Элисон Уэйр - Плененная королева

– Сколько мы еще будем здесь торчать? – кипятился Генрих, обращаясь к шкиперу.

– Прошу вас проявить терпение, ваше величество, – ответил многое повидавший шкипер, пытаясь перекричать порывы ветра. – Течение тут очень сильное. Вы ведь слышали про «Белый корабль».

Генрих слышал про него много раз от матери, чей брат утонул вместе с этим кораблем во время страшного шторма тридцать четыре года назад, не раз слышал он об этом корабле и в течение последних дней – от моряков, которым, похоже, нравилось сообщать подробности той катастрофы. Конечно, не затони «Белый корабль» с наследником английского престола, Генрих не стоял бы здесь теперь в ожидании погоды, которая пока не позволяла ему вступить во владение этим королевством. А кроме ожидания, ему и делать было нечего, и он чуть не бил копытами от нетерпения.

– Господь свидетель – здесь и плыть-то всего ничего! – возражал он. – Вы понимаете, что Англия вот уже шесть недель как без короля? Да из-за этой задержки мой трон может оказаться под угрозой.

– Ваше величество, – спокойно отвечал шкипер, – приказ стихиям отдаю не я.

– Это верно, – гнул свое Генрих. – Но когда я отдаю приказ вам, то жду подчинения. Вы уже в пятый раз не подчиняетесь мне.

– И возможно, ваше величество, в пятый раз спасаю вашу жизнь, – резонно ответил шкипер. – Пусть уж лучше у Англии будет король за морем, чем вообще никакого короля.

Как с этим поспоришь, но Генрих был не в настроении, а потому не хотел слышать мудрых остерегающих слов.

– Ваша забота трогательна, – саркастически ответил он. – Господь свидетель, вечно торчать мы здесь не можем. Я принял решение: мы отправляемся сегодня.

Моряк собирался снова возразить, когда неожиданно появилась королева Алиенора с выпирающим животом, закутанная в черную мантию с капюшоном.

– Нужно подышать свежим воздухом, – сказала она, подставляя лицо стихиям. Ее не пугали ни ветер, ни барабанящие по коже капли дождя. – Там зажгли столько жаровен, что я задыхаюсь у себя в комнате. Петронилла в особенности чувствительна к холоду. Господи, ну и погодка! – Преодолевая порывы ветра, Алиенора подошла к мужу, и тот обнял ее.

– Моя госпожа, шкипер не хочет плыть в Англию, – сказал он, – но я намерен бросить вызов стихиям и отправиться в путь.

– Это безумие, ваше величество! – воскликнул шкипер. – В особенности когда королева готова вот-вот разрешиться от бремени.

– Ну, моя госпожа, – обратился к жене Генрих. – Что скажешь?

– Небольшой ветерок меня никогда не пугал, – весело и бесстрашно ответила Алиенора.

Генрих так или иначе добьется своего, какие бы возражения ни приводились, поэтому лучше уж пойти у него на поводу, хотя небо над ними висело черное и угрожающее, а порывы ветра могли сбить с ног.

– Я не стал бы подвергать тебя или малютку Вильгельма такой опасности, – сказал Генрих. – Но одному Богу известно, что может случиться в Англии без меня. Хватит ли у архиепископа Теобальда сил удержать в узде буйных английских баронов?

– Судя по последним сообщениям, он блестяще справлялся, – напомнила Алиенора.

– Но сколько это может продолжаться? – возразил Генрих.

Уж он-то прекрасно знал, как эти бароны бросали вызов слабому Стефану, как строили свои замки, не получив его разрешения, а потом терроризировали округу, используя гражданскую войну как повод для немыслимых зверств и грабежей. Нет, Генрих принял решение. Он больше рисковал, оставаясь здесь, чем отправляясь в море.

Алиенора, запертая вместе со своими дамами в раскачивающейся вонючей каюте с отчаянно скрипящими стенками, думала, что больше никогда не увидит света божьего. А снаружи неумолимый Английский канал продолжал бушевать, снова и снова безжалостно набрасываясь на борта судна, словно щепку подбрасывая его на крутых волнах. Ветер завывал, и когда корабль перекатывался через очередную волну, дамы повизгивали от страха, а некоторых рвало в переполненные тазы.

«Пусть мои ноги никогда не покидают суши – вот единственное, о чем я когда-либо буду просить Тебя, Господи!» – безмолвно молилась Алиенора, лежа на деревянной койке и изо всех сил цепляясь за ее боковину. Она пыталась не замечать тошноты, подступающей к горлу. Рядом с ней лежал маленький Вильгельм, сжавшись в комочек под ее рукой, а в животе у нее колотил ножками другой ребенок, напуганный непривычным волнением.

Алиенора слышала мужские голоса, перекрикивающие вой ветра. Привязанные лошади ржали и вставали на дыбы. Груз в трюме неотвратимо перемещался от одного борта к другому, а о его новом местонахождении свидетельствовали зловещие стуки. Она не видела Генри с того момента, когда корабль отчалил от берега, потому что шкипер категорически настаивал на том, чтобы женщины оставались в каюте, и герцогиня не исключала, что ее мужа уже смыло волной за борт. Он мог хотя бы спуститься сюда и узнать, как она переносит этот ад.

Алиенора уткнулась носом в грубую подушку, чтобы не чувствовать запаха рвоты и вони из ведра. Сколько они уже в море? Она совсем потеряла чувство времени, знала только, что мучаются они уже несколько часов, запертые в этой душной каюте. На соседней койке громко плакала Петронилла. Она в спешке выпила много вина, прежде чем ее силой увели на корабль, и теперь платила за это высокую цену, но она почти потеряла дар речи и теперь визжала что-то бессвязное, грозя довести до истерики остальных женщин.

– Мы утонем, – простонала она. – Я больше никогда не увижу моих деток.

Это лишь спровоцировало новые рыдания и визг. Еще минута – и все в каюте начнут неуправляемо выть.

– Хватит! – строго крикнула Алиенора. – Моряки постоянно попадают в шторм и остаются живыми.

Она с радостью услышала, что ее голос звучит уверенно. Дамы стихли, подавляя крики и страхи. И тогда она заговорила с ними помягче, утешая и успокаивая. Как бы ей самой хотелось верить в свои слова!

Ночные часы – предположительно уже наступила ночь – тянулись бесконечно. Большую часть времени Алиенора пребывала в сумеречном состоянии между сном и бодрствованием, потому что нервы ее были слишком напряжены и не позволяли забыться сном, погрузившись в беспамятство, которого так жаждало ее сердце. Но в какой-то миг она, вероятно, все же заснула, потому что, когда открыла глаза, сквозь промасленную материю, натянутую на единственное окно, внутрь проникал слабый свет, а море чудесным образом угомонилось. Господь ответил на ее молитвы.

Алиенора предложила грудь маленькому Вильгельму. Тот, к счастью, был, как всегда, улыбчив, страшные часы, пережитые ими, никак не отразились на нем. Какая это, вероятно, благодать, думала она, быть настолько маленьким и невинным, чтобы не чувствовать угроз и опасностей этого мира. Алиенора поцеловала сына в мягкую пушистую головку, в сотый раз чувствуя теплый прилив всепоглощающей материнской любви, которая на сей раз соединялась с благодарностью за то, что оба они не погибли в этом шторме. Она пообещала себе, что, как только корабль причалит к пристани, она зайдет в ближайшую церковь и принесет благодарность Господу.