Эрик Сигал - Сильнодействующее средство

Был еще один аргумент в пользу выбора им места новой работы. Это была возможность находиться в том же часовом поясе и даже в том же городе, что и бывшая Рошель Таубман.

Однако теперь всю информацию о Рошель он получал только из прессы.

Ее развод с Эллиотом Виктором не сделал сенсации — странно было бы ожидать этого в городе, где церемония заключения брака, а также его расторжения считается не более чем сезонным развлечением. Но последовавшие за ним события вновь — уже в который раз — вернули Ким Тауэр в орбиту голливудского истеблишмента.

— Новости слыхал, сынок? — спросил отец в очередном телефонном разговоре.

— Пап, я весь день в лаборатории.

— Все рты поразевали, но она возвращается с триумфом.

— Кто? Ты о ком говоришь?

— Только не ври, что забыл о Рошель, — поддразнил старик. — Передать тебе не могу, как я горд. Только что объявили, что мисс Ким Тауэр сменит Шерри Лэнсинга на посту директора «Фокс». Это самая высокая должность, какую когда-либо получала в Голливуде женщина. Между прочим, по моим сведениям, она уже приступила к работе.

— Ого! — воскликнул Сэнди. — Вот это сенсация! Наверное, нужно послать ей поздравительную телеграмму или цветы… Как думаешь?

— Ты ей лучше позвони. Она будет рада. Не забывай, ты ее знал еще мелкой рыбешкой. А вообще, поступай как считаешь нужным, — философски заключил Рейвен-старший. — А я пойду новости смотреть. Может, съездим вместе в «Чейсенс»? Я бы тебя угостил лучшим чили в этом полушарии. Заодно и за успех Рошель выпьем.

— Отличная идея. За тобой заехать?

— Не беспокойся, сынок. Я еще домой заскочу, переоденусь. Увидимся в восемь.

Хотя Сэнди и не был связан с кинобизнесом, он все же почувствовал себя плебеем, когда на простом «Шевроле» подкатил к ресторану, где ему пришлось дожидаться, пока служители автостоянки разберутся сразу с двумя роскошными лимузинами.

Сэнди назвал себя, метрдотель учтиво наклонил голову и провел его к роскошной кабинке, отделанной красной кожей.

Спиртного ему не хотелось, и Сэнди заказал стакан минералки. Когда глаза привыкли к полумраку, он огляделся по сторонам в надежде увидеть какую-нибудь знаменитость.

Он так увлекся этим процессом, что потерял счет времени. Он уже разглядел в зале Пола Ньюмена и Джоан Вудсворт — так ему, во всяком случае, показалось, — и только тогда с ужасом обнаружил, что уже девять, а отца все нет. Сэнди подозвал официанта и попросил телефон.

— Сию минуту принесу, сэр.

Сэнди набрал номер студии.

Один гудок, второй, третий… Студия, должно быть, уже закрылась. Нет, это смешно. Кто-то же должен там быть! Какой-нибудь сценарист — да мало ли кто еще!

Наконец ответил мужской голос. Судя по всему, в столь поздний час на звонки отвечала охрана.

— Вы не скажете, в проекционных никто случайно не задержался? — спросил Сэнди.

Наступила пауза. По-видимому, охранник звонил по внутренней связи.

— Ни в одной не отвечают, сэр, — сообщил он наконец.

— А вы не соедините меня с Сидни Рейвеном?

Снова пауза.

— Прошу меня извинить, сэр, — сказал охранник, — но в нашем списке человека с такой фамилией нет.

— Вы серьезно? Мне нужен Сидни Рейвен. Рей-вен. Он уже лет сто как на студии работает.

Теперь его собеседник говорил увереннее.

— Прошу прощения, сэр. В списке телефонов такой фамилии не значится, — как автомат, повторил он. — Приятного вечера, сэр.

В трубке раздались гудки. Сэнди был в шоке. Следующие пятнадцать минут он провел со все нарастающим беспокойством — и тут наконец появился отец. Всегда опрятный, одетый с иголочки, на сей раз Сидни имел жалкий вид. Он был неряшлив, взлохмачен, рубашка распахнута, галстук болтается кое-как.

— Господи, пап, что стряслось?

— Сынок, считай, что я умер. Ты видишь перед собой живой труп.

Сэнди вскочил на ноги, обнял старика и усадил.

— Позволь, я закажу тебе выпить, — заботливо предложил он.

— По-моему, я уже достаточно выпил.

Только тут Сэнди почувствовал, что от отца попахивает виски.

— Пап, ради бога, что случилось?

— Смеешься? Что может случиться с попавшим под расстрел?

— Пап, послушай, — Сэнди налил отцу минералки, — ты успокойся и расскажи по порядку.

Сидни осушил стакан и пересказал сыну финальные мгновения своей карьеры.

— Я пошел смотреть рабочий материал и застал там ее. В первый момент я даже почувствовал себя польщенным. Ну как же, подумал я, не успела новая начальница прибыть на студию, а уже жаждет посмотреть на мои труды.

— И?

— И прокрутил ей пленку. Должен сказать, не бог весть что, но и не кошмар. Когда зажгли свет, она ко мне поворачивается и заявляет: «Сидни, это отстой. Полный отстой. И самое ужасное — в стиле шестидесятых». Она это раз сто повторила.

Он уронил голову и продолжал:

— Заявила, что я отстал от жизни. А потом сказала кое-что и того хуже.

У Сэнди заныло сердце. Он не хотел этого слышать. Но он понимал, что отцу надо выговориться.

— А именно?

— Обозвала меня динозавром. Сказала, что я давно вымер, а сам не заметил.

— Вот дрянь! И никакого почтения к твоим заслугам?

Старик помотал головой.

Сэнди повысил голос:

— А ведь это ты ввел ее в мир кино! Неблагодарная свинья!

— Перестань, сынок. В этом городе у всех память короткая.

Сэнди был вне себя. И одновременно понимал свое бессилие. Даже в диких джунглях так себя не ведут.

Про себя он уже знал ответ, но все же спросил:

— И что теперь будет? Она перебросит тебя на какую-нибудь «молодежную» картину?

— Перестань смеяться. Мне уже давно не двадцать пять, голова вон вся белая. Таким старцам в кино делать нечего.

— Пап, не глупи, ты сгущаешь краски.

— Хотелось бы, чтоб ты был прав. — Сидни вздохнул. — Поверь мне, сынок, даже ты уже староват для этих игр. Если дело так и дальше пойдет, то через пару лет всеми студиями будут заправлять писклявые старшеклассники. При зарплате двадцать пять миллионов в год.

— Послушай меня, — успокаивал Сэнди, — ты, конечно, расстроен, и не без оснований. Но не позволяй ей сломать себе хребет. Сейчас мы съедим твой любимый чили, а потом прокатимся вдоль океана.

Старик кивнул.

Сэнди сделал знак официанту. Неопрятный вид Рейвена-старшего вызвал у того неодобрительную гримасу.

Сэнди смотрел, как отец машинально поглощает еду — просто орудует вилкой, без всякого выражения. Перед ним был сломленный человек.

Теперь у него появился мощный стимул позвонить Рошель Таубман.

Не хотелось оставлять отца одного, и Сэнди решил заночевать у него. Когда-то в этой гостевой спальне они останавливались вместе с Джуди. Сколько с тех пор воды утекло! И сколько появилось душевных ран!

Удивительно, но Сэнди был возбужден сильнее отца. Он всю ночь крутился и вертелся, обдумывая, что скажет Рошель, когда до нее доберется. Если, конечно, она пожелает с ним разговаривать.