Чума в Бедрограде

Этот вопрос в последние полгода представляется чрезвычайно популярным.

— Четырнадцатый, как и у любого сотрудника исторического факультета БГУ имени Набедренных.

Дежурный врач, кажется, не поверил, пожевал немного свою папиросу.

— Вы же не рядовой… вы внук хэра Ройша, вы должны иметь право на второй. Или нет? Скажем так, если бы у вас был второй, мне было бы проще.

— И тем не менее, у меня четырнадцатый.

Врач посмотрел в окно, решаясь на что-то. На лбу у него проступили капли пота.

— Даже если бы был второй, вы легко могли бы мне не говорить… да и, наверное, в таких случаях нужно исходить не из уровней доступа, — он стукнул по столу ладонью и посмотрел Ройшу в лицо. — Вашу девочку забрал Силовой Комитет.

Если Бровь забрал Силовой Комитет, значит, фаланги всё-таки вмешались в происходящее — и, по всей видимости, не на стороне Университета.

— Расскажите по порядку.

— Они велели мне молчать и отрицать звонок вам… или подсунуть какую-нибудь другую пациентку. Я не знаю, чем мне грозит разглашение этой информации.

Ройш помедлил.

— Как врач районной больницы города Хащины, вы подотчётны непосредственно Хащинской Ыздной и Медицинской гэбням, причём уровень доступа последней, разумеется, выше. Несмотря на то, что уровень доступа Силового Комитета ещё выше, он, в отличие от фаланг — исходя из того, что вы сами оперировали термином «Силовой Комитет», я предположу, что вам известны названия всех уровней управления, — не имеет над вами прямой юрисдикции. Если среди пришедших за девочкой людей не было лиц третьего уровня доступа, указание молчать не имеет юридической силы, — Ройш слегка кивнул самому себе. — Разумеется, на самом деле указание было, скорее всего, отдано неким фалангой, а представитель Силового Комитета вам его только передал. Но вы могли этого не знать. Иными словами, я не буду вам врать, что, рассказав мне о событиях, произошедших здесь, вы не совершите преступления, но максимум, что вам могут вменить — это халатность и преступное неведение. Да и этого возможно избежать. Здесь есть пространство для маневра.

Врач молчал, остолбенело созерцая Ройша. Возможно, ему требовались более убедительные аргументы.

— Не говоря уж о том, что акт разглашения всё равно уже произведён. Силовой Комитет обычно работает достаточно грубо, вы не можете быть единственным свидетелем. По большому счёту, — Ройш не стал вставать, но всё же слегка качнулся, — я могу распрощаться с вами и выяснить обстоятельства их появления у других работников больницы.

— Незачем мне угрожать, я и так согласен рассказать, — ответил врач, — просто не треплитесь об этом направо-налево. Несколько часов назад к нам поступила девочка — русые длинные волосы, серые глаза, одета в светло-синий свитер и джинсы, возраст — около двадцати…

— Девятнадцать. Вы описывали отличительные признаки по телефону, и я в достаточной степени уверен, что это действительно одна из моих студенток.

— Студенток? — врач хмыкнул, но не стал распространяться. — Как угодно. Её обнаружили на окраине Хащины, при ней не было документов или предметов, которые помогли бы её опознать. Тяжёлая черепно-мозговая травма, сломаны несколько рёбер, контузия головного мозга, потеря памяти. Девочку нашли на некотором расстоянии от проезжей части, но вполне вероятно, что она могла ходить, пока не потеряла сознание. Я бы предположил, что её сбило такси. Разумеется, мы немедленно положили её в стационар, взяли необходимые анализы и ввели обезболивающие. Когда девочка пришла в себя, мы пытались задавать ей вопросы — кто она такая, где учится, где работает, живёт ли в Хащине — однако она назвала только одно имя. Ваше.

— Верно. А я ответил, что у меня есть веские основания полагать, что это Брованна Шухер. Вы связались с её отцом?

Капли пота на лбу врача неожиданно выросли в размерах. Он истерически затушил папиросу и схватил следующую.

— Девочка была в крайне тяжёлом состоянии. Она требовала присутствия.

— Всей больницы?

— Ваше предположение было всего лишь предположением, я не мог на пустом месте… — врач вдруг уронил голову на ладонь. — Леший, паршивые оправдания. Нет, я не известил её отца, потому что… Константин Константьевич, вы хоть понимаете, кто вы такой?

Ройш вопросительно наклонил голову.

— Вы внук хэра Ройша, и вы настолько на него похожи, что ваше лицо действительно знает вся страна. Известно, что ваш дед — и ваш отец — занимались политикой. Вы называетесь простым преподавателем истории — на истфаке БГУ, это тоже, знаете ли, место более чем сомнительное. А потом в телефонном разговоре утверждаете, что Брованна — всего лишь одна из ваших студенток. Студентка в околокоматозном состоянии зовёт любимого учителя, ага. Это же просто смешно! — врач вскочил, отвернулся и тихо продолжил. — И учитель без колебаний едет за ней ночью из Бедрограда в Хащину. Простите, это выглядит слишком… подозрительно. Я не знаю, кем вы на самом деле друг другу приходитесь, не знаю, при каких обстоятельствах она получила травму, и не знаю, в каких отношениях вы с её отцом. Не знаю и не хочу знать. Не хочу — уж простите — быть причастным ни к какому делу, связанному с Ройшами. Простите ещё раз. Мне доводилось сталкиваться с вашим отцом на бюрократическом поприще.

Как ни посмотри, у фамильного наследия и семейной репутации нет никаких плюсов, сплошь минусы.

— Думаю, я всё-таки позвонил бы отцу Брованны. Наверняка позвонил бы… но через полчаса после нашего с вами разговора сюда приехали люди из Силового Комитета. Лично, без предупреждения. Показали жетоны, сообщили, что забирают её, — врач наконец-то отёр пот; говорил он тихо. — Я сказал, что это немыслимо, что в таком состоянии транспортировка может привести к летальному исходу. Они показали жетоны ещё раз.

— Ясно, — Ройш чуть заметно постучал указательными пальцами, ещё раз покивал своим мыслям. — И как они выглядели?

— Кто?

— Люди из Силового Комитета, которые забрали девушку.

Врач пожал плечами.

— Как-как… с пистолетами, в кожаных плащах. Приехали на грузовике, уехали на нём же. Тот, который говорил со мной, высокий, телосложение крупное, волосы тёмно-русые, короткая стрижка… как вообще может выглядеть Силовой Комитет?

— А что насчёт волос девушки?

— Что насчёт волос девушки? — подпрыгнул врач и посмотрел на Ройша с явным раздражением.

— Прямые или вьющиеся?

— Прямые.

— А телосложение?

— К чему вы клоните? Это допрос?

— Вовсе нет, — Ройш старательно улыбнулся. — Хочу быть уверен в том, что речь идёт всё-таки о Брованне Шухер. Если здесь был Силовой Комитет, то у близких вашей пациентки, кем бы она ни являлась, наверняка есть поводы волноваться. Хочу знать, есть ли они у меня.