Элена Станканелли - Я РОСЛА ВО ФЛОРЕНЦИИ

В бабушкином доме не было тайных комнат. Или, если таковые и были, их секреты хранились надежно. Ничто не вышло наружу, даже когда после смерти бабушки дом продали. Дядя Карлино — гордый хранитель семейных анекдотов, целого наследия забавных историй о романьольской ветви моей родни, жителях крошечной деревеньки с невероятным названием Терра-дель-Соле, Солнечная земля. Если бы сундук вправду существовал, дядюшка бы об этом знал. Все как в самой что ни на есть классической легенде: от этого сундука с чудесами только и сохранилось что рассказы.

Стало быть, мои прадед с прабабкой разъезжали по Европе, потакая причудам Эрнесто Росси. Он прославился прежде всего исполнением роли Гамлета — как говорят, новаторским. Интроспективным, психологичным, серьезным. Он первым, по крайней мере в Италии, отказался от всей этой утрированной жестикуляции, выпученных глаз, непозволительных купюр, превращавших пьесы Шекспира в канву для one man show. Этторе и Луиза благоговейно исполняли требования и капризы своего подопечного (о том, кем были костюмеры и в чем состояли их обязанности, включая психологическую поддержку актеров, рассказывает великолепный фильм Питера Йейтса "Костюмер" с Альбертом Финни и Томом Кортни), сопровождая его от Альп до пирамид, добравшись с ним даже до Турции.

Тем временем бабушка Рената маялась в Болонье, отданная на попечение деду с бабкой. В один прекрасный день она не выдержала и решила уехать во Флоренцию. Ей исполнилось четырнадцать, она была юная, но красивая. Сказав, что поселится у родственников, она нашла себе комнату и начала работать. Чего она только не делала, даже календари. Для одного из них она позировала в наряде одалиски.

Она познакомилась с художниками и посещала "Джуббе Россе", прославленное кафе футуристов, упоминать о котором почти неловко: о нем столько всего наговорили! Атомное ядро креативности и вместе с тем квинтэссенция флорентийской непримиримости. Ах, бедный Папини [26] Джованни Папини — "незаслуженно забытый", по выражению Борхеса, писатель, в молодости примыкавший к футуризму, основатель авангардистского литерачурного журнала "Лачерба". , знал бы он, что и его кафе завернут в новую обертку и преподнесут публике в ностальгическом антураже, он, автор "Смерти мёртвым!", который орал со сцены театра Верди 12 декабря 1913 года, пытаясь увернуться от летящих в него из зала луковиц и картофелин:

"Чтобы Флоренция перестала быть музеем для приезжих и стала шумным пристанищем талантов авангарда, необходимо, чтобы флорентийцы отреклись от самих себя. Необходимо попрать то, что мы превозносили… нужно набраться смелости и прокричать, что мы живем на плечах у мертвецов и варваров. Мы смотрители мертвецких и слуги чужеземных бродяг".

Впрочем, Папини со временем тоже поостыл и посвятил свой талант и помыслы напыщенному католицизму, имеющему мало общего с авангардизмом.

"Джуббе Россе" находится в самом центре города, среди толпы туристов, толкающихся в очереди за фартуками с репродукциями "Давида" Микеланджело. Изображение уменьшено таким образом, чтобы мужское достоинство героя оказалось точно поверх причиндалов американского, русского, китайского весельчака. Итак, кафе расположено в бермудском треугольнике ренессансной культуры, между собором, Старым мостом и площадью Строцци. Однако площадь, на которую выходит кафе, безобразна.

"Самая антиэстетическая и буржуазная площадь на свете — площадь Витторио-Эмануэле II, квадратная, окруженная с трех сторон заурядными зданиями, продырявленная с четвертой самыми вульгарными портиками, какие только мог выдумать ум архитектора, с напыщенным конным монументом Великому королю посреди квадрата. И словно этого оказалось мало, над центральной аркой портиков водрузили безобразную гипсовую или алебастровую скульптурную группу, состоящую из одной женщины и нескольких ангелов с длинными трубами; гигантская мемориальная доска извещает неосведомленных горожан и приезжих, что это "старый центр города, возрожденный из векового упадка к новой жизни".

Все так и есть. Хотя площадь поменяла название, став площадью Республики, она по-прежнему ужасна. Все именно так, как метко описывает Альберто Вивиани, поэт-футурист и автор любопытной книги о "Джуббе Россе", откуда и взята цитата. Но площадь была ультрасовременной в те времена, когда это кафе стало знаменитым. Оно появилось на месте обшарпанного рынка и еврейского гетто, ограниченного улицами Рома, Брунеллески и Де-Пекори. Района, запечатленного на многих картинах Телемако Синьорини [27] Телемако Синьорини — флорентийский художник (1835–1901), представитель течения маккьяйоли. . Хочется думать, что вочеанцы [28] Вочеанцы — поэты, сотрудники флорентийского литературного журнала "Ла Воче", в большинстве своем модернисты. выбрали это место именно потому, что оно было новым. И, подчеркивая свою идиосинкразию к прошлому и его руинам, предпочли место современное, хоть и некрасивое.

Заведением владели два немца, братья Райнингхаус, пивовары. Флорентийцы, находя это иностранное имя слишком трудным (или слишком нефлорентийским), стали говорить, что ходят к "красным пиджакам" (giubbe rosse), имея в виду форменный костюм официантов в венском стиле — красный смокинг с белым фартуком.

В первом зале пили пиво и читали итальянские и иностранные газеты, во втором был ресторан, а третий за небольшую помесячную плату занимал тихий "флорентийский шахматный кружок", основанный "методичными и по преимуществу меланхоличными людьми, почти сплошь делопроизводителями или магистратами Апелляционного суда, фармацевтами, инженерами без заказов и адвокатами без тяжб", как писал все тот же Вивиани. В общем, людьми, любившими часами сидеть в молчании, меряясь силами в самой чуждой экстра-версии игре в мире. Пока там не появились художники.

Вскоре третий зал "Джуббе Россе" стал излюбленным местом встреч участников молодого журнала "Лачерба", первый номер которого вышел 1 января 1913 года. "Здесь не поют по-лягушачьи" [29] Строка из дидактической поэмы "L'Acerba" (откуда название журнала) поэта и ученого Чекко д'Асколи (1269–1327), полемизировавшего с "Божественной комедией" Данте и противопоставлявшего пустым поэтическим вымыслам научное знание. Чекко тоже был сожжен на костре, на площади Санта-Кроче. , — гласил подзаголовок на первой из его восьми страниц, выходивших два раза в месяц по цене четыре сольдо. Джованни Папини и Арденго Соффичи придумали его, а издатель Аттилио Валлекки выпустил в свет [30] Арденго Соффичи — поэт и художник, "итальянский Аполлинер в уменьшенном формате", по выражению одного критика. Издательство "Vallecchi" существует и по сей день. .