Томас Пинчон - Внутренний порок

— И вот я говорю: «Шайб, всё в порядке, я не стану буйствовать, ты мне просто скажи, кто она», — а Шайб захохотал, но говорить не стал. Но примерно тогда же я узнала про Эйнара, однажды выхожу с репетиции в Аудитории «Храм», мне эта си-бемоль покоя не даёт, а там Эйнар стоит с гавайскими орхидеями, и лицо всё такое умильное, а ведь только через месяц признался, что карманником пробирался в толпе на балу дебютанток в «После» и тырил букетики прямо с лифов вечерних платьев…

Что служило продолжением длинной истории, чьё начало Док забыл — или прослушал.

— Не знаю сама, зачем вам всё это рассказываю.

Док этого тоже не знал, хотя пожалел, что у него не предусмотрена небольшая прибавка к гонорару за отягчающие обстоятельства — когда кто-нибудь разбалтывает больше, чем намеревались, а потом говорит, что сам не знает, зачем. Сортилеж, которой нравилось отыскивать новые применения понятию «Сверх», считала, что в этом проявляется благодать, и Доку следует её просто принимать, поскольку в любой миг она уйдёт так же легко, как и пришла.

По словам Триллиум, Шайб познакомился с Эйнаром в мастерской номерных знаков Фолсома. На повестку дня секс встал немедленно, и вскоре мальчики завоевали известность своими злобными сварами — снова и снова насчёт старого, как мир, вопроса ¿quién es más macho? [68] Кто больше мужчина? (исп.) . Блоков покурки на кон ставили без числа — и проигрывали по всему корпусу из-за того, сколько их уговор продержится: ко всеобщему удивлению, уговор пережил оба их срока. Одним чудным деньком, как любят выражаться «Шифоны», они оказались в совместном жилье — в Западном Голливуде, к югу от бульвара Санта-Моника, в жилом комплексе с двориком, где вдвое больше субтропической растительности, чем старожилы могут определить, а тени от неё столько, что можно весь день валяться у бассейна и тюремной бледности не утратить…

— Ничёссе, Триллиум, а что с нашим кормильцем-то, как-то ужасно долго они нам еду несут.

— Уже съели?

— Что. А чек приносили? Кто раскошелился?

— Не помню.

Они вырулили к «Курчавому». Когда добрались, Док решил, что в Лас-Вегасе он водить машину будет не больше сугубой необходимости. Здесь все ездили, как упёртые неудачники, в любой миг рассчитывая вляпаться в аварию. Доку это было близко — совсем как на пляже, где живёшь в климате безоговорочной хипповской веры, делая вид, что всем доверяешь, но постоянно начеку, что продадут, — но вовсе не обязательно, чтобы ему это нравилось.

«У Кучерявого» некогда было салуном на перекрёстке, и Доку заведение напомнило «Олуха Джека» в Л.А., только тут все мыслимые участки зала занимали игральные автоматы. Банда играла старые номера Эрнеста Табба, Джима Ривза и Уэбба Пирса, и Док догадался, что Шайба и Эйнара здесь сегодня может и не быть.

Триллиум выглядела как-то лихорадочно. Док уже начал подумывать, что от неё тянет какими-то странными флюидами — вдруг у неё где-то вытатуировано «Подваливай, Дорогуша», а видят эту надпись лишь те, кто покрупнее и погрубее. Может, она и сама это сознаёт — но в то же время отрицает. Как бы там, в общем, ни было, подвалил к ней эдакий здоровенный тип в чёрной ковбойской шляпе, Доку даже не кивнул, хвать Триллиум за волосы и одну голую ляжку, довольно куртуазно приподнял над барным табуретом и повлёк прочь эдаким техасским тустепом. Хоть бы завопила возмущённо, что ли. Но она лишь шепнула Доку, проплывая мимо:

— Посмотрим, что смогу выяснить. — Док толком не понял, но она, кажется, уже улыбалась.

— Это уж как пить дать, — пробормотал он, медленно качая головой длинногорлой бутылке перед собой и не очень понимая, как бы с такой ситуацией справился Джон Гарфилд.

— Не стоит слишком судить Осгуда, — посоветовал голос, к которому Время если не вполне отнеслось по-доброму, то, по крайней мере, придало фактуры. — Он прирождённый пиздопыт, и отсюда до озера Мид ни одной бабы не найдётся, кто б этого не знал.

— Спасибо, утешительно слышать. — Док повернул голову и обнаружил миниатюрного старикашку в шляпе, едва ли не больше Осгудовой, который помахивал пустой пивной бутылкой. — Ещё б. — Док повернулся к бармену, а тот, наделённый сверхчувственными дарами, уже выставил на стойку ещё две бутылки. — Я сёдни сюда тока и заглянул, — притворно вздохнул Док, — чтоб ващще-то парнишку этого повидать, денег мне должен. А бабце взбрело, я её погулёванить зову. А мне за квартиру платить и так далее.

— Чёрт, — произнёс старикан, который представился Эвом, — было время, мужик скорей пересох бы весь и ветром сдулся, чем долг не отдать. Сюда много обормотов ходит, мож, я даже знаю, который тебе нужон.

— Мне говорили, он тут чуть ли не поселился. Шайб Бобертон?

Невесёлый смешок скрипел дольше, чем, по мнению Дока, следовало.

— Удачи тебе тогда с хозяином, парнишка! этот чеканутый Шайб тут всем в городе задолжал и ни разу ни цента не вернул, я про такое и не слыхивал.

— Где он работает? Может, мне там его стоит навестить.

— По большей части Шайб машинки трясёт — они с сообщником вместе, у меня такое впечатление, хотя не сказать, что мы тут все закадычные приятели. У маленького-то, у Эйнара, руки сверхчувствительные, такие редко бывают, он через рычаг чует — именно тот миг, когда все шпульки одну за другой отпускает, может подстраивать точно, сколько оборотов дать на каждую, ему любая картинка выпадает, какую захочет, чтоб остановилась точно на черте. Я видал, как он это делает. Высший класс, а не работа.

— А Шайб чего?

— Рано или поздно охрана Эйнара винтит, поэтому смысла выигрыши забирать ему нет. Дело Шайба — ждать поблизости, на никели где-нибудь рядом играть, пока Эйнар свой автомат не растрясёт — тогда Эйнар тихо линяет, а Шайб подходит и сгребает банк.

— Но тогда и до Шайба они рано или поздно доберутся.

— Точно. Именно поэтому их обоих давно уже попёрли из всех казино Центра и Стрипа, поэтому, если тебе Шайба найти надо, ты по местным точкам походи, что по Боулдерскому шоссе стоят. «Девятка бубей», к примеру, на ум приходит.

Триллиум вернулась с парой-тройкой расстёгнутых пуговиц, неопределённым мокрым пятном на юбчонке и отсутствием фокуса во взгляде. Осгуд теперь вышел на пятак с блондинкой в «ливайсах» и ковбойской шляпке, а банда заиграла «В Уобаш как из пушки», то и дело вставляя в неё психоделические аккорды на стил-гитаре.

— Хорошо повеселилась, зазноба моя? — осведомился Док как можно бодрее.

— И да, и нет, — смиренно, и голос этот невольно показался Доку эротичным. — Возьми мне пива?

Она пила молча, пока Док не сказал:

— Ну так что! и что этому нашему Осгуду есть сегодня сказать в своё оправдание?

— Глупо себя чувствую, Док. Не стоило мне вообще Шайба по имени упоминать.