Марк Леви - Сильнее страха

Сьюзи бросилась к нему и оглянулась на Эндрю с улыбкой, придавшей ей почти демоническое очарование.

Расстегнув молнию на своей куртке, она запустила под свитер руку и нашарила на груди ключик, висевший на цепочке. Это был тот самый красный ключ, который вернула ей несколько месяцев назад гора-убийца.

Схватив спиртовую горелку, опрокинув при этом несколько пробирок, она зажгла фитиль, нагрела замок. Ключ вошел в скважину с такой готовностью, словно только и ждал этого мгновения.

В сейфе лежала большая тетрадь в целлофановом пакете. Сьюзи с жадностью и благоговением схватила ее, словно истово верующий священную реликвию. Бросив ее на стол, она плюхнулась на скамейку и стала быстро листать страницы.

Здесь были все подробности операции «Снегурочка», фамилии одобривших ее политиков, людей, дававших на нее деньги. В досье было подколото много фотокопий писем: это была переписка членов правительства, сенаторов из обоих лагерей, носителей громких фамилий, начальников правительственных агентств, глав нефтеперерабатывающих и добывающих компаний. Список осведомленных лиц достигал более двухсот человек. Эндрю не верил собственным глазам.

Операция «Снегурочка» началась в начале 1966 года. Подводные лодки вели на глубине обстрел паковых льдов, а ученые, жившие на этой метеостанции, изучали последствия.

Эндрю выхватил из кармана мобильный телефон.

— Вряд ли здесь ловится сигнал, — ответил он на недоуменный взгляд Сьюзи и принялся фотографировать один документ за другим.

Когда он закончил, до их слуха донесся гул мотора, быстро утонувший в свисте пурги, раскачивавшей барак.

— Надеюсь, он сдержит свое обещание и пришлет к нам спасателей, — сказала Сьюзи, глядя в окошко на грозное небо.

— Не уверен, что для нас это хорошая новость, — ответил Эндрю. — Кто, по-твоему, сюда явится?

— Я! — раздалось с порога. Там стоял человек с револьвером в руке.

Незнакомец снял капюшон. Его изможденное лицо свидетельствовало о преклонных годах, и если бы не наставленное на них оружие, Эндрю скрутил бы его без малейшего труда.

— Сядьте! — тихо приказал он, закрывая за собой дверь.

Сьюзи и Эндрю повиновались. Старик сел за соседний стол, слишком далеко, чтобы попытаться отнять у него револьвер.

— Не вздумай! — прикрикнул он на Эндрю, рука которого поползла было к горелке. — Я здесь не один. Поблизости пилот и еще один вооруженный человек, оба не в пример крепче меня. Успокойтесь, я здесь не для того, чтобы вас убить, иначе вы бы уже валялись мертвые. У меня скорее противоположные намерения.

— Что вам надо? — спросил Эндрю.

— Верните досье туда, где вы его взяли, и отдайте мне ваш ключ от сейфа.

— А что потом? — спросила Сьюзи.

— Потом мы вместе улетим. Я оставлю вас в Рейкьявике, оттуда вы отправитесь куда пожелаете.

— Операция «Снегурочка» так и останется тайной?

— Совершенно верно.

— Вы работаете на них? — осведомилась Сьюзи.

— Я думал, вы пошли умом в бабушку. Не разочаровывайте меня. Если бы я работал на них, то забрал бы досье, не спрашивая у вас разрешения, только и всего.

— Кто вы такой? — спросил Эндрю.

— Джордж Эштон. Я был другом Лилиан.

— Перестаньте, — проговорила Сьюзи ледяным тоном, — вы же убили ее и Кнопфа.

Эштон встал и подошел к окну.

— У нас мало времени. Еще полчаса — и погода прикует нас к земле. Пурга здесь может длиться две недели, а у нас нет провизии.

— Сколько вам платят, чтобы вы заставили нас замолчать? — спросила Сьюзи. — Предлагаю вам вдвое больше.

— Вы совершенно ничего не поняли. Те, кого вы вознамерились разоблачить, неприкасаемы. Они — истинные владыки мира, наследники нескольких поколений сильных мира сего, самовластно управляющие всем механизмом системы. Энергетические консорциумы, агропромышленный комплекс, фармацевтика, электроника, системы безопасности, транспорт, банковский сектор — все принадлежит им, даже самые престижные университеты, обучающие нашу будущую элиту доктрине сохранения системы. Когда законы настолько сложны, что их становится невозможно применять, действует только один закон — право сильного. Мы стали рабами черного золота. Мы жаждем не столько равенства и справедливости, сколько бытовых электроприборов, автомобилей, медикаментов, всяческой электроники, света, превращающего ночь в день. У нас световая булимия, и мы полностью зависимы от этих людей. Нам нужно все больше и больше. Энергия стала цементом социальной гармонии, быть ее хозяином — значит обладать неограниченной властью. В каких краях мы воевали в последние годы за дело демократии? Там, где нефть течет рекой, там, где будут проложены нефтепроводы, там, где громоздятся нефтяные терминалы. Считаем ли мы погибших? Крупные финансисты дают средства на избирательные кампании, и избранные таким образом политики обязаны им по гроб жизни. Ключевые посты раздаются преданным им людям. Центральные банки, казначейства, верховные суды, сенат, парламент, всевозможные комиссии — все служит одному и тому же: власти, которая им доверена и которую они хотят сохранить. Когда народы пытаются взять свою судьбу в собственные руки, когда сильные мира сего боятся выпустить из рук поводья, им достаточно немного потрясти рынки. Милое дело — хороший экономический кризис, верное средство, чтобы поставить на колени народы и правительства. Самый независимый предприниматель всегда обязан своему банкиру, ссужающему его деньгами, так и наши прекрасные демократии по уши в долгах, а мультинациональные концерны владеют таким количеством ликвидности, какого никогда не видать целым государствам. Население затягивает пояса, подчиняется политике все более строгой экономии, а для этих концернов никакой закон не писан. Разве выполнены обещания навести порядок в финансовой сфере после большого кризиса? Когда вы прольете свет на то, что они вытворяли сорок шесть лет назад в Арктике, чтобы завладеть запасами энергоносителей, то это станет потрясением не для сильных мира сего, а для нашей страны.

— А вы, значит, взялись прикрывать их бесчинства из благородного патриотизма? — усмехнулась Сьюзи.

— Я — старик и давно лишился родины.

— Если мы откажемся, вы нас убьете? — спросила она.

Эштон повернулся к ней и со вздохом положил оружие на стол.

— Нет. Но своим отказом вы убьете ее.

— Кого я убью?!

— Свою бабушку, мисс Уокер. Она теперь очень стара, и это досье служит ей охранным свидетельством с тех пор, как я спас ей жизнь. Лилиан собиралась отдать досье норвежским властям, чтобы положить конец операции «Снегурочка». Те, кто был бы ею изобличен, приговорили ее к смерти. Я возглавлял охрану вашего деда. Человек-невидимка, ни для кого не заметный, никому не говорящий ни «здравствуйте», ни «до свидания». Но ваша бабушка относилась ко мне совершенно по-другому. Всякий раз — на обеде, коктейле, званом вечере, когда очередной гость проходил мимо меня как мимо неодушевленного предмета, она неизменно меня представляла: «Друг, который мне дорог». Я действительно был ее другом, пользовался ее доверием. Идеальный кандидат в предатели, скажете вы? Все эти шишки, гордые своим положением, тряслись при мысли, что она пойдет до конца, но не знали, где она прячет изобличающие их улики. Они тянули с приказом о ее устранении, пытаясь ими завладеть. У меня была нехитрая задача — убедить вашу бабушку сделать меня сообщником по бегству. Рано или поздно она должна была явиться туда, где спрятала документы, и тогда мне оставалось только их захватить и уничтожить, а ее убить. Но вы удивитесь тому, насколько две противоположности способны объединять усилия, когда речь идет о спасении их любимой. Ее муж и любовник действовали заодно, рассчитывая закончить игру по своим правилам, пусть и с ведома сообщников. Мне было приказано уничтожить документы, а вашу бабушку препроводить в такое место, где она могла бы жить дальше, если только она смирится с жизнью в заточении. Я не сомневался в искренности ее мужа, а вот ее любовник вызывал у меня подозрение. Я был уверен, что, когда я выполню свою миссию, он не позволит ей остаться в живых. И тогда я кое-что изменил в их планах. Я переправил ее туда, где ее никто никогда не нашел бы. С досье я поступил так же. В США я больше не возвращался: сбежал в Индию и, сидя в Бомбее, раскрыл свои карты. Досье будет храниться в надежном месте при условии, что с головы Лилиан не упадет ни один волос, в противном случае оно всплывет и станет достоянием прессы. Так все и остается вот уже сорок шесть лет. При этом ее бывший возлюбленный так и не смирился с тем, что однажды стал объектом шантажа. Мне совершенно наплевать, какими будут последствия разоблачения операции «Снегурочка», кроме одного: этот человек, вознесшийся на вершину могущества, не откажет себе в удовольствии осуществить план мести, который он вынашивает столько лет, а значит, Лилиан погибнет. Поэтому я в последний раз прошу вас положить досье обратно в сейф и отдать ключ мне.