Джонатан Троппер - На прощанье я скажу

— Что ты тут делаешь, пап? — спрашивает она, изо всех сил стараясь говорить как человек, который десять минут назад вовсе даже не занимался сексом с мальчишкой, стоящим рядом.

— Твоя мама захотела, чтобы я пришел.

— Привет, мистер Сильвер, — здоровается Джереми. — Привет, Дениз.

Кейси видит, как Дениз поднимает глаза на Джереми, и сразу понимает, что произошло. Что бы сейчас ни произнесла ее мать, это полностью все изменит, и даже если какая-то часть ее хотела бы этого, Кейси не хочет, чтобы это случилось вот так.

— Мам, — говорит она.

Но прежде чем что-то случается, из задней двери выходит Валери, за которой следует Рич.

— Дениз! — восклицает Валери, стараясь перекричать Radiohead. — Ты добралась.

Валери, которая любит одеваться по-молодежному, облачена в леггинсы и блузку без рукавов, размахивает стаканом с водкой и тоником с беспечностью, свидетельствующей, что стакан наполняли уже не раз. Она целует Дениз в щеку, не замечая мрачного выражения лица подруги. Рич выходит вперед, меряет взглядом Сильвера.

— Привет, Сильвер, — говорит он. — Какой сюрприз.

— Никакого сюрприза.

Кейси неотрывно смотрит на Сильвера, взглядом умоляет его сделать что-нибудь. Но он никогда не был мастером делать что-нибудь.

— Что-то не так? — спрашивает Джереми, чуя неладное.

— Что-то не так? — кидается на него Дениз. — Ты, мать твою, издеваешься?

— Дениз! — вмешивается Валери, инстинктивно заслоняя сына. — Что, черт возьми, на тебя нашло? Что случилось?

— Мам! — кричит Кейси. — Прекрати!

— Нет! — кричит в ответ Дениз. — Не прекращу!

— Они не знают!

Это отрезвляет Дениз и заставляет ее на секунду замолкнуть. В холле, почуяв назревающий скандал, собирается небольшая толпа,

— Чего мы не знаем? — спрашивает Джереми.

Рич склоняется к Дениз.

— Солнышко, что происходит?

— Да, — раздраженно поддерживает Валери, — что, черт побери, происходит?

И тут, к вящему ужасу Кейси, ее мать начинает плакать, прямо там, в холле у Локвудов, и надежда сбежать по-тихому начисто разбита. Она смотрит на Джереми, бледного и смущенного, и, понимая, что через несколько мгновений все изменится, чувствует прилив жалости к нему.

У Дениз кружится голова. Она все еще чувствует вкус Сильвера на своих губах, все еще слышит унылый кисловатый запах его спальни — одному богу известно, когда он менял постельное белье и что за живность водится в этом грязном коричневом ковре. Все случившееся кажется ей сейчас ненормальным, нереальным. Неужто она действительно сделала это? Музыка накатывает и путает мысли, а дети все снуют мимо, входя и выходя из дома. Она смотрит на Рича, стоящего подле Сильвера. На безумную долю секунды ей кажется, что он принюхивается к Сильверу и улавливает ее запах. Комната начинает кружиться, и где-то в комнате за холлом в ритм с музыкой мигают огни, и Дениз понимает, что было ошибкой приехать сюда. Она хочет, чтобы уже наступило утро, хочет лежать одна в своей кровати и наблюдать, как солнце потихоньку крадется вдоль одеяла и тени медленно тают. Только бы дотянуть до утра, и тогда можно будет осмыслить произошедшее, вернуться в привычную колею. Но сейчас? Сейчас она хочет только хоть сколько-нибудь пристойно выпутаться из этой ситуации и выбраться из этого дома, не упав в обморок, не встретившись глазами с Ричем, или Сильвером, или с Джереми, если уж на то пошло.

— Простите, — говорит она, не понимая толком кому.

И плачет. Она понимает, что все вокруг смотрят на нее, и чувствует себя беззащитной. Ей необходимо, чтобы кто-нибудь вывел ее отсюда, неважно, Рич или Сильвер. Но этого не делает ни тот, ни другой, и какой смысл иметь двух мужчин, если они не способны спасти тебя в такие моменты?

— Дениз! — Это Валери склонилась к ней. — Ты в порядке?

Дениз качает головой, не в силах вымолвить ни слова. Рич берет ее под локоть.

— В чем дело, дорогая?

— Пожалуйста, уведи ее отсюда, — просит Кейси.

— Я не понимаю, что происходит, — растерянно говорит Рич, и Дениз кажется, он даже немного напуган.

Она чувствует болезненный укол вины, которая вот-вот накроет ее целиком. Рич был так добр к ней, был верным, нежным, а она в ответ заставила его пройти через такие испытания. Она привлекает его к себе и прижимается к нему.

— Прости, — говорит она.

— За что?

— За все.

Он долго вглядывается в нее. Она смотрит на него и гадает, о чем он думает, что он знает и что будет готов простить.

— Отвези меня домой, — просит она.

Но все выходит не так.

Сильвер смотрит на стоящих на лестнице Кейси и Джереми и понимает, по позе Кейси, по бегающим глазам Джереми, что они только что занимались сексом. Он не может объяснить почему, просто знает. Интересно, поняли ли они то же самое про них с Дениз. Он все еще прокручивает в голове последний час, то, как они пришли к нему, как стена между ними рухнула, словно ее никогда и не было. Он понимает, что ему не стоит на многое рассчитывать, но в глубине души все же отчаянно надеется, что это могло значить нечто большее. Он всегда имел опасную привычку в тяжелых ситуациях проявлять слепой оптимизм. Он знает это за собой, знает, что во многом именно этому обязан хаосом, царящим в его жизни последние десять лет. Но даже сознавая это, он не может унять голоса, говорящие ему, что все происходит не просто так, что даже сломанные часы два раза в день показывают точное время, что в невероятной беременности Кейси, вернувшей его в жизнь Дениз ровно тогда, когда та собралась замуж за Рича, есть некая кармическая сила, сделавшая законы любви доступными, только руку протяни.

Он не может удержаться. Когда он смотрит на Дениз, даже теперь, когда она всхлипывает на плече у Рича, он знает, что любит ее так, как только человек способен любить другого человека.

Но она не какой-то человек, она — мать его дочери, и, может, то, что они с Дениз прошли мимо их старого дома, потом отправились к нему и занимались сексом в его постели, как будто там им и место… может, все это судьба, Провидение, Бог его потолка с вихрями, исправляющий старые ошибки и отправляющий их втроем в новое плавание. То, что он спал сегодня с Дениз, а потом они приехали сюда забрать Кейси, по-своему правильно и важно — словно новое начало их как семьи. Он смотрит на Дениз и понимает, что как раз это хотел сказать ей тогда, в кровати; что лежать с ней голым, бок о бок, ощущать себя внутри нее было для него все равно что вернуться домой после долгих скитаний по бескрайним морям. Он смотрит на нее и хочет сказать ей все это, сказать, что, целуя ее, касаясь ее, трахая ее снова, он ощутил в себе что-то такое, чего ему недоставало тогда, когда много лет назад он позволил им с Кейси уйти, и что если она даст ему еще один шанс, пожалуйста, именно теперь, когда он знает, каковы ставки, когда он прошел через страдания и боль, потери и годы одиночества, он знает, что на этот раз будет держать их крепко-крепко и уже никогда не отпустит.