Томас Пинчон - Внутренний порок

— Как в Вегасе, чувак?

— Выиграл у автомата ведро никелей.

— Отпад. Слушай. Угадай, кто вернулся.

Денис глядел на него так, что не мог быть никто иной. Док подпалил себе «Холодок» — но не с того конца, и некоторое время этого не замечал.

— И что она собирается?

— Ты не мог бы погасить, воняет эта срань злобно.

— Или, перефразируя, — с кем она теперь?

— Ни с кем, насколько я знаю. Кинула кости у Сбренда над той сёрф-лавкой в Эль-Порто? А Святой отвалил в Мауи.

— Как настроение?

— А чего ты меня спрашиваешь?

— В смысле — у неё паранойя или нет. Болонь знает, что она вернулась? Последнее я слышал, на неё выписали все эти приоритетные СВП, [75] Сигнал всем постам. что с этим-то теперь?

— Похоже, не слишком парится.

— Н-да, это чудно. — И она какую-то сделку заключила?

— Можем туда дойти, если хочешь, — предложил Денис.

Сколько угодно причин тому, что Док против. Денис отчалил смотреть Лоренса Уэлка.

— Что? — не сдержался от замечания Док.

— Чего-то про Норму Зиммер, — бросил Денис через плечо, — я до сих пор точно не понял, чего именно.

Ключ подошёл, квартиру не ограбили и не перерыли, растения не вымерли. Док всё полил, поставил перколировать кофе и позвонил Фрицу.

— Твоя подружка назад, — объявил тот и замолчал.

Немного погодя с подросшим раздражением Док сказал:

— Ну да, и на перёд она тоже ничего. И?

— Согласно АРПАнету, Шаста Фей Хепчест позавчера объявилась в «ЛАКСе». Плюс к этому, ФБР, которые теперь как-то умеют отслеживать, когда я подключаюсь, всё время приходят и спрашивают, почему это она меня интересует. Ты не против рассказать мне, что всё это за чертовня?

Док вкратце очертил свою поездку в Вегас — или всё, что в ней припоминал, — и через десять минут изложения перебил себя замечанием:

— Конечно, если они твои компьютерные линии прослушивают, этот телефон для них тут — раз плюнуть.

— Ой, — согласился Фриц. — Но продолжай.

— Ну, в общем, Мики, похоже, цел и невредим, феды его держат в заморозке. Глен Муштард по-прежнему мёртв, но эгей, кого волнует преступный элемент, верно?

Он жаловался ещё минуты полторы, пока Фриц не сказал:

— Ну, теперь это твоя головная боль. Этот приход по АРПАнету пожирает у меня всё время, которое лучше тратить на погони за злостными неплательщиками и недобросовестными заёмщиками, поэтому я, наверное, прервусь. Если ещё что есть, лучше, наверно, сразу спрашивай, потому что старина Ф.С. возвращается в мир плоти и крови.

— Сейчас подумаю, — сказал Док, — есть такой Шайб Бобертон…

— Припоминаю, одно дельце когда-то тогда вёл со стороной под таким именем. А что с ним не так?

— Не знаю, — ответил Док. — Что-то.

— Какие-то подозрительные кислотные флюиды.

— Эт точно.

— Некий странный невыразимый разбаланс законов кармы.

— Знал, что ты поймёшь.

— Док…

— Ни слова. Этот парнишка, Искряк, у тебя ещё работает?

— Заходи, я вас познакомлю. Кроме того, новая срань тут у меня появилась, её называют «тайская палочка»? Липковатая, но как только раскочегаришь…

Едва Док положил трубку, телефон зазвонил снова, и там оказался Йети, который начал без промедления.

— Так! Неуловимая мисс Хепчест, похоже, влилась в твою маленькую компанию загубленных наркотой неудачников.

— Ух ты, без балды? Вот это новость.

— А, ну да — ты снова временно отсутствовал на этой планете. Телефонные звонки, личные визиты, ничего, судя по всему, не удаётся. Знаешь же, как нам тревожно.

— Небольшой КО. Хотел бы я себе твою трудовую сознательность.

— Не хотел бы. Дело Дика Харлингена движется?

— Бегаю по кривым следам, вот и всё.

— А какие-нибудь оставлял молодой… как его там, Бобертон, полагаю?

Отьебись, Йети.

— Довёл Шайба до Западного Голливуда, но после того, как Мики смыло с доски, его никто не видел.

Что касается доктора Блатнойда и его неудачной спортивной травмы, мы упомянули о твоей интересной теории насчёт проникающих ранений коллегам доктора Ногути — запросили протестировать на медно-золотые стоматологические сплавы и так далее, и один коллега странно улыбнулся и ответил: «Не возражаете, если мы насчёт этого лабу вызовем?» — «Конечно, нет», — ответил я. «Чудесно. Эй, Дуэйн!» — и тут в комнату заскакивает такой свирепый лабрадор с, должен сказать, настолько неотзывчивым отношением, что нас всех довольно сильно обескуражило.

— Ух, а они же вроде такие замечательные пёсики для деток…

— У нас тут один такой вообще-то есть.

— Просто подумал, что совет коллеге-профессионалу может помочь, — пытаюсь от хлопот тебя уберечь в перспективе, вот и всё…

— Это как?

— Когда назначат твоё слушание.

— Моё… Спортелло, ты не хочешь ли сказать…

Док позволял себе одну злобную ухмылку в неделю, и сегодня был как раз тот вечер.

— Я только говорю, что, если такое произошло с Томасом Ногути, самым блистательным судмедэкспертом в США, ну, кто из вас, защитников-служителей, будет в безопасности? Хватит и одного окружного ревизора, которому шлея под хвост попала.

Тотальное молчание.

— Йети?

— Я наслаждался спокойным семейным вечером с миссис Бьёрнсен и детишками, с собачкой, Лоренса Уэлка смотрел, а теперь погляди, что ты наделал.

Док услышал, как сняли отводную трубку. Женский голос с очень крутым фронтом импульса и очень коротким периодом затухания произнёс:

— Всё в порядке, Киткотик?

— Что это? — сказал Док.

— Это миссис Невина Бьёрнсен, а если это ещё один антиобщественный «особый сотрудник» моего супруга, я буду вам благодарна за то, что вы перестанете его третировать в его выходной день, поскольку ему и так есть чем заняться всю неделю, когда он очищает улицы от наркоманов и такого отребья, как вы.

— Ну, ну, моя бойзенова ягот-ка. Спортелло лишь демонстрировал своё представление о чувстве юмора.

— Док Спортелло? Тот самый Док Спортелло? Ага! наконец-то! Мистер Низменность собственной персоной! Вы хоть понимаете, на какую сумму у нас счета от терапевта, за которые вы несёте личную ответственность?

— Ну, дорогулечка, большинство всё равно оплачивает Управление…

— После вычетов, которыми и лошадь подавится, а меж тем, Христиан, я отказываюсь понимать твою бесхребетную реакцию на этого жалкого урода-хиппи с его нескончаемыми провокациями…

Док обнаружил, что у него закончились сигареты. Положил трубку на кухонный стол и пошёл искать блок «Холодков» — и после длительных розыскных мероприятий тот обнаружился в леднике рядом с остатками пиццы, о которой он забыл настолько, что даже не все ингредиенты, сколь красочны бы ни были они, мог теперь опознать. Несмотря на это, он ощутил позыв голода и решил сделать себе бутерброд с арахисовым маслом и майонезом, отыскал холодную банку «Бурги» и направился в другую комнату щёлкнуть телевизором, когда услышал странные звуки из телефона, чью трубку вроде бы забыли повесить…