Кормак Маккарти - Кровавый меридиан

Они не стоят пятидесяти долларов.

Шпейер помрачнел.

А твоя жизнь сколько стоит?

В Техасе пять сотен, но вексель на эту сумму тебе придётся дисконтировать своей задницей.

Мистер Риддл считает, что это хорошая цена.

Платит не мистер Риддл.

Он вкладывается.

Глэнтон повертел пистолет в руках, осмотрел.

Я считал, что обо всём уже договорились, настаивал Шпейер.

Ни о чём мы не договорились.

Это военный заказ. Ты такого больше не встретишь.

Пока деньги не перейдут из рук в руки, ни о чём мы не договорились.

С улицы показался отряд солдат, человек десять-двенадцать, с оружием наперевес.

Qué pasa aquí? [64] Что здесь происходит? (исп.) .

Глэнтон равнодушно глянул на них.

Nada , сказал Шпейер. Todo va bien . [65] Ничего. Всё в порядке (исп.) .

Bien? Сержант посмотрел на мёртвых птиц, на козлёнка.

В двери снова появилась женщина.

Está bien , вставил Холден. Negocios del Gobernador . [66] Всё в порядке. Дела губернатора (исп.) .

Сержант посмотрел на них, потом на женщину в дверях.

Somos amigos del Señor Riddle , [67] Мы — друзья господина Риддла (исп.) . сказал Шпейер.

Ándale , [68] Вали отсюда (исп.) . буркнул Глэнтон. Вместе со своими недоделками черномазыми.

Приняв начальственный вид, сержант шагнул вперёд. Глэнтон сплюнул. Уже подошёл судья и, отведя сержанта в сторону, завёл с ним разговор. Сержант доходил ему до подмышек; судья задушевно беседовал с ним и оживлённо жестикулировал. Солдаты с мушкетами присели в пыли на корточки, равнодушно взирая на судью.

Не давай этому сукину сыну денег, бросил Глэнтон.

Но судья уже выводил того вперёд для официального представления.

Le presento al sargento Aguilar , [69] Разрешите представить сержанта Агилара (исп.) . громко провозгласил он, прижимая к себе вояку-оборванца. Сержант с очень серьёзным видом протянул руку. Эта рука заняла всё пространство и внимание окружающих, словно требовалось признать её юридическую силу, и тогда вперёд вышел Шпейер и пожал её.

Mucho gusto . [70] Очень приятно (исп.) .

Igualmente , [71] Взаимно (исп.) . произнёс сержант.

Судья переходил с ним от одного бойца к другому, сержант держался официально, а американцы вполголоса бормотали непристойности или молча качали головами. Солдаты, сидя на корточках, с тем же вялым интересом следили за каждым движением этой загадочной церемонии. Наконец судья подошёл к чернокожему.

Тёмное сердитое лицо. Всмотревшись в него, судья притянул сержанта к себе, чтобы тому лучше было видно, и пустился в пространные разъяснения по-испански. Он обрисовал сержанту сомнительную карьеру стоявшего перед ними человека, с удивительной ловкостью чертя руками формы всевозможных путей, что сошлись в нём по высшей воле сущего — как он выразился, — подобно нитям, продетым через кольцо. Он ссылался на детей Хамовых, на потерянные колена Израилевы, цитировал из древнегреческих поэтов, оперировал суждениями антропологов о распространении народов через их рассеяние и изоляцию по причине геологического катаклизма и давал оценку обычаев разных народов относительно воздействия климата и географического расположения. Сержант выслушал всё это и многое другое с огромным вниманием и, когда судья закончил, шагнул вперёд и протянул руку.

Джексон не обратил на него внимания. Он смотрел на судью.

Что ты ему сказал, Холден?

Не оскорбляй его, дружище.

Что ты ему сказал?

Лицо сержанта помрачнело. Судья приобнял его за плечи и, наклонившись, что-то сказал на ухо. Сержант кивнул, отступил на шаг и отдал негру честь.

Что ты ему сказал, Холден?

Что там, откуда ты родом, не принято здороваться за руку.

До этого. Что ты сказал ему до этого?

В данном случае, улыбнулся судья, нет нужды доводить до обвиняемых факты, касающиеся их дела, ибо их деяния — понимают они это или нет — в конечном счёте будут принадлежать истории. Но по соображениям верности принципам эти факты — в той мере, в какой это возможно, — должны быть изложены в присутствии третьего лица. Сержант Агилар как раз и является оным лицом, и любое проявление неуважения к исполняемым им обязанностям есть нечто вторичное по сравнению с расхождениями в том гораздо более широком протоколе, выполнения которого требует строгий план абсолютной судьбы. Природа слов материальна. Его нельзя лишить слов, которыми он обладает. Их власть выше его непонимания.

Лоб негра покрылся испариной. На виске у него запалом билась тёмная жилка. Отряд молча слушал судью. Кто-то ухмылялся. Полубезумный киллер из Миссури тихонько ахал, как астматик. Судья вновь повернулся к сержанту, они поговорили, потом вместе прошли к ящику, что стоял во дворе, судья показал сержанту один из пистолетов и с величайшим терпением объяснил, как он действует. Люди сержанта уже поднялись и ждали стоя. У ворот судья вложил в ладонь Агилару несколько монет, официально пожал руку каждому из его оборванцев-подчинённых, сделал комплимент насчёт их военной выправки, после чего они вышли на улицу.

В полдень отряд, в котором все были вооружены парой этих пистолетов, выехал, как уже упоминалось, на дорогу, что вела вглубь страны.

Вечером вернулись высланные вперёд на разведку; все впервые за день спешились в одной из редких низинок и, пока Глэнтон беседовал с разведчиками, стали осматривать лошадей. Затем поехали дальше, а с наступлением темноты разбили лагерь. Тоудвайн с ветераном и мальцом сидели на корточках чуть поодаль от костров. Они не знали, что вошли в состав отряда взамен троих убитых в пустыне. Они наблюдали за делаварами; в отряде их было несколько, они тоже расположились чуть особняком, поджав под себя пятки, один камнем толок зёрна кофе на оленьей шкуре, а остальные сидели, уставившись в огонь чёрными, как винтовочные дула, глазами. В тот вечер малец видел, как один делавар шарил в горячих угольях, ища уголёк нужного размера, чтобы прикурить трубку.

Утром они поднялись ещё до рассвета и, едва стало возможно что-то разглядеть в темноте, поймали и оседлали лошадей. Зазубренные вершины под лучами зари отливали чистой голубизной, вокруг щебетали птицы, солнце застало на западе луну, и они расположились друг против друга над землёй, — раскалённое добела солнце и луна, его бледная копия, — словно края одного отверстия, за пределами которого пылали невообразимые миры. Когда под чуть слышное побрякивание оружия и позвякивание уздечек всадники цепочкой по одному проезжали через заросли мескитовых деревьев и пираканты, солнце взобралось выше, луна закатилась, от покрытых росой лошадей и мулов шёл пар, и от их теней тоже.

Тоудвайн разговорился с беглым из Земли Ван-Димена [72] Земля Ван-Димена — так европейцы изначально называли открытый в 1642 г. Абелем Тасманом и названный им в честь генерал-губернатора голландской Восточной Индии остров Тасмания. В 1803 г. остров захватили англичане и устроили там исправительную колонию. по имени Баткэт, который появился на западе, удрав из тюрьмы. Родом из Уэльса, он имел всего три пальца на правой руке и совсем немного зубов. Возможно, в Тоудвайне он увидел такого же беглого — безухого и заклеймённого преступника, выбравшего в жизни почти тот же удел, что и он сам, — и предложил поспорить, который из двух Джексонов убьёт другого.