Татьяна Навальная - Записки риелтора, или Нас всех испортил квартирный вопрос

Агент Люба побледнела. Квартира, с которой она работала почти год, уходила от нее безвозвратно.

— Я вам найду другую квартиру, — сказала она Олегу умоляющим тоном.

— Другая мне не нужна, — упрямо заявил клиент и, надев куртку, ушел из офиса.

Мы тоже собрались уходить.

— Я с ним еще поговорю, — сказала нам Люба, пряча слезы, — с ним и с его женой.

Ее переговоры не увенчались успехом. Олег отказался от расселения. Другие трехкомнатные квартиры он смотреть не стал. Зачем? Раз Бог не велит, надо жить в двух комнатах в коммуналке. Но самую поразительную фразу произнесла его жена, узнав от мужа о том, что расселение отменяется.

— Вот и хорошо, — одобрила она, — а то в этих новых домах потолки низкие. И на работу далеко будет ездить.

Как будто в спальных районах нет магазинов, в которых можно мыть полы почти кандидату химических наук.

Удивительное существо — человек!

Октябрь 1998 года — февраль 1999 года

Сделка, о которой сейчас пойдет речь, не представляла собой ничего выдающегося. Но тот кусочек жизни моей клиентки, который прошел перед моими глазами в течение сделки и нескольких последующих лет, кажется мне поразительным. Так что ниже вы увидите рассказ не столько о моей работе, сколько об одной удивительной женской судьбе.

Эту клиентку я нашла на тротуаре. Это было в марте 1998 года. Поздно вечером я возвращалась домой. На одной из улиц голосовала девушка. Она стояла на пронизывающем ветру в легком пальтишке, поеживаясь от моросящего дождя со снегом.

Я притормозила машину рядом с ней. Оказалось, что мы почти соседи. Я подвезла ее до дома и дала на прощание свою визитку.

— О, вы агент по недвижимости! — сказала девушка. — Меня зовут Ольга. Осенью я буду продавать квартиру. — И, помявшись, добавила: — У меня бабушка умерла месяц назад. Оставила мне квартиру по завещанию. Как только вступлю в права наследства, сразу выставлю на продажу.

— Звоните, — сказала я и поехала домой.

Ольга позвонила мне в октябре. Мы договорились о встрече, и я пришла посмотреть квартиру.

Она была не одна. В потертом бабушкином кресле у торшера сидела ее дочь — невысокая полная девочка лет одиннадцати, а на кухне курил молодой мужчина.

— Знакомьтесь, — сказала Ольга. — Это моя дочь Катя, а это… мой муж Саша, — с заминкой добавила она.

Саша вышел из кухни, и я внутренне ахнула. Синеглазый брюнет, невероятная смесь прекрасного принца, вышедшего из питерских туманов, и брутального мачо, излучающего животный магнетизм каждой клеткой тела. Невысокая, с деревенским румянцем и широкой костью, цветущая Ольга казалась рядом с ним невыразимо провинциальной.

Саша снисходительно кивнул мне и присел на диван — послушать наш разговор.

— Вы здесь живете? — спросила я.

— Да, живем, — подтвердила Ольга.

— И у вас нет другого жилья?

— Нет.

— Значит, будет встречная покупка?

— Встречной покупки не будет, — сказала Ольга. — Деньги я вложу в двухкомнатную квартиру в строящемся доме. Нам здесь тесно, а купить двушку на вторичном рынке мы не сможем — доплаты у нас нет.

— Где вы будете жить, пока построится дом?

— Будем снимать квартиру. А выпишемся в область — сейчас за деньги можно все.

Саша молчал, время от времени переводя взгляд с меня на Ольгу и обратно.

Наследство Ольги представляло собой однокомнатную квартиру на Песках, на проспекте Бакунина. В конце 90-х это место не пользовалось популярностью. Несмотря на близость к центру, этот район поражал какой-то обособленностью, заброшенностью и нежилой атмосферой.

Квартира Ольги находилась в доме после капремонта и отличалась правильной планировкой. Размещалась она в бельэтаже. Бельэтаж — это высокий первый этаж, когда уровень подоконников находится на высоте около трех метров и выше. До революции бельэтаж считался самым престижным этажом — в нем обычно жил домовладелец. Но сейчас бельэтаж не котируется. В наше криминальное время люди боятся, что через окно могут залезть воры. Как ни пытаешься им объяснить, что квалифицированный вор при желании может войти в квартиру на любом этаже, стереотип сильнее.

С учетом того, что дефолт произошел всего два месяца назад и рынок недвижимости стоял, продать квартиру Ольги было нелегко. Надежда была только на то, что однокомнатных квартир в старом фонде очень мало, и они всегда востребованы.

По согласованию с Ольгой я оценила квартиру в 22 тысячи долларов. Покупателей не было. Наконец позвонила женщина и захотела посмотреть квартиру. Ей все понравилось.

— Сбросьте цену, и я ее возьму, — сказала она Ольге. — За 21 тысячу.

— Нет, — твердо ответила Ольга. — Своей квартире я цену знаю. Дешевле не отдам.

Покупательница отказалась. Прошло три недели. Цены на рынке ползли вниз.

— Ольга, — говорила я, — пора снижать цену. Звонки прекратились совсем.

Снизили до 21 тысячи. Снова появился покупатель, предложивший за квартиру 19 тысяч.

— Отдавай, — умоляла я Ольгу, — рынок падает. Завтра не продашь и за эти деньги.

— Ни за что, — упрямилась Ольга. — Ты же видишь, что квартира хорошая. Как ее отдавать за такие копейки?

— Больше не дадут, — убеждала ее я. — На рынке кризис. Покупателей вообще нет, и цены уже валятся. Чего ты ждешь?

— Жду нормального покупателя.

Просмотров было мало. Мы с Ольгой показывали квартиру желающим ее посмотреть и садились пить чай. Ольга не работала. Саши никогда не было дома.

— Чем занимается твой муж? — как-то спросила я ее.

— Он… пытается… организовать свой бизнес, — медленно и неохотно ответила Ольга.

— Какой бизнес?

— Посреднический. Продает партии металла.

— И много продает?

— Да ничего еще не продал, — печально сказала Ольга.

— А на что же вы живете? — удивилась я.

— На мои деньги.

— Ты же не работаешь, — удивилась я еще сильнее.

— Что-то осталось от старых запасов, — уклонилась от ответа Ольга. И, помолчав, добавила: — Мы разводимся.

Это было для меня полной неожиданностью. По их поведению никак нельзя было предположить, что в семье есть проблемы.

— А ребенок?

— Это не его ребенок. Это мой ребенок от первого брака, — объяснила Ольга и продолжила свой рассказ: — Я родом с Урала. Замуж вышла сразу после школы и тут же родила. Муж начал пить. Я терпела-терпела, потом подала на развод и вернулась к отцу. Матери у меня нет, отец женился второй раз, двое моих братьев живут с ним.

— А дальше?

— А дальше отец выгнал меня из дома. Я и без ребенка там была никому не нужна, а уж с ребенком и подавно.

— И что ты сделала?

— Уехала в Питер, к бабушке. Но с бабушкой мы не поладили. Она мне каждый день говорила, что я мечтаю сжить ее со свету. Пришлось снять квартиру.