Джон Кракауэр - В диких условиях

Когда исполненный надежд Маккэндлесс, кутаясь в парку из синтетического меха и поправляя на плече карабин, ковылял по тропинке прочь от дороги, из еды у него с собой был только пятикилограммовый мешок риса, а также два бутерброда и пакет кукурузных чипсов, которыми с ним только что поделился Гэллиен. В прошлом году Крису удалось больше месяца прожить на берегу Калифорнийского залива на вполовину меньшем количестве риса и рыбе, которую он ловил на свою дешевую удочку, и поэтому теперь он был совершенно уверен, что сможет добывать себе достаточное количество пищи, чтобы прожить длительный период времени и на Аляске.

Самой большой тяжестью в полупустом рюкзаке Маккэндлесса была его библиотека, то есть с десяток книжек в бумажных обложках, в основном подаренных Джен Баррес в Ниланде. Несмотря на присутствие в библиотеке текстов Торо, Толстого и Гоголя, литературным снобом Маккэндлесс не был. Он просто взял с собой те книги, от чтения которых надеялся получить удовольствие, а поэтому в рюкзаке были и романы Майкла Крайтона, Роберта Пирсига и Луиса Л’Амура. Забыв запастись писчей бумагой, он начал делать лаконичные дневниковые записи на пустых страницах в конце справочника Tanaina Plantlore .

Зимой на ближнем к Хили конце Стэмпид-Трейл можно встретить и путешественников на собачьих упряжках, и лыжников, и любителей погонять на снегоходах, но все они исчезали после вскрытия замерзших рек, происходящего в конце марта или начале апреля. К приезду Маккэндлесса с большинства более или менее крупных рек и ручьев уже сошел лед, на тропе вот уже две-три недели практически никто не появлялся, и идти приходилось, ориентируясь только по еле заметному следу накатанной снегоходами колеи.

К реке Текланика Маккэндлесс вышел на второй день. Хотя вдоль берегов еще тянулись зазубренные остатки ледового покрова, ни одной перемычки, ведущей на другой берег, уже не сохранилось, и реку пришлось переходить вброд. В начале апреля 1992 года грянула большая оттепель, и реки вскрылись достаточно рано, но потом вернулись холода, и уровень воды в них остался очень невысоким, наверно, чуть выше колена. В результате форсировать реку Маккэндлессу удалось без особого труда. Он и подумать не мог, что, делая это, он пересекает и свой Рубикон. Не имея никакого опыта жизни в условиях дикой природы, Крис не мог даже представить себе, что всего через два месяца, когда под летним солнцем начнут таять расположенные в верховьях Текланики ледники и снежные поля, река увеличится в объеме в девять-десять раз и превратится в глубокий, бурный поток, совсем не похожий на хилый ручеек, через который он с такой легкостью перебрался в апреле.

Из дневниковых записей мы знаем, что 29 апреля Маккэндлесс где-то провалился под лед. Возможно, это случилось, когда он проходил через систему бобровых запруд, начинавшуюся прямо за правым берегом Текланики, но никаких сведений о том, пострадал ли он во время этого инцидента, не существует. На следующий день, когда тропа поднялась на вершину высокого холма, он впервые увидел высокие, ослепительно-белые утесы горы Мак-Кинли. Днем позже, то есть 1 мая, находясь уже километрах в тридцати от того места, где его высадил Гэллиен, он набрел неподалеку от реки Сушаны на старый автобус с нарами и печкой-буржуйкой в салоне. Предыдущие посетители этого импровизированного убежища оставили в нем запасы спичек, противомоскитных средств и прочих необходимых вещей. «День волшебного автобуса», – написал Маккэндлесс в своем дневнике. Он решил на какое-то время остановиться в списанной машине и пожить в относительно комфортных условиях.

Он был в полном восторге от всего происходящего. На фанерном листе, закрывающем изнутри автобуса одно из разбитых окон, Маккэндлесс нацарапал восторженную декларацию собственной независимости следующего содержания:

Два года он бродит по планете. Нет у него ни телефона, ни дома с бассейном, ни домашних животных, ни сигарет. абсолютная свобода. Он – экстремист. Скиталец-эстет, Чей дом – дорога. Сбежал из Атланты. Да не будет ему возврата в тот мир, ибо «сколько ни ходи по свету, лучше Запада места нету». И теперь, через два года кочевой жизни, начинает он свое последнее и величайшее приключение. пришло время решающей битвы. Он должен убить сидящее внутри поддельное существо и завершить этой победой духовную революцию. Десять дней и ночей на товарных поездах и попутках привели его на великие снежные просторы Севера. Он бежал, чтобы спастись от яда цивилизации, и теперь одиноко шагает по земле, чтобы раствориться в дикой природе.

Тем не менее, суровая реальность быстро избавила Маккэндлесса от радужных представлений о жизни в глуши.Ему не везло с охотой, и среди дневниковых записей за первую неделю появились «Слабость», «Завален снегом» и «Катастрофа». Второго мая он увидел гризли, но не стал в него стрелять, четвертого мая – промазал по диким уткам и только пятого, наконец, подстрелил и потом съел канадскую дикушу. В следующий раз добыча попалась ему только 9 мая. Это была небольшая белка. К этому моменту он уже написал у себя в дневнике «голодаю 4 дня».

Но вскоре после этого фортуна повернулась к нему лицом. К середине мая солнце стало подниматься все выше и выше, озаряя тайгу своим ярким светом. Теперь оно пряталось под северным горизонтом всего часа на четыре в сутки, и даже в полночь было так светло, что при желании можно было читать. Почти везде, кроме северных склонов и глубоких оврагов, растаял снег, и на белый свет вылезли прошлогодние урожаи шиповника и брусники. Маккэндлесс собирал и поглощал эти ягоды в огромных количествах.

Кроме того, он немного поднаторел в охотничьем деле и все следующие шесть недель регулярно питался, добывая белок, рябчиков, уток, гусей и дикобразов. Двадцать второго мая у него слетела коронка с одного из зубов, но даже такое событие не смогло испортить ему настроения, поскольку уже на следующий день он вскарабкался на вершину безымянного девятисотметрового холма к северу от автобуса, чтобы полюбоваться оттуда видами скованного льдами Аляскинского хребта и уходящих за горизонт безлюдных просторов тундры. В дневнике этот день отмечен стандартно короткой, но несомненно радостной записью: «Покорил гору!»

Маккэндлесс говорил Гэллиену, что во время пребывания в здешних местах не собирается сидеть на одном месте. «Я буду все время продвигаться на запад, – сказал он, – и так, смотришь, доберусь до Берингова моря». Пятого мая, прожив четыре дня в автобусе, он решил продолжить путь. Судя по снимкам, найденным вместе с его камерой, Маккэндлесс сбился (или намеренно сошел) с теперь уже малозаметной тропы Стэмпид-Трейл и направился на северо-запад через возвышающиеся над Сушаной холмы.