Лука Спагетти - Друг из Рима. Есть, молиться и любить в Риме

Здесь следует сделать отступление: я не знал точно, какова жизнь в ашраме, но представлял себе вынужденную диету из воздуха и зелени и Лиз, сидящую со скрещенными ногами в постоянной медитации, имеющей целью силой духа отогнать от себя дурные мысли, ниспосылаемые ей дьяволом: спагетти алла карбонара и букатини алламатричана, салтимбокка по-римски [110] Тушеный говяжий рулет с приправами (ит.). , запеченная свинина, ората с картофелем и баклажаны с сыром по-пармски. Насколько я изучил ее, потребовалась бы вся ее сила воли для противостояния искушению такого рода.

Теперь Лиз хорошо ориентировалась в море римской кухни. Однако предстоял еще последний экзамен для получения «сертификата римского качества», чтобы ей можно было вручить ключи от римской кухни: пайата.

Это название тонкой кишки молочного теленка: будучи обработанной искусными руками мясника-хирурга, она режется вместе со всем своим содержимым на куски от десяти до двадцати сантиметров длиной, перевязывается ниткой, отваривается вместе с мелко нарубленными травами, а потом долго тушится с вином и помидорами, пока не образуется изысканный густой соус, готовый для приправы исходящих паром ригатони. Каждый римлянин обожает пайату. А еще больше наслаждается наблюдением за выражением лица посетителя заведения в тот момент, когда ему открывают неприглядную истину по поводу того, что он употребляет.

Именно за тарелкой ригатони с пайатой я выразил Лиз мою обеспокоенность по поводу ее гастрономического выживания в ашраме.

– Лиз, ты уверена что не лишишься сил после пребывания в Индии?

– Будь спокоен, за эти месяцы в Италии я набрала достаточный запас и полагаю, что мне не повредит небольшое воздержание в отношении еды.

– Согласен. Но ведь ты обожаешь поесть! Ты не вегетарианка и не трезвенница, и, если сядешь только на воду и зелень, я буду вынужден опасаться за твое здоровье.

– По правде сказать, я не знаю, что ожидает меня. Конечно, диета на основе воды и зелени представляет собой тяжкое испытание, но некоторое время его можно вынести.

– Да, Лиз, однако помни, если ты должна соблюдать вегетарианскую диету, то пайату ты можешь есть всегда.

– Но, извини, Лука, разве пайата – не мясо?

– Нет, Лиз… это – дерьмо!

Нескончаемые секунды ужаса, от которого каменеет лицо человека, сраженного таким ответом, представляет собой зрелище, которое не купишь ни за какие деньги.

Однако же Лиз не испытала особого потрясения, потому что она за столом в Италии ничуть не обращала внимания на «технические детали». Если блюдо ей нравилось – а это относилось почти ко всему, – она с удовольствием съедала его. То же самое можно было сказать и о пайате.

Тем временем моя знакомая, к величайшему удовлетворению, становилась настоящей болельщицей «Лацио»! Она опять сходила на стадион, на сей раз после обеда со своей приятельницей шведкой Софи на игру чемпионата, и пару раз в паб, чтобы смотреть вместе с нами матчи «Лацио» на выезде. И здесь зрелище болельщиков, хотя и в уменьшенном масштабе и более интимной обстановке, было чрезвычайно колоритным. Я наблюдал за Лиз, когда она следила за игрой, попивая пиво мелкими глоточками. Мне казалось, что она чувствует себя как дома и наконец-то стала умиротворенней. Я был доволен видеть ее такой благостной и тешил себя мыслью, что в этом преображении была малая доля и моей заслуги.

Ноябрьские холода уже начинали давать знать о себе и в Риме. И как ни странно, во мне проснулось желание отпраздновать свой день рождения. Не то чтобы я не питал особой привязанности к этому регулярно повторяющемуся событию, просто мне не нравится организовывать праздники, в особенности когда в центре торжеств нахожусь я, ибо совершенно дурею перед всеми проявлениями любви со стороны своих друзей, а уж когда получаю подарки, то прирастаю к полу, как олух, и становлюсь жертвой своих переживаний.

Но в этом году я был расположен отметить праздник, потому что на сей раз получилось особое совпадение – с праздником Дня благодарения.

День благодарения является американским празднеством, всегда завораживавшим меня: на нем непременно царят семейная сплоченность и тепло человеческих отношений, а также счастье родственников или друзей, которые, возможно, за весь год видятся только по этому случаю. И прежде всего в центре внимания красуются гигантские индюшки!

Мне было совершенно необходимо воспользоваться этим уникальным случаем. У меня была приятельница-американка – любительница знатно поесть, – которая находилась в Риме, а праздник Благодарения практически совпадал с моим днем рождения; как можно было не воспользоваться этим и не подготовить хороший ужин на День благодарения?

Я начал обхаживать Лиз, умоляя ее научить меня готовить фаршированную индюшку. В один из дней я взял отгул на работе и стал ее подручным поваренком, оказывая ей с самого начала помощь в приготовлении этого лакомого блюда.

В конце концов, хотя и с тысячью сомнений относительно благополучного исхода, порождаемых в основном тем фактом, что как ей, так и мне больше нравилось есть, нежели стряпать, Лиз согласилась. Она позаботилась об обеспечении оригинального рецепта с очень длинным перечнем ингредиентов, которые в Италии трудно приобрести, и мы решили заменить их. Затем вместе отправились закупать необходимое, а я взял на себя все остальное.

Было выбрано место: Веллетри, у римских замков, в доме моих друзей Марио и Симоны, где мы когда-то устраивали репетиции «Квартета Джона Хорса». Кроме хозяев дома и их двух тринадцатилетних дочерей, близнецов Сары и Джулии, должны были присутствовать Джулиана, Лиз и Паоло, мой приятель со стадиона, с подружкой Сарой. К сожалению, не могли присутствовать мой брат и Алессандро. В последний момент присоединились две подруги Лиз: Дебора, психолог, приехавшая навестить ее из Филадельфии, и Софи.

Лиз сначала стремилась сдержать мой энтузиазм, пытаясь объяснить мне, как ребенку, какую гигантскую организационную работу следует провести, чтобы приготовить фаршированную индюшку на одиннадцать человек: птица должна быть великаном, а время приготовления – библейским…

Но не в моих привычках отступать. Я дал клятву, что найду индюшку поменьше, может быть, только вылупившуюся из яйца, дабы ее хотя бы символически хватило на всех, и в утро праздника приступил к отчаянным поискам. Но мой знакомый мясник разбил мои надежды, раскрыв мне ужасную правду: в Риме, если хочешь купить целую индюшку, ее надо заказывать за несколько лет вперед.

Однако я не желал сдаваться: это был мой первый День благодарения, и я заполучу свою индюшку. Как обычно, я упорствовал в своей привычке видеть бокал, наполненный вином до краев, и продолжал колесить по мясным лавкам, получая везде один и тот же ответ. В конце концов мне пришлось признать, что, даже если я и найду нужную мне индюшку, у меня не хватит времени приготовить ее. А ведь еще предстояло идти с Лиз закупать все остальное, а ей надлежало приготовить начинку для фарширования, превращая в крошку килограммы хлеба, как гласил рецепт, чудом прибывший из ее дома в США…