Зельда Фицджеральд - Спаси меня, вальс

— Будет очень красиво, — ответил мальчик. — Я, когда я купаюсь, то залезаю под воду и дую — получается такое красивое, такое громкое бульканье.

— Это чудесно, — подтвердила Джиневра, — когда мой брат булькает.

Сырой воздух приглушал музыку, словно губка; девочки стряхивали воду со шляпок; просмоленное полотно декораций было скатано, и стали видны скользкие, опасные подмостки.

— Они дают «Прометея» [146] Имеется в виду балет Сержа Лифаря на музыку Бетховена. , — сказал Дэвид, проглядывая программку. — Я вам потом расскажу о нем.

Совершая прыжки с вращением, смуглый Лоренц был великолепен, когда потрясал кулаками и бросал вызов тайне небес. Его обнаженное, омытое дождем тело мучило себя сложнейшими позами, выпрямляясь и сгибаясь, и словно бы зависало при прыжках в воздухе, подобно падающему листку бумаги.

— Бонни, посмотри, — позвал дочь Дэвид, — вон твоя старая подружка!

Одолевая целый лабиринт немыслимых поворотов, Арьена представляла розового купидона. Мокрая, неубедительная, она упорно старалась выудить небесную суть из своей роли. Труженица балерина под маской артистки вымучивала непростую интерпретацию.

Неожиданно Дэвида охватила жалость к девушке, которой приходилось танцевать для зрителей, думающих в это время о своей мокнущей одежде и прочих погодных сюрпризах. Танцовщики тоже думали о дожде и успели немного замерзнуть, прежде чем зазвучало взрывное крещендо финала.

— Мне больше всего понравились те, которые в черном, которые дрались, — сказала Бонни.

— И мне тоже, — согласился с ней мальчик, — особенно было здорово, когда они колотили друг дружку.

— Давайте пообедаем в Монтрё — слишком сыро, чтобы ехать обратно, — предложил Дэвид.

В холле отеля сидело много людей, для которых ожидание явно было привычным состоянием: здешние сумерки пропитались ароматом кофе и французских булочек; вода с плащей стекала на пол.

— Bonjour! — вдруг закричала Бонни. — Вы очень хорошо танцевали, даже лучше, чем в Париже!

Стройная, элегантно одетая Арьена пересекала комнату. Она обернулась, словно манекенщица, демонстрируя себя. Легкая морщинка легла на миг между безмятежно изогнутых бровей, — балерина явно смутилась.

— Прошу прощения, я такая dégouttant [147] Противная ( фр. ). , — сказала она тут же, с подчеркнутым старанием отряхивая пальто, — в этом кошмарном старье от Пату! А ты очень выросла! — она ласково обняла Бонни. — Как твоя мама?

— Она тоже танцует.

— Я знаю.

Арьена постаралась как можно скорее отделаться от девочки. Свой спектакль успеха она ведь уже разыграла — Пату был очень популярен у звезд балета — он шил лучшие полупальто. Арьена ловко упомянула Пату. И с такой великолепной небрежностью!

— Мне пора к себе, наша étoile [148] Звезда ( фр. ). ждет меня. Au 'voir, cher David! Au 'voir, ma petite Bonnie!

Дети лакомились за столом, и перед войной это еще не стало анахронизмом в ночных ресторанах, где играла музыка. Тени от бокалов с вином пересекали стол топазовыми стрелами, пиво рвалось на свободу из серебряных кружек, а дети не могли сдержать смех: несмотря на строгие оклики их отцов, он вырывался, как кипящая вода из-под крышки кастрюли.

— Я хочу закуску, — заявила Бонни.

— Что с тобой, девочка? На ночь это нехорошо.

— Я тоже хочу, — захныкал один из мальчиков.

— Старшие заказывают для младших, — не пошел на поводу у детей Дэвид. — Я расскажу вам о Прометее, и вы даже не заметите, что не получили желаемого. Прометей был прикован к высокой скале, и…

— Можно мне заказать абрикосовый джем? — спросила Джиневра.

— Так ты хочешь послушать о Прометее или нет? — теряя терпение, спросил Дэвид.

— Да, сэр. О да, конечно.

— Так вот, — продолжил Дэвид, — он висел и висел на скале многие годы…

— Это есть в моей «Мифологии», — с гордостью сообщила Бонни.

— И что потом? — спросил маленький мальчик. — Он там висел? А потом?

— Что потом? Ну… — Дэвид сиял от приятного возбуждения, с удовольствием демонстрируя детям свою эрудицию и обаяние, словно дорогие рубашки потрясенным лакеям. — Мм… Ты помнишь, что там произошло? — запинаясь, обратился он к Бонни.

— Нет. Я забыла, совсем давно читала.

— Если это все, можно мне еще компот? — вежливо спросила Джиневра.

Домой возвращались мерцающей огнями ночью, проезжая мимо деревень и садов, из которых над дорогой свешивали головы длинные подсолнухи. Дети дремали на подушках, защищенные сверкающей броней автомобиля Дэвида. Они были в полной безопасности в его роскошном автомобиле: в автомобиле-к-вашим-услугам, в автомобиле-тайне, в автомобиле-для-раджи, автомобиле-смерти, первоклассном-автомобиле, который, пыхтя, бросал хозяйские деньги на летний ветер, как вельможа — щедрое подаяние. Там, где в ночном небе словно бы отражалось озеро, они мчались, как воздушный шарик, мчались по округлости живого и плотного, как ртуть, земного шара. Они ехали сквозь черные, непроницаемые тени, клубившиеся над дорогой, словно дым из лаборатории алхимика, они летели мимо озаренных смутным светом горных вершин.

— Мне бы не хотелось быть художником, — сонно произнес мальчик помладше, — мне бы хотелось быть дрессированным морским котиком, — уточнил он.

— А я буду художницей, — заявила Бонни. — А они будут ужинать, когда мы ляжем спать.

— Но, — резонно возразила Джиневра, — мы уже поужинали.

— Да, — согласилась Бонни, — но ужинать всегда приятно.

— Только не когда полный живот.

— Когда живот полный, тогда уже все равно, приятно или нет, — не унималась Бонни.

— Почему ты все время споришь? — Джиневра холодно отвернулась и придвинулась ближе к окошку.

— Потому что ты перебила меня, когда я думала, что мне было бы приятно.

— Наверно, мы сразу поедем в ваш отель, — предложил Дэвид. — Вы ведь устали.

— Папа говорит, что трудности укрепляют характер, — сказал мальчик постарше.

— Боюсь, это испортит наш вечер, — произнес Дэвид.

Шагая по коридору вдвоем с отцом, Бонни неожиданно спросила:

— Полагаю, я не очень прилично себя вела?

— Не очень. Хорошо бы тебе понять, что общение с людьми гораздо важнее, чем переваривание пищи, знаешь ли.

— Но эти люди должны были вести себя так, чтобы я чувствовала себя хорошо, ведь правда? А они были все заодно.

— Дети всегда заодно, — отозвался Дэвид. — Бонни, люди похожи на справочники — никогда не находишь нужную информацию, однако читать все же стоит.

— У нас очень хорошие комнаты, — заметила Бонни. — А что это в ванной такое на потолке, из чего вода брызжет, как из шланга?

— Я тебе тысячу раз говорил не трогать того, чего не знаешь! Это что-то вроде огнетушителя.

— Они думают, что в ванной всегда может случиться пожар?