Блейн Харден - Побег из лагеря смерти

Хозяин без лишних разговоров заплатил ему 600 юаней, т. е. около 72 долларов. Если учесть, что Шин проработал пастухом целых 10 месяцев, ежедневная зарплата составила меньше 25 центов. Помня о том, что на свиноферме ему платили по 60 центов в день, здесь Шин рассчитывал получать минимум вдвое больше.

Конечно, Шина обманули, но спорить и требовать справедливости он не осмелился. В качестве прощального подарка хозяин фермы дал Шину карту местности и отвез в Хэлун на автобусную станцию.

Шин обнаружил, что путешествовать по Китаю легко и совершенно безопасно. Подаренная еще свиноводом одежда была местного производства и не привлекала к себе внимания. Шин понял, что если путешествовать в одиночестве и держать язык за зубами, то ни его внешность, ни манера поведения не выдаст в нем беглеца из Северной Кореи. Даже в тех случаях, когда он обращался с просьбой помочь ему к этническим корейцам и рассказывал, что нелегально перешел границу, это не вызывало у них особенного удивления. Точно такие же просьбы им до Шина приходилось выслушивать от множества других перебежчиков. У большинства встреченных Шином на своем пути людей северокорейцы не вызывали ни тревоги, ни интереса. Перебежчики давно уже смертельно надоели китайским корейцам.

Никто не спросил у Шина документов ни когда он покупал в Хэлуне автобусный билет, чтобы проехать почти 170 км до столицы провинции Цзилинь Чанчуня, ни когда он садился в поезд, чтобы преодолеть еще 800 км до Пекина, ни все 1600 км еще одной автобусной поездки до Чэнду, 5-миллионного города на юго-западе Китая.

Чэнду Шин выбрал конечной точкой своего путешествия наугад прямо перед покупкой билета на Пекинском автовокзале. Добравшись до него, он начал искать работу.

В одном из корейских ресторанчиков он нашел журнал с названиями и адресами нескольких маленьких церквей. Приходя в храм, он просил разрешения поговорить со священником и рассказывал, что убежал из Северной Кореи и нуждается в помощи. Священники-корейцы давали ему денег, долларов по 15 в юанях, но никогда не предлагали ни работы, ни ночлега. Наоборот, чаще всего ему объясняли, что помогать перебежчикам запрещено, и советовали побыстрее уйти.

Шин старался не распространяться о себе, о том, что бежал из лагеря, опасаясь, что это может сподвигнуть собеседника сдать его властям. Он держался подальше от гостиниц и ночлежек, думая, что там у него могут спросить документы. Для ночевок он чаще всего просто заходил в ближайший «Пи-Си-Бан» (PC bang в переводе с корейского — «компьютерная комната») — интернет-кафе, где молодые и, как правило, неженатые мужчины сутками напролет рубятся в сетевые игры и бродят по Интернету. Шин обнаружил, что в этих заведениях всегда можно навести какие-нибудь справки и если не поспать, то хоть отдохнуть. Внешне Шин почти ничем не отличался от безработных бездельников, посещающих эти точки, а документов в них никто ни у кого не спрашивал.

Обойдя в Чэнду восемь церквей и получив везде от ворот поворот, Шин пустился в долгий обратный путь до Пекина, где поменял стратегию и начал искать работу в корейских ресторанчиках. Иногда владельцы или управляющие этих ресторанов кормили его или давали денег, но работы никто не предлагал.

Неудачи в поисках работы не пугали и не расстраивали Шина. Для него в отличие от большинства людей важнее всего была возможность поесть, а еды в Китае было потрясающе много. Он с изумлением заметил, что в Китае даже уличные собаки хорошо упитанные. Если у него заканчивались деньги на продукты, он побирался, зная, что китайцы обязательно что-нибудь да подадут.

Шин понял, что голодной смерти больше можно не бояться, и одно это позволяло надеяться на лучшее. Теперь ему больше не нужно забираться в чужие дома и воровать.

Шин снова сел на автобус и поехал в расположенный в сотне километров от Пекина 10-миллионный Тяньцзинь, где опять взялся обходить корейские церкви. Но и в этот раз священники, по мелочи помогая деньгами, не предлагали ни работы, ни крыши над головой. На следующем автобусе он проехал еще 350 км на юг до Цзинаня и провел там пять дней в поисках работы. Он отправился еще дальше на юг и 6 февраля 2006-го, через год и неделю после перехода по льду реки Туманган, оказался в Ханчжоу, 6-миллионном городе в дельте Янцзы. Уже в третьем по счету корейском ресторанчике ему предложили работу.

В ресторане «Хэданхва» не было отбоя от посетителей, и Шину приходилось чуть не в две смены мыть посуду и приводить в порядок столики. Через 11 дней это ему надоело. Он сказал хозяину, что уходит, получил зарплату и сел на автобус, идущий в расположенный в 145 км к югу Шанхай.

Оказавшись на автовокзале, он пролистал местный корейский журнал, нашел в нем список ресторанов и отправился на поиски работы.

— Могу я повидать владельца этого заведения? — спросил Шин у официантки ресторанчика, стоявшего первым в списке.

— С какой целью? — поинтересовалась та.

— Я из Северной Кореи, только что приехал в город, и мне больше некуда идти, — сказал Шин. — Я хотел узнать, не найдется ли в вашем ресторане для меня какой-нибудь работы.

Официантка сказала, что хозяина заведения сейчас нет на месте.

— Может, у вас все-таки найдется для меня хоть какое-то дело? — продолжал упрашивать Шин.

— У нас работы нет, но вон там ест человек. Говорит, что из Кореи. Может, спросить у него?

Она показала на мужчину, доедающего поздний завтрак.

— Простите за беспокойство, — обратился Шин к этому человеку, — но я из Северной Кореи и ищу работу. Пожалуйста, помогите мне.

Мужчина несколько мгновений внимательно рассматривал Шина, а потом спросил, откуда он родом. Шин сказал, что из Пукчхана, того городка близ Лагеря 14, где он украл первый мешок риса.

— Так вы и правда из Северной Кореи? — спросил мужчина, вытащив из кармана блокнот и начав делать в нем какие-то заметки.

Шин наткнулся на журналиста, шанхайского корреспондента крупной южнокорейской медийной компании.

— А зачем вы приехали в Шанхай? — спросил он.

Шин повторил только сказанное. Он голодает и ищет работу. Журналист слушал и записывал все подробности. До сих пор Шину не доводилось встречаться с журналистами, и поэтому разговор вызывал у него волнение и страх.

Помолчав, мужчина спросил, не хочет ли Шин перебраться в Южную Корею… и этот вопрос напугал Шина еще больше. К моменту прибытия в Шанхай Шин уже давным-давно распрощался с надеждой добраться до Южной Кореи. Он сказал, что не может поехать туда, потому что у него совсем нет денег.

Мужчина поднялся на ноги и сказал Шину следовать за ним. На улице он поймал такси, посадил в него Шина и следом за ним залез сам. Спустя несколько минут он сказал, что они едут в консульство Южной Кореи.