Денис Осокин - Овсянки (сборник)

покупаем водку ‘лапландия’ ко дням рождений. набираемся ‘лапландией’ лишнего — ах как жаль! ламинарии из аптеки добавляем и в макароны и в суп. слишком много насыпали — невкусно.

опустился вчера зачем-то на окрашенную скамейку в сквере. так огорчился: что это я? в только что стираных шортах. раньше такого со мной не случалось. сидел — трогал пальцем зеленые пузыри невысохшей краски. молодежь по соседству с интересом на меня смотрела. оставил в поезде лорку — возвращаясь последний раз из москвы. в ‘доме чая’ забыл часы. заказал манты со сметаной и два треугольника. даже без водки. все съел — вымыл руки — а часы оставил. нечаянно сломал комод — навалился на задвижку, а она хрупнула.

трясусь от нежности и мороза — завернувшись в три одеяла в середине летнего дня. утром и вечером я пишу пишу — ноги в сухом аквариуме с морскими камнями — на шее зеленый платок для слез. то один глаз — то другой глаз вытру.

сенокошки внезапно ушли из моего дома. их было так много всегда. их распугали бутылки из-под ‘лапландии’ и грустные подруги? сенокошки отправились к скатам. а я с каждым годом все дальше от них.

объедаемся — плачем — тошнимся. зачем нам еда? — мы ведь не голодные. зачем готовили? зачем на рынок ходили за вкусными рыбами? ‘вытащенный из воды скат-мобула издает музыкальные звуки — похожие на звон колокола’.

у меня есть друг — старый-старый господин григореску — посол румынии в польше — хороший человек и хороший писатель очень. и начальница отдела культуры кандалакшского района мурманской области — лена лучникова. и мэр восхитительного торжка наталья пушкина мне иногда звонит — приглашает в гости. и король островов тонга — толстый и добрый, в очках — про меня помнит. поклонимся ему! — и будем ему верны! я счастлив и горжусь собой — раз такие люди обо мне думают. скаты тоже думают про меня. только мы обычно не видимся. и удильщики. и кузовки. анемоны наземные, надземные и морские.

где моя полярная станция, мое побережье и мой бесконечный гусь в небе? — только в сердце. скаты! — спасибо за то! вы как мои анемоны — вас нет, а вы есть, а вас нет. ладно.

скаты уплывают в литературу. и это — как жарить камбалу. вкусно — но больно и глупо. получается очень красиво — но нет больше сил держать слез. вылезти из ванной что ли? нельзя ж ее долго так занимать. скаты мои — за мной! камбала моя — на обеденном, а вас приглашаю к письменному столу. нам ведь не привыкать. ничего не бойтесь.

а сегодня — день города. стало быть — праздник и мой — мучительный самый и самый нежный. дует ветер и хлещет дождь. на улицах все равно концерты. и танцплощадки. и угощения. и мокрая милиция в белых рубашках на мокрых лошадях. вечером начнется салют. я сижу дома. я купил для города цветы и шары. и в упаковке воздушного змея. я не буду писать сегодня. лягу в лодку — и поплыву. потолок откроется — там гусь полетит. обниму тугой борт — как ненаглядную, милую, теплую и родную. за бортами лодки и под ее дном поплывут скаты. на что мне жаловаться? ну на что?

но — боже мой — скаты! мокрые боги мои! я обожаю вас — скаты-прескаты! я не с вами — простите простите меня!

наша задача проста: показать человека ждущего ольгу: что происходит внутри и вокруг него. мы уверены — эта книга напишется за два часа. к вечеру завтрашнего дня переведется на языки — тиснется в типографиях как двусторонняя открытка — и будет рассыпана во всех местностях населенных людьми.

ожидание ольги — ни с чем не сравнимо. вот состояние — равных которому нет. ждать ольгу — значит делать мир лучше. ожидающий ольгу — очень красивый и мудрый человек. настоящий человек — которым гордятся боги. гордятся и ревут. зареванные спускаются в рюмочные. в варшавские, в московские, в вятские… в казанские, в нижегородские, в киевские… в могилевские, в пинские, в пермские… когда человек ольгу ждет.

потому что он — ветры! ветры! — в эти минуты лучше богов. он прав даже больше чем керосиновая лампа. и жизненной силы в нем столько — сколько не уместит в себе самая крупная рыба-скат. и ничего что ольга мало о чем догадывается! не понимает — почему же повсюду и ей самой так удивительно хорошо? ее ведь даже не поприветствовали! — она ведь еще только вышла с работы и ожидает маршрутное такси.

ожидание ольги — главная симпатия предметов в мире. мы не ведаем почему так. нам лишь очевидно что все предметы — вовлеченные в эту ситуацию — ложатся в поющий узор: все поет друг с другом — и нет фальши. и дело не столько в ольгах — сколько именно в ольгах умноженных на ожидание их. странная формула — но странен мир. вне ожидания себя кем-либо — ольги ведь женщины как женщины. ждущая ольга — тоже не вызывает таких вот музык вокруг. но начните ждать ольгу — и все зазвучит. и ольга изменится. вселенная вспыхнет восторгом. провода на растяжках синей нежностью загудят. ожидание катерины — ожидание марии — ожидание анны… — это совсем не то.

хорошо когда ольга опаздывает! как приятно! есть люди — это умные люди! — которые приходят на место встречи за час, а то и за два часа — если их ольги очень уж пунктуальны. они стоят — в каждое время года — на остановке, у главпочтамта, у входа в академию водного транспорта или на мостах… сами волшебники — они улучшают всех проходящих мимо людей. и стучащие мимо трамваи не уйдут на переплавку лишние лет десять.

пьяные курсанты перестают драться. гаснут пожары — даже так! убийцы выбрасывают в люки неразряженные пистолеты — и уезжают в оленеводческие бригады в тундру к байдарацкой губе. в домах ближайших к ожиданию ольги люди отказываются от намерений сделать друг другу боль — или прощают друг друга. дети находят пятидесятирублевые или даже сотенные купюры в радиусе семи кварталов от ожидания ольги — и покупают на них пельмени к ужину ради ликования родителей или цветущие кактусы для себя.

даже скрепка — лежащая в луже поблизости — сбрасывает ржавчину и говорит тихим голосом: оля, здравствуй.

мы знаем человека из петрозаводска — который придумал что поездом москва — мурманск к нему приедет ольга из вышнего волочка — завтра в 6.40 он купил цветы и вино ‘кодру’. с вечера позвонил другу — пригласил ночевать. чтобы утром вместе с вокзала ольгу встретить. друг обрадовался и сразу приехал. об этой ольге он много был наслышан. думал: теперь-то они поженятся. но ольга не приехала — и приехать была не должна. об этом наш знакомый сообщил другу уже на перроне. друзья двигались вдоль вагонов. пили вино. пассажиры все разошлись. проводницы их жалели — а ведь напрасно! лучше бы позавидовали — и порадовались за поезд свой, за своих детей и мужей, за свои судьбы… середина декабря. что стало с цветами — мы почему-то не запомнили. но точно уж их не бросили в урну вместе с пустой бутылкой! вероятно забрали домой и поставили в графин.