Синтия Роджерсон - Я люблю тебя, прощай

— Ну да.

— А как у вас все началось? Ухаживание и тому подобное?

Ухаживание? Мы что, герои «Гордости и предубеждения»? Мы с Гарри тупо пялимся на Аню.

— Ну а свадьба?

— Катастрофа! — хором отвечаем мы. Потом оба открываем рот, как будто хотим еще что-то добавить, и снова закрываем. И опять меня разбирает смех. Гарри меня смешит! Понять не могу, как такое возможно, ведь я его даже не уважаю, и раздражает он меня безумно, а все-таки смешит.

Аня в который раз принимается умничать:

— Как начинается семейная жизнь, не слишком важно. Взять и начать с кем-то жить — это нелегко и требует отваги. Ни один человек не знает, с кем связывает свою судьбу, поверьте. Все молодожены — новички, спотыкающиеся в потемках. Это все равно что в первый раз стать родителем.

И тут я кое-что примечаю — Анина рука поглаживает живот. И грудки у нее подросли, ей-богу. И этот взгляд. Как под кайфом. Да она же беременная!

— Или во второй, в третий или в четвертый раз, если на то пошло. Даже во второй, третий или четвертый брак вступают совершенно неопытные люди. Урок, усвоенный с одним человеком, к другому неприменим.

Гарри кемарит, судя по сосредоточенной позе. Типа, он весь внимание.

— А свадьба — это нечто совсем иное. Пользы для будущей семейной жизни от свадьбы ждать не приходится.

Ежу понятно.

Аня делает паузу, подается вперед; в вырезе проглядывает глубокая ложбинка. Гарри, мигом очухавшись, тоже подается вперед.

— Все думают, что хорошо знают того, на ком женятся, за кого выходят замуж, — продолжает Аня. — И все ошибаются! И уж тем более никто не знает, каким будет их партнер через десять, через тридцать пять лет. Это невозможно. Супруг станет другим человеком, изменятся и они сами. Прожить долгую семейную жизнь — значит вновь и вновь знакомиться с человеком, который садится с тобой за один стол по утрам. Люди вступают в брак с вереницей незнакомцев.

Ну-ну. Занимательно. Вообще-то мне сегодня есть что сказать. Я готовилась. Но если Аня будет продолжать в том же духе, я позабуду свои слова.

— Статистика разводов всем известна, — говорит Аня. — И все знают о несчастных браках, которые не заканчиваются разводом. И о средненьких браках, не заслуживших ни праздника, ни развода.

Каких подавляющее большинство, хочется вставить мне.

— На пороге свадьбы никто не верит, что их может ждать развод. Вы, например?

— Я? Нет, — мотает головой Гарри.

— Ну конечно! — фыркаю я. — Чтобы такое да с нами случилось…

— Вступление в брак — одно из величайших усилий веры человечества, — вещает мудрая Аня.

Да уймись ты!

У меня лопается терпение:

— На самом деле не нужно никакой отваги, если думаешь, что у тебя-то как раз все будет путем. Взять хоть нас. Что, храбрыми мы были? Да ничего подобного! Нахальными. И хмельными.

— Вы были идеалисткой, Роза, и все же отважной. Отказаться от всех прочих романтических приключений ради одного человека.

— Вот уж чего не было, того не было! Никогда я себе не говорила: ты, мол, вовек не поцелуешь другого мужчину, покуда жива.

— Разбита еще одна иллюзия, — вздыхает Гарри.

— Прости, но я не настолько серьезна. Я мечтала о семье, а ты хотел жениться, предложение и время казались подходящими. Мне надоело жить самой по себе.

— Стало быть, я просто оказался в нужное время в нужном месте? Вроде мягкой посадки?

— Прекрати, пожалуйста. Как будто у тебя было не то же самое. Женитьба — это всего-навсего запасной выход. Отличный способ спрятаться от…

— Близости? — подсказывает Аня. — Доля правды в этом есть. Как ни странно, женитьба может стать идеальным предлогом, чтобы не вступать в контакты с людьми, только не многие признают это своей побудительной причиной. Супруг или супруга могут заслонить вас от очень многого. Но что происходит в самом начале? Что вызывает желание пожениться? Вы помните свое начало?

— В хорошем смысле? — спрашиваю я.

— По-моему, всему виной была выпивка, — заявляет Гарри.

— Так и есть, — соглашаюсь я. — Все началось с паршивого настроения и нескольких порций джина с тоником. Гарри приглянулся мне после пятой.

— «Лодка и Весло», свадьба Тони. Все пьяные вдрызг.

Мы с Гарри гогочем, как два старых греховодника, а Аня глядит на нас со своей идиотской вежливой улыбочкой.

— Ну довольно, успокойтесь, — урезонивает она нас. — Будьте же серьезны. Вернемся назад.

И, пристыженные, мы на минуту замолкаем. Вдруг, в полной тишине, к моему великому изумлению, Гарри изрекает:

— Если честно, я тогда не мог поверить собственному счастью.

Он обращается только к Ане, меня словно бы и нет.

— Я ведь был ей неровня, Розе то есть. Но я крепко поддал и говорю: ваше лицо, дескать, мне знакомо, не встречались ли мы где раньше. Она в ответ: типа я ей тоже вроде бы знаком. А потом и спрашивает: я с тобой, часом, не спала?

Аня никак не реагирует, чувство юмора у нее на нулях, а я эту историю уже знаю, поэтому тоже помалкиваю, и мгновение спустя Гарри продолжает:

— Когда она согласилась встретиться со мной, не знал, что и подумать. Я ведь ее вроде как в шутку позвал, и в мыслях не было, что она сразу скажет «ладно». Такая красивая девушка. От парней наверняка отбоя нет. Когда она сказала «ладно», я даже подумал — может, это и не так. В смысле, может, она не такая крутая. Но я не слишком долго был на нее в претензии. За то, что выбрала меня.

— То есть вы в ней разочаровались из-за того, что она вас выбрала?

— Типа того. Она же могла любого выбрать. Если бы она была такой, как я думал, она бы нашла себе кого-нибудь получше меня.

Черт бы тебя побрал, Гарри! Как бы не так. Но он по-прежнему не смотрит на меня. Покраснел, что ли? Вот дурак. Аня небось наверху блаженства.

— Почему вы полюбили Розу?

— Полюбил? Трусы хотел с нее стянуть, говоря откровенно. Про любовь ничего и не знал. Все друзья мои переженились. Подумал, это как раз то, что надо. И время подошло.

Гарри скрещивает ноги, разминает пальцы.

— И вы сделали предложение? Сколько времени вы были знакомы?

— Долго. Месяцев шесть.

— И?…

— Ну и однажды ночью… мы занимались сами понимаете чем. Она после всего просто вырубилась и видок у нее был… тот еще. Не самый лучший. Подбородок как-то отвис, рот открыт, с уголка слюни стекают…

Теперь мой черед краснеть. Только этого мне не хватало.

— И я себе подумал: если она мне и такой нравится, значит, она мне подходит.

— Иначе говоря, вы убедили себя, что увидеть ее в неприглядном виде — хороший способ измерить свою любовь?

— Не знаю, такими я словами думал или другими, а только пока она была в отключке, я ей прошептал: как думаешь, не связаться ли нам теми чертовыми узами, и дело с концом?

— Вы сделали ей предложение, когда она пребывала в бессознательном состоянии?