Пенни Винченци - Искушение временем. Книга 1. Не ангел

— Но у вашего поколения все было иначе.

— Да что ты говоришь? Это почему же? Ну-ка, мне очень интересно. — В ее темных глазах, так похожих на глаза Селии, вспыхнуло изумление.

— Ну… сейчас уже нет острой необходимости соблюдать приличия, создавать видимость респектабельности, загонять себя в какие-то рамки. Люди теперь живут более открыто, никому нет дела до того, кто как поступает…

— Я раньше уже слышала от тебя эти бредни, Селия, как и многие другие. Я имею в виду твои нелепые политические взгляды: слава богу, что здесь не пошло дальше разговоров. Уверяю тебя: и сейчас найдется очень много людей, которым будет дело до того, как ты поступаешь, если ты действительно собираешься бросить мужа и детей. Или ты намерена забрать их с собой?

— Со временем да, обязательно. Но на первое время… вообще-то, я еще точно не решила, что делать.

— Да тебе и не придется решать. Если ты бросишь семью, судья вполне может счесть, что дети должны остаться с отцом. Я, признаться, на это надеюсь.

— Мама, это же несправедливо.

— Мне так не кажется. За что Оливера лишать детей? Что дурного он им сделал? «Развод» — это уродливое слово, Селия, и оно обозначает уродливое состояние. Ведь не случайно разведенные особы не допускаются к королевскому двору.

— О, неужели…

— Я советовала бы тебе, Селия, пошевелить твоими упрямыми мозгами и заглянуть на несколько лет вперед, всего на несколько, когда придет время выводить в свет Венецию и Адель. Сама ты их ко двору представить не сможешь. Многие люди нашего круга разорвут с тобой отношения. Тебя не допустят ни в королевскую ложу в Аскоте, ни на праздники в саду, ни на балы при дворе.

— Если ты полагаешь, что я должна остаться с Оливером, которого больше не люблю, только потому, что меня лишат королевских праздников, то ты плохо меня знаешь, — с усмешкой ответила Селия.

— Я знаю тебя очень хорошо, Селия. Знаю, что для тебя имеет значение, а что нет. Тебя вполне устраивает твое положение в обществе и все из него вытекающее. Не замечала, чтобы ты хоть раз отказалась от приглашения на бал при дворе или где-то не указала титул. В конце концов, тебе никто не запрещает это делать, но ты и не хочешь отказывать себе в удовольствиях. Ну да ладно, оставим это. Ты что, на самом деле полагаешь, будто твои честность и открытость, о которых ты с таким пафосом говоришь, восполнят Оливеру положение брошенного мужа? Ведь ты же просто уничтожишь его! А дети? Ты полагаешь, твои дети будут счастливы, зная, что их мать, видите ли, не хотела лгать отцу, но при этом бросила и их, и отца? А если ты заберешь их с собой, то, думаешь, им будет хорошо жить с чужим человеком?

— Им очень… нравится Себастьян, — сказала Селия.

— Да брось ты в самом деле! Сейчас ты начнешь мне втолковывать, что они примут его в качестве твоего любимого мужчины, скажут, как это для всех вас чудесно, и полюбят его, как родного отца. Этого не будет. Дети озлобятся, растеряются, ощетинятся — и на то будут все основания. Мне стыдно за тебя, Селия, и я хочу, чтобы ты это знала.

— Вот как, — произнесла Селия, и в голосе ее послышался гнев, — а я думала, ты меня поддержишь. Поэтому и начала этот разговор.

— Ничего ты не думала. Потому что думать так — это абсурд. Я не осудила тебя за измену мужу, потому что видела: то был период, когда твоя жизнь с Оливером зашла в тупик и не оправдывала твоих ожиданий, вероятно, она и теперь не проста. Такое слу чается у всех супругов. Не стану спорить. Но с самого начала я говорила тебе, что основой любовного приключения, если ты хочешь, чтобы оно доставляло радость, является абсолютная и безоговорочная преданность тому, что действительно важно в жизни, — твоему статус-кво. Ради бога, Селия, что тебе еще нужно? У тебя удачная семья, у тебя есть деньги, прекрасный дом, который, к слову сказать, твой отец купил, чтобы ты могла благополучно жить с человеком, которого безумно любила. У тебя есть успех в твоем деле, — кстати, как ты собираешься поступать дальше: по-прежне му работать в «Литтонс»? Непростой вопрос, я бы сказала. И у те бя есть хороший, пусть и немного скучный муж, готовый целовать землю, по которой ты ступаешь, и другой человек, с которым ты спишь. Чего еще ты хочешь?

— Я хочу снова быть счастливой, — помолчав, тихо сказала Селия. — Я хочу жить с человеком, которого люблю.

— Господи боже мой! И как долго, ты полагаешь, это продлится? Думаешь, тот мужчина, которого ты так любишь, никогда не станет докучать тебе за обеденным столом? Никогда не будет храпеть, у него не будет запаха изо рта? Или никогда не проявятся его дурной характер, его лень? Может, ты думаешь, что он все двадцать четыре часа в сутки будет ублажать тебя, а ты до конца жизни так и будешь таять от желания при каждом его прикосновении и искать малейшей возможности оказаться с ним в постели? Честное слово, Селия, ты с ума сошла. Одумайся, прошу тебя. Ты не понимаешь, что говоришь.

Минуту Селия сидела, в недоумении глядя на мать, потом встала и объявила:

— Я уезжаю. Не стоило мне начинать этот разговор. Я думала, что могу рассчитывать на твою помощь и наставление.

— Ты получила и помощь, и наставление, Селия. Подумай над тем, что я сказала, прежде чем решиться на какие-то действия. Это еще одно маленькое наставление, которое я намерена тебе предложить.

— Селия, дорогая…

— Да, что такое? Вообще-то, я ухожу, Джек, и не могу…

— Нет-нет, я не собираюсь тебя задерживать. Я просто хотел спросить, не хочешь ли ты пойти в «Баркли» сегодня вечером? Мы идем туда большой компанией, было бы чудесно, если бы…

— Нет, Джек, я не пойду, прости, вечером мне нужно поработать. У меня встреча с леди Аннабеллой по поводу книги про королеву Анну, потом…

— А… Ну, если ты вдруг передумаешь, мы там будем допоздна.

— Боюсь, что нет. То есть не передумаю. Но спасибо за заботу о твоей старой родственнице.

— Ты не старая, дорогая. Тебе всего только тридцать четыре года. Мы ведь с тобой ровесники.

— Я все время забываю об этом, — со вздохом заметила Селия, — но в любом случае я не могу пойти, Джек.

— Нам будет скучно без тебя.

Джек зашел домой переодеться. Брансон встретил его в прихожей и спросил, не хочет ли он коктейля и ждать ли его к ужину.

— Нет, сегодня нет, Брансон.

— Хорошо, сэр, я предупрежу повариху.

Джек поднялся наверх и лег в ванну, потягивая коктейль. Ему будет не хватать всего этого уюта. Но ему действительно нужно сделать прорыв. Он послал Лили огромный букет красных роз, а при встрече сказал ей, что, как ему кажется, она права и что он уже подыскивает квартиру.

— Есть очень симпатичное место на Слоун-стрит.

— Давно пора, — сказала Лили.

Но особого восторга не выразила, хотя и согласилась провести с ним выходные, свободные от спектаклей, чего раньше не делала. Джек решил, что он на верном пути. Гай был прав. Странные существа эти женщины. Черт их поймет!