Татьяна Бонкомпаньи - Девушка из высшего общества

— А зачем вообще было писать эту статью? Я слышала, ты хотела произвести впечатление на Ди Меддлинг, которая терпеть не могла Эмили и сделала так, что ее вышвырнули с девичника Умберты Веррагранде перед рождением ребенка. Ты сама писала об этом, — добавила она, будто Лили требовалось напоминание.

— Все было совсем не так. Да, я брала интервью у Дианы, но вовсе не пыталась произвести на нее впечатление. А цель состояла в том, чтобы показать людям, как это нелепо, когда молодая образованная женщина, как Эмили, тратит свою жизнь на достижение пустых целей, таких как внимание фотографов на вечеринках. Почему многие стремятся стать светскими персонажами? Эмили носила бы этот титул как корону, но, поверь мне, ему придается слишком большое значение. Но она так и не поняла этого, о чем я сожалею.

— Это немного не относится к теме нашего разговора, но не могу не спросить тебя о статье о галерее, которую ты хотела написать. Ведь твой муж работает в МИПГ? Разве этично хвалить его работодателей? — спросила Бет.

— Я рада, что ты подняла эту тему, потому что в последнее время в связи с ней возникло… гм, некоторое недопонимание, — вздохнула Лили. И она рассказала Бет все, что до этого слышали Форд и Ребекка, умолчав только о том, что Кристиан использовал нестабильное положение Роберта в фонде, чтобы заставить ее проводить с ним время.

Когда интервью закончилось и Бет ушла из кафе, Лили набрала на мобильном номер Артура Рубенштейна — юриста «Сентинл», и сообщила, какие вопросы прозвучали и что она на них ответила. Артур сказал, что она отлично справилась, и попросил связаться с ним, если Бет захочет продолжения разговора.

Затем Лили позвонила Форду, который поблагодарил ее за то, что она держит его в курсе.

— Судя по всему, они решили взвалить на тебя вину за все, — сказал он. — А поскольку доказать, что ты не обманывала Эмили, невозможно, общественность им поверит. Все любят поругать журналистов.

Они какое-то время поговорили о Бет, ее манере прямо ставить вопросы и журналистских достижениях, а потом Лили набралась мужества и задала вопрос, которого очень боялась:

— А уже решено, могу ли я и дальше писать для «Сентинл»?

— Это была не моя идея, — буркнул он, — но мы — те, кто принимает здесь решения, — считаем, что нам нужно сделать небольшой перерыв в сотрудничестве. Всего несколько месяцев, пока шумиха уляжется.

Его ответ не удивил Лили, она даже почувствовала облегчение.

— А знаете, небольшой отдых — это даже здорово.

Нью-Йорк в марте навевает депрессию. Погода постоянно меняется: один день может быть теплым и солнечным, другой — серым и холодным. Часто идет снег, но в отличие от бурь в январе и феврале в нем уже нет очарования. Едва коснувшись тротуара, колючие снежинки превращаются в грязное месиво, и весь город начинает ворчать: «Хватит, надоело», — и топать ногами, словно стряхивая грязь с ботинок. Даже несмотря на то что сезон вечеринок в самом разгаре и скучать не приходится, все, у кого есть возможность в поисках тепла и солнца уехать в Майами или еще южнее, обязательно ею пользуются.

Но Лили осталась в городе. Она не захотела уезжать, хотя родители звали ее в Нэшвилл, чтобы немного отвлечься. На вечеринки она тоже не ходила. Насколько возможно, старалась держаться в тени и виделась лишь с несколькими подругами. Вместе с Эллисон, Кейт, Лиз и Хелен они гуляли в парке или пили кофе с молоком в «Ле Пэн котидьян» рядом с ее домом. Но в основном Лили сидела дома, занималась с Уиллом и ждала звонка или электронного письма от Роберта — он связывался с ней ровно три раза в неделю, чтобы спросить, как дела у сына.

«А не у меня».

Еще он навещал Уилла — всегда в воскресенье с двух до четырех часов дня, объясняя это тем, что в другое время занят.

Визиты Роберта все время были какие-то неловкие. Они никогда не обсуждали то, что произошло на благотворительном балу, последовавшую за этим статью в «Пост» и телефонный разговор с Джозефин. Роберт старался не встречать с женой взглядом, а Лили избегала любых разговоров с ним. Они обходили все темы, которые могли бы закончиться спором, — невозможно было обсудить его работу, семью и практически всех подруг Лили и друзей Роберта. За три недели они нашли лишь три общие темы: их замечательный сын, ужасная погода и счета по ее кредитным карточкам. А в последнее воскресенье марта Роберт заявил, что в следующий раз хотел бы поговорить с ней. И не на безопасные темы, как это было в прошедшие несколько недель, а обсудить их будущее.

— Приходи вечером. Я приготовлю что-нибудь. Ты наверняка в последнее время не ел домашней еды, — предложила Лили, решив, что Роберт не из тех мужчин, кто будет просить развода за ужином с жареным цыпленком и картофельным пюре.

— Тебе совсем не обязательно…

— Нет, в самом деле, я не против. Я хочу что-нибудь приготовить, — настаивала она.

В следующее воскресенье Роберт появился на пороге ровно в семь часов вечера. Он был в джинсах, старом кашемировом джемпере и держал в руке бутылку пино нуар. Роберт был небрит, с темными кругами под глазами, но от него исходил такой свежий мужской запах, что Лили тут же захотелось прижаться головой к его груди. Забрав вино, она проводила его в гостиную, где Уилл занимался музыкальной игрушкой.

— Он ее просто обожает. — Лили улыбнулась. — Ты угадал, что ему понравится.

— Бум, бум, — произнес малыш, ударив кулачком по игрушечному барабану.

Лили робко подняла руки к потолку, словно говоря: видишь, я пытаюсь.

— Итак. — Она прокашлялась. — Подождешь здесь, пока я закончу? Если только не хочешь помочь мне на кухне?

— Нет, не волнуйся. Я подожду здесь.

Расставив на столе тарелки с жареным цыпленком, зеленой фасолью в масле и картофельным гратеном, Лили позвала мужа в столовую. Если он и заметил, что она сняла портрет, на котором изображен он с матерью и сестрой, и перекрасила комнату в болотно-зеленый цвет, то ничего не сказал. Усадив Уилла в высокий стульчик, Роберт открыл бутылку и налил Лили полный бокал.

— Даже не знаю, с чего начать. — Он теребил в руках салфетку.

Лили положила фасоль сначала ему, потом себе и внезапно выпалила:

— Роберт, я не приставала к Кристиану!

— Лили, я знаю. Друзья по клубу рассказали мне о том, как он ведет себя с женщинами. Чертов ублюдок не переносит отказов. Но похоже, ты поощряла его.

— Ты только что сказал, что я его поощряла? — разозлилась Лили.

— Ты же сама дала мне телефонные счета. Он звонил тебе несколько раз в прошлом месяце.

— Но я очень редко поднимала трубку, — принялась объяснять Лили.

— Зачем ему терять время и звонить сюда, если ты его не поощряла? — раздраженно поинтересовался Роберт. — Я видел, как вы общались на Сен-Барте. И не говори, что он не казался тебе привлекательным.