Пенни Винченци - Искушение временем. Книга 1. Не ангел

— Я думал, что в Оксфорде студентам можно вызывать девушек к себе, — сказал Джек.

— Тут ты прав, и не только девушек. Это рассадник разврата, все эти университеты. И развратничают не одни студенты.

— Неужели? Я считал, что у всех этих профессоров только латынь да древние греки на уме.

— Как же! Ты почитай мою книгу.

— Так разве это не вымысел? — удивился Джек.

— Там не все вымысел. В основе лежит факт. Конечно, я его тоже переосмыслил.

— Да?

— А как же ты думал? Законы творчества. — Он засмеялся. — Кристал, ангел мой, иди присядь ко мне на колени. Как ты хороша! В общем, юный Литтон, на твоем месте я снял бы отдельную маленькую квартирку. И приглашал бы туда мисс Лили.

— Знаю, — сказал Джек. — Я все это прекрасно знаю. Просто сейчас трудно найти что-то сносное. Я ведь живу у брата. Совершенно бесплатно. И делаю что хочу.

— Хорошо, что брат тебя сейчас не слышит. Он решил бы, что его используют. А прелестная леди Селия как поживает?

— Нормально, — ответил Джек, — она собиралась пойти с нами, но передумала в последний момент. Похоже, она чем-то расстроена. Наверное, с какой-то книгой что-нибудь не так. Надеюсь, не с моей.

— И не с моей, — улыбнулся Гай Уорсли.

— О господи! — воскликнула Дженетт Гоулд. — Да что же это такое?

Секретарь просматривала утреннюю почту, как обычно сортируя ее по стопкам: одна — для нее, другая — только для Оливера, а третья — для всеобщего обсуждения. Письмо, которое она держала в руках, попадало в третью стопку. Боже, надо срочно сказать Оливеру. Дженетт взяла конверт и прошла в кабинет шефа, страдая оттого, что ко всем тяготам, павшим на его плечи, должна добавить еще и эту неприятность. У Оливера в последнее время постоянно был усталый вид, усталый и встревоженный. Издательское дело когда-то было таким простым и благородным занятием. До войны. Теперь оно, похоже, день ото дня становилось все менее приятным. Требовалось все больше и больше денег, профсоюзы печатников заметно окрепли.

— Простите, что беспокою вас, мистер Литтон. Пришло письмо, по-моему, довольно… тревожное.

— О боже. Очередное требование печатников?

— Нет, хуже. Возможно.

Она протянула ему письмо и пронаблюдала, как Оливер начал читать его, как лицо его побелело, а затем вспыхнуло.

— Абсурд какой-то, — сказал он, — просто чушь. Чушь несусветная. Миссис Гоулд, созвонитесь с адвокатами, будьте любезны. И как можно скорее.

— Селия, дорогая. Как приятно тебя видеть. Проходи, садись. Чаю? У меня сегодня отвратительное утро: нужно было сходить к дантисту, просверлить зуб, ужас, тебе доводилось когда-нибудь? Потом пошла к портнихе, оказалось, что я поправилась на полдюйма. Нужно что-то с этим делать. Как тебе удается держать себя в форме, Селия? Ты такая стройная. Иногда мне хочется вернуться в старые времена, когда можно было затянуть живот, а о груди и бедрах вообще не думать. Ну да ладно. Сахар? Естественно, нет. Торт?

— Нет, спасибо, — ответила Селия.

— Так что ты собираешься надеть на скачки? Я понимаю, это совсем не то, о чем ты хочешь поговорить, но меня это волнует.

— Понятия не имею, — призналась Селия. — Элспет, мы можем… с тобой кое-что обсудить? Ну… ты понимаешь, о чем я.

— Нет, дорогая, не понимаю. Кстати, в субботу мы с Себастьяном провели чудный вечер.

— Слышала.

— Ты не ревнуешь, нет? Надеюсь, нет, мы не…

— Конечно не ревную, — перебила ее Селия, — но я должна спросить тебя, Элспет. Как подругу. Как близкую подругу.

— О чем спросить?

— Как ты… то есть когда ты… выяснила?

— Выяснила? Когда… Я не понимаю.

— Ну же, Элспет, не притворяйся. Ты прекрасно все понимаешь. О нас с Себастьяном.

— О вас… с… Себастьяном? — Элспет говорила очень медленно. Лицо ее зарумянилось и глаза заблестели. — Селия, ты о чем это?

В комнате все замерло, застыло. Селия пристально посмотрела на Элспет и вдруг похолодела до дурноты.

— Значит, ты не знала? Ты ничего не знала? — проговорила она.

— Нет, — ответила Элспет, и вокруг ее рта заплясала маленькая нервная улыбка, — но теперь я все знаю, дорогая.

— Оливер, не смотри на меня так. Что такое, что стряслось?

Селию охватило чувство вины и страха: она не ожидала, что все откроется так скоро. И удивлялась, зачем она по-прежнему врет, прикидывается.

— Взгляни на это, — протянул он конверт, — ты только взгляни на это.

Селия взяла письмо, прочитав у верхнего края листа: «Адвокатская контора… Кембридж…», и вздохнула с облегчением. Эгоистичным, гадким облегчением. Понимая, что это только отсрочка. Сколько можно выносить такое, господи, сколько можно? Она прочла письмо, надеясь, что Оливер не заметит, как дрожит ее рука. Поначалу она ничего не поняла, потом прочла еще раз и пришла в замешательство.

— Постой, Оливер, а зачем этому Лотиану понадобилось…

— Видимо, он почувствовал в книге нечто клеветническое.

— Но это же нелепо. Это же роман!

— Художественный вымысел тоже может быть клеветой, если удается доказать, что сюжет слишком близко отражает жизнь определенной личности и может пагубно отразиться на ее репутации. Для начала уже есть весьма близкое сходство: книга Уорсли о главе колледжа в Оксфорде, а этот Лотиан возглавляет колледж в Кембридже. Бог его знает, сколько еще там совпадений.

— Но… — Селия задумалась, в надежде сказать что-то обнадеживающее. — Оливер, ведь говорят же, что в мире всего три сюжета: Золушка, Макбет и…

— Это лишь декорации для собственного сюжета, — вздохнув, заметил Оливер, — и условия существования героев.

— Ты говорил с Гаем Уорсли?

— Звонил. Его нет дома. Я оставил сообщение.

— В чем… как тебе кажется, это может заключаться? Это совпадение?

— Бог его знает. Я полагаю, имеется в виду та самая грязная история с главой колледжа. А больше в романе ничего такого нет.

— Но неужели…

— Да?

— Не могу поверить, что Гай так сглупил. Если эта история действительно правда, зачем включать ее в книгу?

— И я твержу себе о том же. Конечно, без него нам тут не разобраться. Господи, хоть бы он позвонил.

— А что говорит Питер Бриско? — наконец спросила она.

— Говорит, что на данной стадии разбирательства нам не стоит даже суетиться. А вести себя как ни в чем не бывало. Так, чтобы там убедились, что нам волноваться не о чем.

— Ты… с этим согласен?

— Думаю, да.

— А что… что будет, если этот Джаспер Лотиан не оставит все как есть?

Оливер обернулся к ней, и в его лице Селия заметила такое страдание и страх, что ей стало дурно.

— Они, очевидно, могут запретить издание книги в судебном порядке. И такой поворот обернется для нас катастрофой. Для всего издательства. Я уже заказал бумагу на тысячу экземпляров. Я понимаю, что не должен тебе это говорить. Боже! У меня были такие надежды на эту книгу. Такие высокие, гордые надежды.