Анатолий Трушкин - О вечном: о любви, о воровстве, о пьянстве...

Она вышла, он снова:

– Так я себя хорошо чувствую!

Соседка опять влетает:

– Нин, не забыть сказать-то. Мой Николай ведь одного роста с твоим!

– Ну и чего?

– Как чего? Останется что из Сашиной одежды, так что пропадать без толку? Ребята ваши переросли отца, а майор, который за тобой ухаживает, маленький, не вырастет уже.

Мой сразу:

– Какой майор?

Соседка:

– Ой, Саша, да лежи ты, ради бога, не до тебя сейчас, тебя это уже не касается.

Мой:

– Какой майор?! Где он?

Соседка:

– Ой, Саша, такой человек хороший! Ты бы увидел его, порадовался за Нину. Аккуратный, обстоятельный, только что по пояс ей. Да ведь главное, чтобы любовь была. Правильно?

Я говорю:

– Что же ты делаешь? Что же ты нам попрощаться не даешь? И так осталось минут пять.

Она вышла. Мой:

– Нин, тут что-то не так. У меня такой прилив сил, так меня к тебе тянет!

Я говорю:

– Разве перед смертью об этом думают?

И вижу – он поднимается с кровати. Соседка влетает:

– Гроб привезли! Куда ставить?

Мой сник сразу, начал пальцами одеяло перебирать. Тут я перепугалась, говорю:

– Саша, это же розыгрыш!

Теперь он, как захочет разыграть меня, кричит: «Нин, я за углом стою, сейчас буду пугать тебя».

Ну, напугает – я только смеюсь. И он радуется, что у меня чувство юмора появилось.

На шоссе Энтузиастов сотрудниками ГИБДД был остановлен проехавший на желтый свет автомобиль «ВАЗ-2104» восемьдесят четвертого года выпуска. Водитель, инвалид второй группы Безруков, пытался дать трем сотрудникам ГИБДД взятки в размере десяти рублей.

По данным пресс-центра ГИБДД, ни один из сотрудников ГИБДД! никогда! не брал взяток! в размере десяти рублей.

Не может быть, чтобы ВСЁ плохо. Ну не может этого просто быть.

Это нагнетает кто-то. Кому-то это на руку.

«Коррупция страшная!» С другой стороны– «Пятьдесят процентов за чертой бедности!»

Если тебе нечего дать, откуда коррупция? А если есть, то какая бедность?

Это нагнетает кто-то, какой-то враг.

– Земля круглая!

– Да что ты говоришь?!

– Это не я, это в правительстве кто-то сказал.

– А-а-а... значит, все-таки она плоская.

Политическая свобода и половая распущенность, соединившись на просторах России, еще подарят миру и сексуал-демократов, и эротических анархистов.

Интересно как! Одни миллионеры, другие нищие; одни паразиты, другие работяги; одни в лимузинах, другие в электричках. Но при этом все равны.

К философским понятиям «количество» и «качество».

Японцы ходят в туалет и тут же благодаря электронике получают анализ того, чем сходили. Это – КАЧЕСТВО.

Мы, как ни ходим, ничего, кроме того, чем сходили, не получаем. Это – чистое КОЛИЧЕСТВО.

Смерть тут зашла к одному бедняку, а тот глуховатый был и немного подслеповатый.

– Ой, к нам гости! Проходите, пожалуйста. Что вас так долго не было?

Смерть:

– Погоди радоваться-то, дурачок. Я не та, кого ты ждешь.

Бедняк:

– Да мы всем рады, гость – праздник для нас, такая радость!

– Плевала я на твою радость. Собирайся давай, некогда мне.

– Нет, нет, нет, я вас без чая травяного ни за что не отпущу. Вы кто такая?

– Я – твоя смерть.

Тут мужичок, конечно, зашатался, начал руками цепляться за все подряд:

– Чего так рано? Мне еще год до пенсии.

Она:

– Спасибо скажешь – лучше смерть, чем жизнь на пенсию.

Он:

– Ну ради бога!

Она:

– Да пошел ты к черту!

Он:

– Ну пожалуйста! – И сует ей десять рублей.

Она:

– Ну при чем здесь деньги?.. Передо мной все равны. – Достает косу и – раз его по шее.

Он даже пискнуть не успел – всё: Бог дал, Бог взял, царствие небесное.

И тут же Смерть заторопилась: ей надо было успеть к богатому. Прибежала к нему, еле-еле успела, даже опоздала немного.

Богатый:

– По записи?

Она:

– Нет.

– Родственница?

– Нет.

– Выйди вон сейчас же!

Смерть уже отдышалась немного, говорит:

– Тебя сейчас самого вынесут ногами вперед.

Богатый оглянулся – а охрана чего-то обедать ушла, – спрашивает:

– Ты кто такая?

Она:

– Я – твоя смерть. – И ждет, что он начнет ногами петлять, на колени упадет.

А он ей:

– Ты хоть знаешь, дура страшная, к кому ты попала? Иди отсюда, и чтобы я тебя никогда больше здесь не видел. Со ста миллионами и умереть мне? Ну не идиотка ты?

Смерть:

– Да плевать, передо мной все равны.

Он говорит:

– Я тебе сейчас устрою такое – ты всю жизнь будешь ходить с протянутой рукой!

Смерть косу достает:

– Ну, поболтали и будет, – размахивается.

Богатый кричит:

– Все деньги отдаю на здравоохранение!

И Смерть замерла. Он-то в шутку сказал, что все деньги отдаст на здравоохранение. Конечно, ни рубля он не даст. Никто не дает, он с чего даст? Для смеха сказал.

Но Смерть и так плохо соображает, что делает, а тут напугалась, говорит:

– Позвольте, однако...

Богатый:

– Вон отсюда, стерва поганая! – И нехорошими словами на нее, прямо матерными.

И она ушла.

Конечно, перед смертью все равны, но десять рублей и сто миллионов – вещи разные.

Граждане, не тратьте деньги на ерунду, лучше отдайте на здравоохранение!

На улице встретились два пожилых человека, Петр Сергеевич и Николай Иванович. У Петра Сергеевича на лбу в двух местах налеплены пластыри, Николай Иванович держит руку на перевязи и слегка прихрамывает.

– Далеко ли? – спрашивает Петр Сергеевич.

– В домоуправление, – отвечает Николай Иванович. – Батареи текут. Внук играл, молотком стучал.

– Да, господи, сейчас батареи-то делают! – сочувствует Петр Сергеевич.

– Нет, нет, у нас старого еще образца.

– Ах, старого... Да, раньше батареи-то делали, – неуверенно говорит Петр Сергеевич. – Внуку сколько лет?

– Три года.

– Самый, я тебе скажу, прелестный возраст. – Петр Сергеевич оживляется, проверяет пластыри. – Самая сейчас радость от них.

– Да, – устало улыбается Николай Иванович и поправляет руку на перевязи. – Самая, самая радость. Всё хотят знать, везде лезут. У нас, не поверишь, сам стул поставил на стол, когда никого не было, забрался и молотком как даст по люстре!

– Сам?! – удивляется Петр Сергеевич.

– Сам... по хрустальной... в большой комнате... потом в маленькой... А твоей внучке сколько уже?

– Два и три месяца. – Петр Сергеевич светится изнутри. – Минуты на месте не посидит. Минуты! Всё играй с ней. Прямо юла какая-то. Прячется, я ее ищу. Так спрячется – ни за что не найдешь! Третьего дня в стиральную машину залезла, еле вытащили.