Борис Щербаков - В/ч №44708: Миссия Йемен

Можно по — разному относиться к религии, но не учитывать ее в жизни, в работе в Йемене не удастся. И лучше принять и понять почему пол-двенадцатого утром, например, все офицеры, солдаты без обсуждения и малейшего сомнения прерывают занятия и отправляются по свои углам, совершать полуденный намаз («сала-аз-зухр»). Почему нельзя есть на улице днем, в светлое время, в священный месяц Рамадан, плавно сдвигающийся каждый год на две недели примерно, в соответствии с хиджрийским календарем (а то еще могут и навалять за святотатство!). Почему женщинам очень не рекомендуется ходить в обтягивающих джинсах по старому городу. А если ходишь, то велика вероятность получить камень вдогон, или, как у нас в гарнизоне было один раз, получить выстрел в зад из пневматической винтовки, что очень неприятно, говорят.

Нельзя ругать религию, спорить с основными постулатами («Аллах велик, он един, Магомет пророк его»), нельзя рисовать Пророка — все это может закончиться очень плачевно, что и показывают недавние события вокруг датских карикатур (однозначно — глупость со стороны датчан).

Я арабист, но не мусульманин, и это надо было признать сразу, безоговорочно, не претендовать на религиозную близость к йеменцам, не пытаться «сойти за своего», что еще хуже, да это, впрочем, и невозможно, слишком глубока культурная пропасть между белым христианским миром и исламом (тут я опять не могу не вспомнить карикатурные сцены из телефильма «Русский перевод», в которых юный герой-переводчик шпарит назубок суры из Корана, высказывается на религиозные темы с легкостью, будто всю жизнь провел под минаретом… Так не бывает, и не дай бог вам перейти эту тонкую грань между языком и религией, опасно). Совместно с моими йеменскими друзьями мы нашли приемлемый вариант названия, моей квалификационной категории, объясняющей мой языковый и культурный статус — «мустаслим», близкий к исламу, «исламизированный», но не мусульманин. Даже тут было много лукавства с моей стороны, это слишком высокий статус, и уж точно претензий на большее иметь я был не вправе. В этом статусе я мог обсуждать на полном серьезе какие-нибудь коранические темы, религиозные каноны, в основном, соглашаясь с «логикой», иногда споря, но всегда крайне уважительно, с пониманием — да, мы разные, но я хочу понять вашу религию, понять, почему вы все делаете так, а не иначе. В те годы было не принято, но мы всегда подчеркивали, что мы — ортодоксальные русские христиане по религии, и это вызывало уважение у проникнутых духом ислама йеменцев: все таки религия, пусть и христианство!!

Оговорюсь сразу: Коран, или «Книгу», я не читал, только отдельные айи, пытался со словарем много раз, но слишком затратно по времени, общих знаний языка не хватает, язык архаичен, глубок. Выучил только первую суру, «Аль-Фатиху», даже могу ее петь очень похоже на муэдзина, хотя с годами и этот навык уходит, трудно воспроизвести мелодику, «попасть в ноты», так сказать, хотя с фонетикой у меня все в порядке до сих пор. Ну, и несколько красивых изречений выучил, скорее для экзотики, блеснуть в компании, когда спросят (а просят обязательно!) сказать «что-нибудь по-арабски».

Споры были разные, иногда бывало трудно сдержать улыбку. Вспоминаю свой спор с одним из лаборантов, о том, что цивилизация — это всегда лучше, надо есть ножом с вилкой, и лучше мыть руки перед едой. Хамуд делал круглые глаза:

— А зачем же тогда Аллах дал человеку руки?

Возразить трудно, да и незачем, но руки мыть я лаборантов научил, по крайней мере во время совместного приема пищи, на дежурстве.

Многократно приходилось спорить на тему, Аллах ли создал землю и людей или все-таки это результат глобальной эволюции материи… Надо было находить правильные, не обидные для них слова, учитывая в целом невысокий образовательный уровень. Но мы всегда находили компромисс.

Коран не запрещает пить вино (как многие думают), есть расхожее выражение в арабском о том, что «питие вина — грех», но в Коране прямого запрета нет. Я долго не мог понять в чем же тогда причина столь нетерпимого отношения к алкоголю во многих арабских странах, но понял только тогда, когда услышал одно из изречений Корана: «Не приближайся к молитве, если ты пьян». Под воздействием алкоголя молиться нельзя, это грех 100 %. Но проблема в том, что молятся мусульмане аж 5 раз в день, и, таким образом, честному человеку никак не представляется возможным выпить по-настоящему, чтоб этот абсолютный запрет не нарушить, если только совсем чуть-чуть!!

…Приехав однажды утром на работу, в 6-ую свою, танковую бригаду, я обратил внимание на то, что зам командира бригады, Исмаил, как-то необычно невесел, а у меня с ним были неплохие, почти дружеские отношения, мы в шахматы играли, беседовали часто «о судьбах мира» и пр. На мой вопрос «Что случилось?», он неожиданно ответил:

— Сын вчера умер.

Я был в шоке, пытался утешить, какими мог известными словами, но еще больший шок я испытал, когда он ответил мне на это:

— Бог дал, бог взял. Чего теперь…

Единственное, по-моему, в шахматы мы с ним в тот день не стали играть. Конечно, в семьях у йеменцев было много детей, по 10–12 человек, но такого отношения к жизни я не мог себе и представить.

Я повторюсь, на мой взгляд, йеменцы как народ, очень добрые, отзывчивые, абсолютно лишенные типичной арабской заносчивости, может чуть простоваты в поведении, не испорченные цивилизацией или мега-идеями о своем особом предназначении, им этого никогда в истории не требовалось, подтверждать некую свою миссию, как многим другим арабским племенам — покорителям, кочевникам. Жили себе люди тысячелетия на склонах гор Счастливой Аравии, никого не трогали, отбивались, как могли и когда могли, от иноземных завоевателей, но по характеру — абсолютно мирные люди. Южан испортил «коммунизм», как и все другие народы, прошедшие через его чистилище, но северяне оказались к идеям товарища Маркса невосприимчивы, что помогло им сохранить свою историческую первозданность. Йеменцы по сравнению с другими арабскими народами в моей шкале оценок занимают высшую ступеньку. Они просто лучшие.

Я провел много лет в Ираке, я часто общался по работе и потом, туристом, с египтянами, иорданцами, кувейтянами, марокканцами, тунисцами, да практически с людьми из всех арабских стран, так что сравнивать могу, здесь не стану давать оценок другим народам арабского мира, хотя хотелось бы, знаете…В подметки они все не годятся йеменцам с точки зрения человеческих качеств. Йеменцы — вне конкуренции.

В силу специфики того политизированного, ненормального времени, друзей из числа йеменцев у меня не получилось (как и из числа граждан других стран). Мы сблизились с одним парнем, правда, в конце уже — капитаном ВВС Ноуманом. Он даже потом, когда прилетал на переподготовку в Союз, был у меня в гостях в Москве, мы с ним ездил на дачу к мои родителям, в Ашукинскую, вопреки строгим запретам и для него и для меня, но все равно дружбы настоящей не получилось, слишком уж все отношения были под микроскопом спецслужб, ни к чему это было, ни мне ни ему. Я уже работал в «Разноэкспорте», мне предстояло делать карьеру во Внешторге, а ему — у себя в войсках, где тоже несанкционированные контакты с иностранцами не приветствовались, мягко говоря. Время было такое…