Борис Щербаков - В/ч №44708: Миссия Йемен

На ночь был запланирован праздничный «тахзин». Предстояло высидеть несколько часов, разжевывая зеленые листики ката, пока щека не раздуется до размеров теннисного мячика. Что, кстати, довольно некомфортно, даже больно, но йеменцы, постоянно жующие кат, тренирующие мышцы щеки ежедневно, такой проблемы не имеют, однако ж обвисшие щеки в этой ситуации — почти повсеместное явление. Во время «тахзина» гости слушают музыку, бесконечные народные песни под аккомпанемент местного «гитариста», дергающего три струны на какой-то национальной домбре. Довольно скучное занятие, но йеменцы живо реагировали на куплеты, видно они были на злобу дня, не без юмора, но я, к сожалению, ничего понять не смог, только глупо улыбался и жевал, жевал, жевал проклятый кат. Во время «тахзина» предписано пить много воды, идет обезвоживание организма засчет воздействия наркотика, засчет обильного слюноотделения. Часам к 4 утра народ впал в транс, в возбужденное состояние, о сне не было и речи, праздник только начинался. (Говорят, что после хоршего «тахзина» люди не спят по нескольку суток!!) Увы, я ничего похожего не почувствовал, и радость «тахзина» разделить с компанией не мог, как видно, без обычного для любого наркотика привыкания, жевать кат было бесполезно. И невкусно. Больше я кат не жевал, честно!! В общем, что называется, «и я там был, мед-пиво пил, по усам текло, да в рот не попало».

Кстати, многострадальный йеменский кофе, столь безжалостно вытесняемый катом со склонов гор, еще можно было встретить на живописных террасах по дороге из Саны в Таизз. Кофейные деревья, я тоже, естественно, видел тогда в первый раз, и зеленые их мелкие плоды совсем не показались похожими на кофе, кто ж знал, что технология предполагает их сушку и обжарку до характерного коричневого цвета.

Дорога до Таизза занимает около 4 часов, большая ее часть проходила по горам, и потому крутые повороты на 180 градусов — обычное дело, не столь опасно для легковушек, если не разгоняться, но хорошая ловушка для перегруженных грузовиков, вдоль дороги, в ущельях часто попадались остовы сгоревших неудачников, а однажды на дне я видел целую машину «Кока-Колы», не вписавшуюся в сложный поворот.

Проезжали экзотические древние города — горный Ибб, равнинный Домар (в 1985 году, по-моему, почти полностью разрушенный в результате землетрясения)… Йеменские селенья и города исторически, для обеспечения большей безопасности, строились на горах, дома в форме вертикальных башен, все из камня и глины, с виду — крепость. Дома-башни доходят до десятка этажей, высота горных стен, на которых они строились — сотня метров, так что вполне себе крепость. Очень симпатично раскрашены охряно — голубым орнаментом. Не ясно, как они, жители-аборигены, туда на такую верхотуру добирались когда еще не было машин. Говорят, высокой горной проходимостью обладают ослы.

Племена, населяющие горные районы Йемена всегда жили достаточно автономной жизнью, не сильно полагались на центральную власть маликов, или президентов, а в основном на свою, на местную власть шейхов, власть почти абсолютную, феодальную, не сильно политически изменившуюся за тысячелетия такого уклада жизни. Шейхи контролировали свои земли жестко, ответственно, муха не пролетит, даже правительственные военные базы, расположенные на какой-либо исторической территории племени, суверинитетом пользовались постольку-поскольку. Закон племени обладает приоритетом на его территории.

Однажды, наши советские специалисты, были вынуждены укрыться в одном из гарнизонов, после случайной аварии, повлекшей человеческую жертву — племя взяло гарнизон в осаду и только после личного вмешательства Президента и солидной компенсации разрешило вывезти виновника инцидента, инженера Юру Дымова, в аэропорт, откуда он немедленно улетел в Союз. Семья последовала за ним через неделю.

Шейхи содержали даже собственные небольшие армии, иногда с парком бронетехники, с радиостанциями, с небольшой артиллерийской группой. Наших специалистов иногда приглашали что-нибудь починить, и те, по разрешению йеменских властей и Главного Военного Советника, естественно, иногда отправлялись в горы для ремонта техники. Такие командировки считались весьма прибыльным делом, ибо щедрые подарки шейхов за проделанную работу никуда не сдавались, и никем не контролировались, да это и невозможно было сделать.

А уж обильные обеды, по рассказам, были просто царскими. Правда после одного такого халявного обеда, в Таиззе, Митрич наш заболел брюшным тифом, вот ведь угораздило, мы о таких болезнях только из хроники гражданской войны и слышали…

Сегодня я иногда даю студентам одной московской бизнес-школы так называемый «мастер-класс» по «Кросс-культурному менеджменту», есть такая дисциплина. Смысл ее в том (по-моему), чтобы изначально понять, что все народы — разные, понять, принять и научиться управлять мультинациональным коллективом, учитывая эти различия, это, пожалуй, самое главное. Проблема в том, что заставить себя принять, согласиться с тем, что культуры оказывают гигантское влияние на формирование личности, а, стало быть, не могут не сказаться на особенностях поведения человека в различных ситуациях, на особенностях принятия решений им, на управляемости, в конце концов. А это очень трудно, гораздо проще убедить себя в том, что твой народ, твой путь, твой опыт — единственно верный, и чего с ними цацкаться, с иноверцами. Американцы страдают такой болезнью особенно остро.

Историко-культурный аспект кросс-культурного управления чрезвычайно важен для построения эффективной команды, работы вообще. Те, кто слушает такие курсы в теории, часто недооценивают значение фактора историко-культурной разницы народов. А зря.

Мне в этом смысле повезло, я сразу имел возможность окунуться в совершенно другой мир, настолько другой, что сомнений в разнице культур не возникало с первого дня. Помимо чисто внешних проявлений (одежда, оружие, архитектура, пища, да мало ли), поведенческие особенности йеменцев не давали шанса усомниться в их инакости. Огромный отпечаток на народ оказывает доминирующая религия, как бы не противились этому сторонники политкорректности. Ислам — воздух, пища, смысл и основа жизни для подавляющего большинства йеменцев, особенно сельского населения. Можно отнести ритуальную часть ислама к традиции, привычке народа, но от этого ситуация не изменится — все и вся меряется по канонам, меркам слова Аллаха. К этому надо привыкнуть, оставить иногда возникающее раздражение кажущейся несуразностью аргументов, отсталостью взглядов, ничто делу не поможет, только внимательное, уважительное отношение к порядкам, исламом регламентируемым.