Макс Рублев - Не прислоняться

Самое обидное, говорили машинисты, что ничего не изменится. «Так и будем ездить в кабинах, в которых при выезде на открытый участок в ненастную погоду идет дождь. Как же хорошо такие кабины определяются на мойке! У меня один раз поток воды на контроллер потек, повезло, что ветоши было много, успевал убирать…»

Они все равно будут ездить при открытых торцевых дверях и форточках, чтобы обдувало сквозняком, потому что если закрыть, то ровно через минуту рубаха станет темно-синей от пота. Затыкая уши берушами, чтобы после смены не выходить из кабины оглохшими. Это только «слуги народа» могут позволить сократить себе рабочий день из-за жары. Машинисты – не могут. Люди простужаются, болеют, но те, кто остался в строю, продолжают работать, дурея от жары и выбиваясь из сил ради того, чтобы мы с вами могли, пусть и с сомнительным комфортом, но все-таки доехать куда надо.

– Приходите к нам в метро, там уютно и тепло!

– Ну и шуточки у вас, ребята…

Пассажиры от жарищи дуреют, машинисты тем более. Въезжаю на платформу Тушинская и вижу в районе седьмого вагона… Иосифа Виссарионовича Сталина! При полном параде, в форме генералиссимуса, фуражке, только что трубки в зубах нет.

Часто моргаю. Все равно перед глазами Сталин. Натуральный, хоть клади его к Ленину в мавзолей. В голове звучит строка из песни группы «Несчастный случай»: «Твоя белочка-а-а…» Какая белочка, я не пью практически. Все! Доработался.

Ошалевшие пассажиры шарахаются от «призрака». Значит, вижу его не только я, но и все остальные. Уфф…

Уважаемый двойник! Ну нельзя же так людей пугать. В рабочую одежду надо переодеваться на работе.

Наконец-то дождь! Ночной ливень так напитал воздух влагой, что, выйдя утром на улицу, словно попадаешь в другой мир. Легкая дымка искажает перспективу. Очертания предметов расплывчаты, звуки приглушены, и запах… Резкий запах мокрой листвы бодрит не хуже чашки крепкого кофе. Ботинки мгновенно промокают, но в щенячье-радостном настроении этого просто не замечаешь. Капля, упавшая с раскидистой липы, попадает точно за шиворот и катится по позвоночнику, вызывая мириады мурашек по всему телу. Плеер не нужен. Зачем? Утро наполняет мир своей музыкой…

Мечты о дожде сбылись, в итоге кабина снизу доверху обчихана сопливым и гнуснавым мной.

Последний день лета ничем не отличается от предыдущих. Если только самую малость. Чуть-чуть грусти, чуть-чуть больше народу, чуть-чуть холоднее… Ярко освещенные станции уже не создают иллюзию дня. Кажется, будто сегодня они немного темнее.

Вечер. Воскресенье. Люди возвращаются с дач. В кабине до безобразия пахнет яблоками. Похоже, кто-то поставил сумку у самой двери. Вышел на Рязанском, специально заглянул в салон. Так и есть. Только не сумку. Целую тележку.

Обратно… Пластиковая улыбка сминается как одноразовый стаканчик в дешевой забегаловке. Серые взгляды людей царапают маску невозмутимости.

– Макс, а я тут тебя видел. Едешь, серьезный такой…

Нет, блин, я, въезжая на станцию, буду гомерически хохотать и корчить рожи.

Беговая, Полежаевская, Октябрьское Поле.

Днем написал другу в аську:

«Леха, как здорово, что ты есть, ты хороший друг и просто классный парень…»

Тут же получил в ответ:

«Макс, ты чего, бухой?!»

Нет, я не бухой! Ну почему нельзя просто так сказать человеку, что он хороший друг?

Мысли перескакивают с одного на другое. Рваный слог. Рваный текст.

Вот что бывает, когда я голоден и болен. Ну-ка, хватит! Пара бутербродов, рюмка чая (иначе как рюмкой назвать крышку моего термоса нельзя) и сигарета приводят в норму.

Теперь я зол, циничен, адекватен – самое то для машиниста на работе.

Рязанка, вечер. Стоим, ждем каждый своего состава. По платформе идет девушка в этих жутких модных брюках с мотней до колена, как их там… афгани, во.

Машинисты улыбаются, глядя на штаны, она улыбается в ответ, думая, будто улыбки предназначены ей самой. Я смотрю и понимаю: что-то забыл дома сделать, но вот что?

Девушка радуется, машинисты радуются.

Что же я забыл?!

Девушка поравнялась с нами, и тут меня осеняет.

– Блин!!! Я же коту забыл лоток поменять!!!

Покрасневшая девушка под дружный хохот машинистов убегает на эскалатор.

За что только не ругали товарища Любимова, широко известного в узких кругах медика из Московского метрополитена. В первую очередь за то, что машинистам были выставлены предельно жесткие параметры по давлению и пульсу: прямо как космонавтам. Без учета индивидуальных особенностей организма, без скидок на то, что в ночную смену человек спит всего несколько часов… Сам того не желая (хочется надеяться), Любимов «подсадил» машинистов на анаприлин [35]: оказалось, этот препарат помогает пройти медицинский контроль при заступлении на смену. Но больше всего народ «благодарен» товарищу Любимову за медицинские компьютеры. Зверская техника.

21-й век. Ночная смена, сон три часа. Полудохлый машинист открывает глаза и идет на предрейсовый осмотр. Измерение давления. Упс! 80 на 60. Извините, дорогой машинист, но допустить вас до работы мы не можем. Хотите – попрыгайте, поприседайте, можете даже стометровку отмахать, но пока вы в свои параметры не уложитесь, допустить мы вас не имеем права.

Ну и что, что вы спали три часа, а параметры рассчитаны на отдохнувшего и выспавшегося человека? Это ваши проблемы, все вопросы к Любимову, а сейчас… На старт… Внимание… Марш!

Вот так и прыгают, и скачут по утрам, пьют горячий крепкий кофе, такой, чтобы ложка стояла – лишь бы допустили.

Приходит заступать нормально отдохнувший сотрудник. Меряют давление-пульс. Упс! Пульс 92 вместо 90. Все! Не допускают. Медики говорят: ты расслабься. Но извините, он перед сменой на 8,5 часов плотно пообедал – и какой может быть пульс у сытого человека? Или он должен голодным приходить? Как обычно – все вопросы к Любимову.

Иногда технику просто глючит. Меряют давление первый раз: 122 на 80, чуть повышено верхнее, что же делать, перемеряем…

261 на 158!!!

У врача чуть глаза из орбит не выскочили. Благо, третий замер показал 110 на 75, значит, машинист еще жив, не разорвало его в клочья. Нет, понятно, что комп может врать, но чтобы та-а-ак?..

Спасибо, что дают перемерить – все свои люди, все все понимают, а вопросы – к Любимову. Но обидно, не правда ли? Ведь так вынужден изворачиваться почти каждый машинист – человеку ставят жесткие параметры, совершенно не учитывая индивидуальных особенностей организма (например, избыточный вес). Крутись как хочешь, чтобы допустили до смены. Вот и получается, что метромедицина вместо защиты здоровья просто калечит людей.