Пенни Винченци - Искушение временем. Книга 1. Не ангел

Искренне Ваш,

— Здорово, — сказал Гай, когда Джереми показал ему письмо, — чертовски здорово. Молодец, старик.

— Да ладно тебе, пустяки. Будем надеяться, что мистер Стаббз не очень дружен со старым Лотианом.

— Даже если и дружен, какой ему в том интерес? — спросил Гай. — Совершенно невинный запрос.

— В общем, да, — согласился Джереми, — так что, написать мне или ты сам?

— Ведь это ты с ней знаком?

— Да, не близко, но она должна помнить меня.

— Тогда ты и напиши. И тон должен быть такой… дружеский, совершенно невинный. Можешь написать, что ты просто хотел повидаться с нею, поговорить насчет встречи выпускников. А потом мы можем вместе зайти к ней. Если ты не против. Хоть какая-то надежда!

— Не гони лошадей, — предупредил Джереми. — А вдруг она не согласится? И если даже согласится и все честно расскажет, что весьма сомнительно, неизвестно, поможет тебе это или будет еще хуже.

— Как так?

— А вдруг слухи верны? И у нее был роман с Лотианом?

— Боже, — воскликнул Гай. — Я и не подумал об этом. — Воцарилось молчание. Потом он сказал уже бодрее: — Знаешь, я почти уверен, что никакого романа не было. Так, сплетни.

— Пока что, — усмехнулся Джереми, — твое чутье тебя только подводило.

— Что верно, то верно, — мрачно согласился Гай.

Все дети собирались назад в Лондон. Джей был в ярости.

— Так нечестно, почему я тоже не еду?

— Потому что ты там не живешь, — объяснила Барти. — Тебе повезло.

— Тебе не нравится Лондон? — взглянул на нее Джайлз.

— Не очень, в деревне лучше. Когда я вырасту и стану знаменитой писательницей, я поселюсь где-нибудь поблизости отсюда.

— Ты можешь и здесь жить.

— Не могу, Джайлз. Не говори глупостей.

— Я и не говорю глупостей. Почему бы и нет?

— Потому что я не из вашей семьи. Вот почему. — В голосе Барти звучала досада, как это часто случалось, когда речь заходила о ее происхождении, пусть даже на уровне намеков.

— Ну… — Джайлз замялся. Барти зарделась и как-то нахохлилась.

Ему стало неловко и жалко ее. Он понимал, почему она расстраивалась: по мере взросления ее положение все более осложнялось.

Джайлз часто раздумывал над тем, сколько времени ушло у матери на то, чтобы принять решение забрать Барти к себе, — минут пять, не больше. Потому что мать никогда не тратила на раздумья много времени. Просто в какой-то момент ей это показалось хорошей идеей, правильным действием, и она подхватила Барти, как если бы та была бродячим щенком, и поместила ее в новую среду, ожидая, что в ней девочка будет счастлива. Конечно, в определенном смысле мать оказалась права, но сколько отвратительных моментов пришлось пережить Барти, не говоря уже о том, что она в детстве чуть не умерла, потому что никому не было до нее дела, когда она заболела. Джайлз прекрасно помнил, в какую ярость он пришел, услышав, как нянька оскорбляла Барти, называла ее вонючкой. А родители? Они же чуть не уехали, так и не узнав, что Барти больна, и уехали бы, если бы он им не сказал.

А каково ей было в школе, где каждый норовил клюнуть ее? И неизвестно еще, как все сложится, когда она вырастет, а до этого остается всего несколько лет. Будет ли она продолжать жить с ними или вернется в свою родную семью? Конечно не вернется, хотя Барти часто говорила, что хочет этого. В конце концов, это просто невозможно, она уже другая, уже не одна из них. Билли — славный парень, но их с Барти разделяет пропасть: ее образованность, воспитание, запросы. А за кого она выйдет замуж? За того, кого одобрит его мать, или за кого-то, кто принадлежит к кругу ее родной семьи? Но это же ужасно. Как же ей будет трудно! А впрочем, жениться на ней пожелали бы очень и очень многие молодые люди, это уж точно. Она так хороша собой и с ней так здорово, что Джайлз просто не мог припомнить девушки, общение с которой доставляло бы ему такое удовольствие.

Это лето они провели вместе. Джайлз учил Барти играть в теннис, и она действительно играла хорошо, а бабушка давала им обоим уроки верховой езды. Поначалу Барти, похоже, боялась, но стиснула зубы и справилась, как ее наставляла леди Бекенхем, и уже через одну-две недели вполне грамотно шла рысью и даже легким галопом. И все же у нее это получалось не так ловко, как у близнецов, которые словно родились верхом — настолько небрежно и храбро они себя вели, настолько легко и грациозно сидели на пони. Леди Бекенхем купила еще одну лошадку, чтобы у каждой из девочек был свой пони. Она таскала их по всем спортивным состязаниям, и к концу месяца на вешалках для уздечек в стойлах пони висела целая куча красных розеток.

— Нет, я все равно хочу вернуться в Лондон, — призналась Бар ти, — потому что моя мама нездорова.

— Да? Мне очень жаль.

— Ей нездоровилось еще до того, как я сюда приехала. На днях я получила письмо от Фрэнка, и он пишет, что ей очень плохо. Надо, чтобы ее осмотрел врач.

— Она что, даже не была у врача? — недоуменно спросил Джайлз. — Она ведь уже много недель болеет. Почему же до сих пор не сходила?

— Потому, Джайлз, — устало ответила Барти, — что не все могут позволить себе такую роскошь. Вот почему.

— Господи, — сказал Джайлз, — это же просто чудовищно.

— Лили, одевайся!

— Зачем? Я никуда не хочу идти.

— Едем на поиски сокровищ. Сегодня будет что-то грандиозное.

— Джек, мне надоели эти поиски сокровищ.

— Но ожидается нечто особенное. Нас уже тридцать человек, то есть будет тридцать машин, а первый ключ находится в Букингемском дворце. Ну давай же, дорогая, а то мы опоздаем.

— Опять гонки?

— Разумеется, гонки. Какой смысл в поисках сокровищ, если нет гонок?

Лили посмотрела на Джека: он весь горел, потому что уже слишком много выпил, а у нее завтра трудный день. Она покачала головой:

— Нет, Джек, извини, но я не поеду. Ты поезжай.

Она впервые отказалась с ним куда-то идти и что-то делать. Мгновение Джек глядел на нее с изумлением.

— Нет, без тебя мне неинтересно, Лили, — медленно и как-то вяло сказал он. — Если ты не поедешь, тогда и я не поеду.

Этого Лили не ожидала. Она думала, что он и без нее отправится туда, куда хочет, как маленький капризный мальчишка. Она была глубоко тронута.

— Впрочем… знаешь, я, наверное, поеду. Но только ради тебя. Подожди, я надену свитер. Август есть август. Холодно.

— Лили, ты потрясающая девушка! — воскликнул Джек.

— Боже правый, — сказал Оливер, — ты только взгляни на это.

Селия взяла газету, это была «Дейли мейл». На первой странице красовалась большая фотография: куча автомобилей сгрудилась напротив Букингемского дворца, а рядом, на снимке поменьше, толпа молодых людей собралась возле машин, и вид у них у всех был весьма нетрезвый. Под фотографиями красовалась подпись: «Золотая молодежь под покровом темноты».