Лука Спагетти - Друг из Рима. Есть, молиться и любить в Риме

В этот момент я спросил у Лиз, какое же у нее любимое итальянское слово. Я воображал, что она ответит что-нибудь вроде «scarpetta» [100] Процесс собирания хлебом оставшегося на тарелке соуса (ит.). или «cibo» [101] Еда (ит.). , «pasta» или «pizza», «amore» [102] Любовь (ит.). или «musica», «Luca» или «Elisabetta». Но ни за что не мог представить себе, что в ответ прозвучит: «attraversiamo» [103] Мы пересекаем (дорогу, мост) (ит.). .

Я не знал, что и сказать. Мне показалось, что слово «аттраверсьямо», кроме приятного звучания для ее уха, имело также и особое значение: побуждение перевернуть страницу, перейти от старого к новому этапу жизни.

У меня же, напротив, перед глазами возникли только пешеходные переходы Рима, где каждодневно тысячи людей рискуют жизнью, чтобы пройти несколько метров, и сама мысль о пересечении вселяет в меня некоторый страх. Пересечение улиц в Риме – это процесс, требующий внимания, опыта и изрядной доли везения. Но возможно, я зашел слишком далеко. Слишком вышел за рамки.

Тем временем я вставил в стереопроигрыватель автомобиля компактный диск, на котором записал подборку песен, сопровождавших два моих путешествия с Джулианой в Америку. Естественно, я приготовился быть осмеянным Лиз, как только Трэвис Тритт затянул «It's a Great Day To Be Alive», первую песню моего диска.

Но как только зазвучал его зажигательный голос, я заметил, что Лиз не только знает песню наизусть, но она к тому же чрезвычайно нравится ей! Кто знает, почему я воображал, что она любит более интеллектуальную музыку! Действительно, это был «Great day to be alive!» [104] «Прекрасный день быть живым!» (англ.) .

Песня за песней, и я обнаружил, что стиль кантри также был любимым жанром моей знакомой: настал момент признаться ей в моем увлечении Джеймсом Тейлором.

Но на этом музыкальные сюрпризы не кончились: на половине диска и на полдороге, ночью, голос Леэнн Раймз начал петь «Can't fight the moonlight» [105] «Я не могу бороться с лунным светом» (англ.). . Лиз разразилась громким смехом.

– Лука, откуда ты знаешь эту песню?

– Ну, Леэнн Раймз хорошо известна мне, а к «Can't Fight the Moonlight» я особенно привязан, потому что это саундтрек «Девушек из “Безобразного Койота”». Очень милый фильм. Ты его видела?

– Да… в определенном смысле я его написала.

– Как это – ты «его написала»?

– Я написала статью про этот бар, и из нее сделали фильм.

– Извини меня, Лиз, обычно, когда я общаюсь с девушками, я не пользуюсь такими словами, но, полагаю, на сей раз я сделаю исключение: ты не считаешь меня долбаным лохом?

Ей все не удавалось прекратить смех.

– Нет, я говорю истинную правду. Это просто потешное совпадение!

Она была права. Это было действительно невероятное совпадение. В какой другой машине на пути в Рим она могла случайно услышать саундтрек фильма по ее статье, случайно вставленный в подборку?

Затем настал кульминационный момент. Я вставил в этот компактный диск также песню, взятую из сольного альбома Дона Хенли под названием «Taking You Home». В шутку я задал ей вопрос, не сделала ли она сценарий для фильма с этой песней и знаком ли ей этот певец.

– А теперь ты принимаешь меня за долбаного лоха! – ответила Лиз. – Думаешь, я не узнаю голос Дона Хенли? Я обожаю «Eagles»!

Ее ответ влил мне в кровь порцию адреналина.

– Лиз, это просто чудо! А какая же у тебя любимая песня?

Ни секунды не колеблясь, она ответила:

– «Take It to the Limit».

– Что-о-о? «Take It to the Limit» тоже моя любимая! А я-то думал, что один во всем мире люблю ее больше «Hotel California» и «Desperado»!

Я не мог поверить своим ушам. Мой друг Патрик прислал ко мне писательницу, но не сказал, что она симпатична и забавна, что рядом с ней чувствуешь себя в своей тарелке, что она ест и пьет все, что угодно, и прежде всего любит все то же самое, что и я!

Я не знал, кому или чему возносить благодарность, но чувствовал, что получил неожиданный подарок с другого конца света, подарок, который буду оберегать и защищать. В Лиз все еще чувствовалась некоторая меланхолия, по этой причине, когда мы во все горло распевали «Take It to the Limit», я вновь подумал об обещании, которое дал сам себе: я, Рим, еда и музыка возродят ее для Соединенных Штатов.

Мои отношения с Лиз с каждым днем становились все более глубокими и требующими продолжения.

Мы часто виделись, хотя она тщательно распределяла свое время: первый завтрак, сочинительство, обед, уроки итальянского языка, ужин и прогулки по Риму. Когда мне по работе случалось попасть в ее район, я посылал ей эсэмэску с тем, чтобы узнать, не находится ли она поблизости; и тогда мы встречались где-нибудь, хотя бы только для того, чтобы выпить вместе чашку кофе или быстро перекусить.

Именно в одну из этих встреч Лиз опять ошарашила меня: робко, но решительно она спросила, не могу ли я как-нибудь сводить ее… на стадион! Естественно, я быль польщен такой просьбой, и мысль заполучить заокеанскую орлицу среди наших бело-голубых сил поддержки заставила меня прямо-таки напыжиться от гордости.

Первым случаем, который представился мне, была игра Лиги чемпионов в середине недели, и я уцепился за нее. Я предупредил моих компаньонов по походам на стадион Алессандро и Паоло, что этим вечером нашего полка прибудет, и купил билеты на матч «Лацио» – «Спарта Прага».

Вечером в день матча на мотороллере я забрал Лиз у станции метро «Октавиана», и через десять минут мы прибыли на Олимпийский стадион.

Во время игр Лиги чемпионов всегда царит приятная атмосфера возбуждения. Я был взволнован как значимостью матча, так и присутствием Лиз. Я представил ей Алессандро и Паоло и набросил на шею новоявленной болельщицы шарф «Лацио». После чего мы уселись, готовые к выходу на поле обеих команд под сопровождение соответствующих гимнов.

Стадион был набит битком, а цветные шарфы, флаги и выкрики хором вносили свой вклад в праздничную обстановку. Я заметил, что в Лиз проснулось любопытство, и краем глаза стал следить за тем, чтобы она чувствовала себя как можно более непринужденно.

Раздался свисток, извещающий о начале. Мы, болельщики со стажем, сохраняли относительное спокойствие, ибо в те годы команда «Лацио» считалась более сильной, чем «Спарта». Игра началась с атаки наших, воодушевленных горячей поддержкой трибун, но, как это часто бывает в футболе, случилось непредвиденное.

Не прошло еще и двадцати минут, как нам уже засадили два гола! Я в мечтах рисовал совершенно иное футбольное крещение Лиз. Им должна была стать красивая победа с множеством забитых мячей. Праздник. А вместо этого творился кошмар. Я пытался не показать вида, но Лиз чувствовала некоторую натянутость и мудро не промолвила ни слова.