Пенни Винченци - Искушение временем. Книга 1. Не ангел

— Я прекрасно, моя родная, — сказала Сильвия, — честное слово.

— По виду не скажешь.

— Но это так.

— Фрэнк писал, что тебе опять было плохо.

— Бывает иногда. Ты знаешь.

— Да как не знать, — кивнула Барти. — Я помню, тогда… в общем, тебе нужно показаться доктору Перрингу. Доктору тети Селии. Все уже устроено. В понедельник за тобой заедет Дэниелз, и мы отвезем тебя к доктору на прием. На Харли-стрит.

— Ох, Барти, только не в понедельник, дорогая.

— Почему? Почему опять нет?

— Ну потому… потому… — Сильвия умолкла. — Не время сейчас. Ну… ну, мы ведь говорили с тобой об этом.

— Ясно. Но… я думала, это было тогда, когда тебе сильно нездоровилось. Когда все болело.

— Вот так, Барти. Сейчас я тоже никак не могу идти к доктору. Понимаешь?

— Знаешь, его можно заранее предупредить, — немного подумав, сказала Барти. — Но откладывать дольше нельзя. Я думаю, все обойдется. Как-нибудь.

— Барти…

— Нет, мам. Я считаю, нужно ехать. В конце концов, он же доктор. Тетя Селия говорит, что врачей ничем смутить невозможно. А теперь дай-ка я приготовлю тебе чай. Повариха прислала тебе вкусный торт и пирог со свининой на обед. Смотри, какой чудесный день, можно посидеть на улице на солнышке, и я хочу, чтобы ты мне рассказала обо всем, что делала. Мам, а я теперь умею кататься верхом. Меня леди Бекенхем научила. А Джайлз научил играть в теннис. В конце той недели мы все едем на море. В Корнуолл. Ну пошли, давай я помогу тебе взобраться по ступенькам. Боже, какая ты худая! Я заставлю тебя съесть весь пирог целиком.

Два письма пришли в дом Бартлетов в один и тот же день.

— Это от профессора Лотиана, — сказала Мэри Бартлет.

— Ну так распечатай его.

— Распечатаю, оно адресовано нам обоим.

— Дай-ка его мне. — Мистер Бартлет вскрыл письмо и прочел. Затем сказал: — Что-то я не пойму. Какое-то оно запутанное. — И протянул письмо Мэри. — Как ты думаешь?

Она дважды очень медленно прочла его.

— Не знаю. И мне совершенно не хочется ее тревожить.

— Конечно не нужно. Я вообще терпеть не могу вскрывать ее почту.

— И я тоже. Но если это то, о чем говорит профессор Лотиан, не мешало бы проверить.

— Ты думаешь?

— Определенно. Да. Скажем ей, что произошла ошибка. Она и внимания не обратит.

— Ну ладно, — согласился мистер Бартлет. — Давай. Если оно от этого человека, она может разволноваться.

Мистер Бартлет вскрыл второе письмо и быстро пробежал его глазами.

— Точно. Поэтому мне кажется… А тебе?

— Ой, я не знаю, — с досадой ответила Мэри Бартлет и направилась на кухню готовить обед.

— ММ, через четверть часа я уезжаю. Я помню о том, что ты говорила насчет своего возвращения домой, но как было бы хорошо, если бы ты задержалась здесь. Всего на несколько дней.

— Селия, не могу, дорогая. Я беспокоюсь за Джея.

— Понимаю, но как хорошо, когда ты здесь, как в былые времена. Я даже не осознавала, насколько мне одиноко, до тех пор пока ты не появилась здесь снова. Но ты можешь остаться тут хотя бы до конца дня?

— Конечно, ты же уезжаешь. А куда, кстати?

— А… на встречу с книготорговцами. В Гилфорд. А после этого вечером заеду к друзьям. Вернусь утром.

— Ты плохо выглядишь, — тихо сказала ММ, притворив за собой дверь. — Нужно ли так суетиться? Так ли уж важна эта встреча?

— ММ, относиться к чему-то проще не в моем характере, — произнесла Селия, пытаясь выдавить улыбку, но вдруг расплакалась. ММ присела на один из диванов и протянула руки навстречу Селии. Такое поведение всегда предельно сдержанной ММ настолько удивило Селию, что она послушно села рядом.

— Извини, — сказала она, — извини меня, ММ.

— Ничего, — ответила ММ и обняла Селию за плечи.

— Что-то случилось, да? Что-то помимо беременности?

— Да, — ответила Селия, сморкаясь, — но… в общем, я не могу тебе рассказать. Прости меня.

— Почему? Надеюсь, ты не думаешь, что я буду чем-то шокирована или стану осуждать тебя.

Селия пристально посмотрела на нее. Она понимала, что в обычной ситуации ММ действительно не осудила бы ее: и Селия спокойно могла бы все рассказать ей, поплакать, подвергнуться воздействию ее прагматической мудрости. Но дело касалось ее любимейшего и уважаемого брата, которого Селия предала. И такой разговор был невозможен.

— Конечно не станешь, — быстро произнесла она, распрямившись и прочищая нос. — Да и не за что. И на самом деле ничего… очень серьезного тут нет. Честное слово. А теперь мне нужно идти. Машина уже ждет внизу.

— Ты сама поведешь?

— Да, естественно. ММ, я не больна. Надеюсь, — осторожно прибавила Селия, потому что и сама не была в этом уверена.

ММ знала, что она беременна, будет знать, что она уехала. Может что-то заподозрить. Нужно замести следы. Господи, роман с Себастьяном сделал ее виртуозной вруньей.

— Что значит «надеюсь»?

— Не знаю, но я чувствую себя как-то странно. Сегодня утром мне было очень скверно, может быть, из-за беременности. В общем, я должна ехать. — Она знала, что, выйдя из офиса и сев в машину, сразу почувствует себя лучше. Все окончательно решено. Назад дороги нет. И другого выхода тоже нет. Никакого. — До свидания, ММ, дорогая моя, скоро увидимся. Надеюсь, что через какое-то время приеду немного погостить у мамы. Может быть, когда отправлю детей в Корнуолл.

— Чудесно.

Ну давай же, Селия, шагай к двери. Тебе всего-то и нужно, что спуститься по лестнице и сесть в машину, и тогда…

— Леди Селия.

— Да, миссис Гоулд?

— Только что получены гранки. Мистер Литтон просит просмотреть их.

— Не могу. Не теперь. — Селия ощутила вдруг странный прилив гнева оттого, что кто-то препятствует ей.

— Это корректура книги леди Аннабеллы. Мистер Литтон настаивал на том, чтобы вы их увидели.

— Ох… — Селия замешкалась.

Это действительно крайне важно. Есть несколько деталей, которые она обязательно должна проверить: названия глав, состав именного указателя, — все, что требовало исключительно ее внимания. И займет это всего полчаса. Всю треклятую книгу целиком она проверять не станет. Но и с абортом тянуть нельзя. Иначе на следующей неделе появятся большие сложности. Черт, что же делать? Ладно, но только тридцать минут. Селия лихорадочно раскрыла гранки и в спешке схватила карандаш.

— Мы можем как-то ускорить наши действия? — спросил Джаспер Лотиан.

Говард Шо взглянул на него: ему показалось, что Лотиан сильно возбужден. Его всегда и так путаные волосы, похоже, уже неделю не видели расчески, и он был очень бледен. Даже руки профессора как-то ссохлись, побледнели и сделались похожими на птичьи лапы. Да, этот человек все же не из приятных. Но клиент есть клиент.

— Мы предоставили нашим оппонентам целых десять дней, если вы помните. Для ответа на мое последнее письмо.