпицентре циклона. На такую удачу он и не надеялся, это компенсировало даже потерю в зарплате (1200 евро в месяц чистыми) и, стало быть, необходимость в скором времени сменить квартиру. Он был воином, а воин должен идти на жертвы. За этот год он приобрел одно ценное качество: терпение. Он выждет и нанесет удар со знанием дела. Оставалось умаслить хозяйку. Изольда была не из доверчивых ветрениц и не из чопорных идеалисток, какими изобилует эта среда. Изольда была личностью по определению. Малейший жест — даже выпить чашку кофе — она возводила на уровень совершенства. Стоило ей открыть рот, как любой собеседник был захвачен ее пылом. Все в ней било через край: не последовать за ней значило устыдиться, остыв до комнатной температуры. Она сметала препятствия, отмахивалась от возражений, и он думал: какую чудесную команду мы могли бы составить, если бы только она согласилась разделить мои взгляды. Но она была от них далека. Все равно что он предложил бы пойти на ограбление шефу полиции! Что ж, он поработает под началом этой бой-бабы с раздутым эго несколько месяцев, пока не обкатает свою стратегию. Потом можно сделать ручкой и вернуться в недвижимость, представлявшую собой лучшее из возможных прикрытий. На первый взгляд работа была проста. Надо было регистрировать вновь прибывших, по большей части мужчин — женщинам была отведена небольшая комнатка, — предоставлять каждому кровать, следить за гардеробом, за работой прачечной, раздавать талоны на еду. У большинства постояльцев не водилось ни документов, ни даже фамилий — только клички и прозвища. Все они здесь были у него под рукой — недоумки, городские сумасшедшие с согбенными плечами, «кроненбургскими пузами» (так на языке этой среды называется пивной животик), ковыляющей походкой. Открывая дверь, все заводили одну и ту же песню: