Чума в Бедрограде

Соций негромко хуякнул по столу. Скорее для порядка, чем от раздражения.

— Кто тут ещё чего не понимает, — к Социю опять вернулся тон, которым приказы отдают. — Это тебе он 66563, а мне — сержант Гуанако, зелень необстрелянная, которой я глаза бинтом завязывал, когда мы вдвоём между британскими постами застряли. Я чую, когда он пиздит, а когда нет.

— Да не будь ты таким дураком! — Андрей одновременно скривился и взмахнул ресницами, как только он и умеет. — Чуешь? Тогда скажи, про Гошку он пиздит или нет?

Не пиздит.

Андрей осёкся, сам всё прочитал на лице Соция.

— И потом, — продолжил Андрей, чтобы только не сидеть сейчас в красноречивом молчании, — почему, ты думаешь, он к тебе на встречу сунулся? Они ведь могли любого своего не слишком публичного человека за Дмитрия Борстена выдать, а пошёл всё равно 66563. Это им невыгодно — такой козырь раскрывать. Ещё раз: почему всё же раскрыли? Потому что он знал, что идёт к тебе, а ты ему поверишь.

— Рот захлопни, — набычился Соций. — Может, где-то он меня и наебал. Но что касается твоего ёбаного Смирнова-Задунайского, на котором ты, видать, свихнулся, — тут всё чисто. Мы о таких вещах говорили, которые мирному населению не понять.

Андрей от «мирного населения» аж поперхнулся. Он сам любит людей на сорта делить: у него кто в госаппарате не служил, тот «гражданский», жизни не видевший.

А у Соция свои сорта, ничего попишешь.

— Не вставайте вы на дыбы, ещё не хватало, — прикрикнул Бахта.

Вернулся к столу, отодвинул магнитофон, водрузил на его место бутылку пахучего джина. Верный расчёт: джин Бедроградская гэбня пьёт, когда можно расслабиться, джин пахнет хвоей, Андрей пахнет хвоей — это у него духи такие. Команда «можно расслабиться» непроизвольно пробежала по всему телу.

Соций ещё раз посмотрел на Андрея: нечего на него срываться. Ну не врубается и не врубается, велика беда.

— Соций, я не понимаю, но я стараюсь, — примиряющим жестом протянул бутылку Андрей. — Но и ты постарайся понять: я этого человека видел в совсем иных обстоятельствах.

— Всё мы знаем о твоих обстоятельствах, — беззлобно хмыкнул Соций. — Твой Начальник Колошмы был ненормальный. То, что он ёбнулся, — это не гуанаковская заслуга, вот хоть режь меня.

Андрей торопливо закивал: как угодно, мол, согласен. Но когда сам сделал глоток джина, осторожно продолжил:

— Начальник Колошмы… Савьюр служил на Колошме на тот момент на полгода дольше, чем я на свете жил. Он был плохой голова гэбни, но тюремщик он был классный. Да, он фактически проводил допросы в одиночку, никто больше ни слова не говорил. И это бред, а не работа гэбни, — Андрея передёрнуло. — Но он в одиночку допрашивал так, как многие вчетвером не смогут. Насквозь видел заключённых, говорил им про них самих такие вещи, что они только глаза таращили.

— И? — поторопил его нетерпеливый Бахта.

— 66563 умудрился обмануть даже Савьюра, — сказал Андрей.

Сказал, и все подумали: то есть мог обмануть и Гошку.

Потому что не о том, обманул ли он утром Соция, они на самом деле говорят, ох не о том.

— Да я уже вообще запутался, чего там было, — неприкрыто соврал Бахта, чтобы Андрей смог уже наконец излить душу.

Соций готов был заржать: Андрей почти десять лет в Бедроградской гэбне — самое время Бедроградской гэбне узнать, чего у него на Колошме произошло. Неужто и впрямь что-то новое расскажет?

— Ну вы же читали расшифровки, — промямлил Андрей, как будто вдруг передумал изливать, захотел свернуть разговор.

— Да ладно тебе пятиться, — подтолкнул Соций.

Андрей пошарил руками по столу, начал без толку перебирать предметы. А вот и его вечная белочка, давненько не видели!

Хорошее слово — «белочка». И про беличьи нервные лапки, и про суматошность белой горячки. Очень точно состояние Андрея описывает.

Гошка давно ещё придумал его так описывать.

Гошка.

— В общем, мы… я, — только заговорил, а уже запутался Андрей. — Мы действительно собирались Савьюра отравить. Нет, не отравить — положить под препаратом… и нет, не собирались, но подготовились. Там была сложная ситуация: Савьюр послал неофициальный запрос по своим каналам по поводу одной из версий предположительного обвинения 66563. Сразу, после самого первого допроса, на котором они договорились, что раз у 66563 такое нелепое обвинение, которое надо допиливать, то допиливать будут совместно. В смысле Савьюр и 66563. Потому что 66563 не хотел, чтоб за него кому-то ещё досталось — этим его бывшим студентам, например. А шансы были, дело-то серьёзное. 66563 сам предложил, в какую сторону копать, и Савьюр послал запрос, — Андрей говорил медленно, сбивался и повторялся. — Ответ пришёл через месяц, когда всё уже было леший знает как. Савьюр от допросов 66563 ходил сам на себя не похожий. Все, кто говорят, что он по жизни был не в себе, просто не видели его тогда. Так получилось, что этот ответ с гэбенной почты забирал я. Я не думал его скрывать сначала, но потом опять допрос, опять 66563, и стало понятно: Савьюр его оправдает. Вывернет факты так, чтобы были основания выпустить. А это никуда, никуда не годилось! Мне на моём тогдашнем седьмом уровне доступа казалась, что указания с шестого — от Столичной-то гэбни! — это очень серьёзно. Казалось, что они гэбню Колошмы просто сожрут, если 66563 из тюрьмы выйдет.

В этом месте Соций и Бахта хором загоготали.

Как раз когда разваливалась Колошма, прежний состав Бедроградской гэбни ездил популярно объяснять гэбне Столичной, что она неправа.

Попытаться завербовать человека из БГУ им. Набедренных, а получив отказ, засадить его пожизненно на Колошму — это ж надо было додуматься! Не видать им завербованных людей на территории Бедроградской гэбни (тогда-то и Университет был их территорией). Вот как Гуанако сел, отказавшись, а история выплыла, Бедроградская гэбня и начала пристально следить, к кому и зачем столичные подкатывают.

Но за тот раз столичные тоже получили. Пули в две из четырёх голов. И ничего, фаланги не переломились закрыть глаза. Хотя стрёмно было, думали, просто так с рук не сойдёт. Но Гошка сказал: «Похер, достало, едем убивать».

Гошка. Опять Гошка, да что ж такое.

— Я уговорил остальных голов гэбни придержать для Савьюра препарат… ну, в общем, фактически это был почти что яд, — продолжил в пустоту Андрей. — Такой, медленного действия. Чтоб остановить его и выключить из ситуации, если что, но чтоб можно было и откатить, выдать за неожиданный приступ болезни естественного происхождения. Никто не собирался убивать Савьюра! Просто хотелось иметь тормоз — на случай, если Савьюр выкинет что-нибудь. Например, начнёт убеждать 66563, что тому стоит валить с Колошмы — официально или неофициально. Или ещё что-нибудь, он же был совершенно с катушек съехавший, — Андрей задумался. — А в результате вообще пиздец получился. 66563 на последнем допросе развлекался, как мог. Там же всё было: от секса с охранником на гэбенном столе до исповеди с просьбой застрелиться. Исповедь проникновенная вышла. Мол, не могу больше, мол, выбрал Колошму вместо вербовки у столичных не потому что идейный, а потому что в бедроградской жизни сплошное дерьмо. Мол, сбежал от этой жизни аж на Колошму, а вы, мол, Юр Саввович, только и делаете, что издеваетесь. Напоминаете, мол, Бедроград, соблазняете, мол, вернуться. А я, мол, не хочу, устал, тошно мне, даже на Колошме нет успокоения. Повесился бы, мол, так вы ж верёвки не дадите, — Андрей хватил ртом воздуха, как будто собирался нырять. — А Юр Саввович в ответ на это дал ему свой табельный пистолет.