Избранные произведения писателей Дальнего Востока

— Что ни говори, а он здорово выглядит! — сообщила одна девушка.

— Ты подметила что-нибудь особенное? — спросила другая.

— Несомненно. Новая рубашка, новый галстук, новый шарф, новая шапка, да и чувства, наверное, новые...

— Ну, уж тут ты пересолила...

— Милый только вчера из Улан-Батора приехал — как же ему плохо выглядеть! — с явной иронией произнесла собеседница. — А на каком он факультете учится?

— На ветеринарном...

— Но у вас и скота-то нет. Лечить некого. Здесь одни машины, техника. Может, он из ветеринара в механика переквалифицируется?

— Мне все равно, кем он будет. Я с удовольствием выйду за него замуж, только он об этом еще не знает! — рассмеялась девушка. И было совсем непонятно, шутит она или говорит серьезно.

Батчулун, став невольным свидетелем этого разговора, задумался: «Нет, у них с Норжмой будет все по-другому! Ему уже обещали, если он привезет невесту из Дархана, то ее возьмут на работу на узел связи. Возможно, и инженером станет...»

Затем заговорил секретарь — Батчулун узнал его голос. Все притихли, стали слушать. «Выходит, у них все-таки заседание!»

— В целом мы успешно справляемся с годовым планом. Бригада Сэдэда идет впереди, скоро будет отмечать Новый год.

Эти слова секретаря задели Батчулуна за живое.

— А теперь поговорим о бригаде Батчулуна, — продолжал секретарь. — Они тоже взяли обязательство выполнить план досрочно. Однако пока они что-то молчат. Скоро подводить итоги соревнований, а от них не поступило никаких сообщений. И вообще нехорошо молчать, когда все ждут выполнения данного им слова...

— А может, Батчулуну теперь и вовсе некогда думать о Новом годе, если все его мысли в Дархане, — сказал кто-то из членов комитета.

— А разве он еще не перестал думать об этом?

— Кто сказал, что перестал? Он даже в субботу на работу не вышел, в Дархан ездил, и, кажется, не зря: говорят, радушно был принят.

— Да, нехорошо все это...

Прослушав весь этот разговор, Батчулун не на шутку обиделся. Обсуждают его жизнь и работу, а говорят как о чем-то пустячном, не имеющем значения.

«Ладно, была не была — войду», — решил он и толкнул дверь.

— Входи, входи, — раздался голос секретаря.

Когда Батчулун вернулся домой, в парадном его уже поджидали Дорж и Дамдин.

Войдя в комнату, Дамдин снял пальто и, растирая уши, спросил:

— Ты по какому поводу нас вызвал?

— Вот что, ребята! Давайте решим, когда будем Новый год отмечать.

— Мы тоже интересуемся — когда?

— Я только что заходил в комитет, а потом — в контору. Выяснял обстановку. Мы немного просчитались: до плана не хватает трех тысяч тонн, ясно?

Дорж внимательно посмотрел на Батчулуна и Дамдина.

— По моим прикидкам — так оно и должно быть, — сказал он. — Три тысячи — это, в общем, не так уж много. Днем вы с Дамдином дадите норму, ночью — мы с Довчином. Глядишь, завтра во вторую смену мы и доберем остаток, не так ли?

— Нет, так, пожалуй, не хватит. А вот если Сурэн с Жаргалом еще дадут на-гора пару сотен тонн, тогда...

— Добро, так и решили. Завтра к вечеру закончим программу, — подытожил Дамдин.

— А почему, собственно, обязательно завтра? — возразил Дорж. — Можно и послезавтра, ничего страшного.

«Лучше всего встречать Новый год в день выполнения плана», — вспомнил Батчулун слова Норжмы. «Так обычно здесь все и делают, — подумал он. — Да и в комитете об этом говорили. И бригада Сэдэда собирается так поступить. Завтра — пятнадцатое декабря. Если мы выполним план, значит, сдержим слово — завершить программу на полмесяца раньше срока, и бригаде присвоят имя Ревсомола».

— Нет, сделаем план завтра и завтра же отпразднуем, — произнес он вслух.

— Надо сказать нашим — Сурэну и Жаргалу, да?

— Конечно... А где будем устраивать встречу?

— У нас дома, если нет других предложений, конечно, — сказал Батчулун.

Он жил с Жаргалом в однокомнатной квартире. Нельзя сказать, чтобы она была заставлена мебелью. Две кровати, диван, стол, тумбочка под телефоном, несколько стульев — вот и вся обстановка. На кухне — тоже стол, табуретки да полка с посудой.

— Ну что ж, у вас так у вас, значит, и этот вопрос решили. Тогда давайте втроем сядем и все как следует продумаем. Составим план, — предложил Дамдин.

— Ты прямо-таки производственный отдел у нас! — воскликнул Дорж.

— Ты к чему это сказал?

— А как же? Тебе надо, чтобы все делалось по плану.

— А ты разве не знаешь, что план — это одна из первых заповедей социализма! Говори, знаешь или не знаешь?

— Знаю, знаю... Не буду спорить с тобой. Я согласен — давай твой план.

— Для меня главное, — сказал Дамдин, — достать новые струны для гитары. А то сегодня утром старые порвались, и я их выбросил. И обшивка у гитары, что мы с тобой клеили, тоже ободралась...

Друзья долго еще обсуждали, как им организовать праздник. Определили время сбора — в восемь часов вечера. Сурэн и Дорж придут с женами. Из Дархана приедет Норжма. Пригласят еще нескольких ребят, в том числе и из комитета. Придется собрать посуду. Своей мало будет. Надо будет принести еще стол и стулья. Договорились, что всем этим займутся Батчулун и Дорж. У них есть кое-какой опыт. Батчулун в прошлом году входил в комиссию по подготовке новогоднего вечера. Дорж наряжал елку во Дворце культуры, готовил маски для карнавала. Вообще, все должно получиться неплохо. Жаргал и Довчин хорошо поют. Дамдин на гитаре играет. Сурэн читает стихи. Ну, а стол они будут накрывать сообща.

— Итак, — торжественно заявил Дамдин, — наш Новый год начинается завтра. Завтра бригада товарища Батчулуна с участием помощника машиниста товарища Дамдина побьет все рекорды и станет первой на угольных шахтах Шарын-Гола [95] Шарын-Гол — угольный карьер в семидесяти километрах от Дархана. , выполнившей годовой план. Мы докажем, что никогда не бросаем слов на ветер...

— Ладно тебе, — улыбнулся Дорж.

— Слушай, Батчулун, — продолжал Дамдин. — А не попросить ли Норжму привезти струны?

— Это можно. А теперь ответь, ты завтра домой один придешь?

— Разве я прихожу домой не один?

— Не притворяйся. Я наслышан о твоих похождениях.

— Чепуха, я мамы боюсь...

— А среди учительниц средней школы ты не знаешь одну — особенно ласковую и нежную?

— Да как тебе сказать. Я однажды приглашал ее домой, уговаривал: мол, не бойся, моя мать тебя ругать не станет. Разве что спросит, сколько классов окончила, — засмеялся Дамдин.

— Когда я с Цэрмой познакомился, она тоже боялась первый раз зайти ко мне, — задумчиво сказал Дорж.

— Войдешь — не выйдешь, — сказал Батчулун.

Друзья уже собирались прощаться, когда дверь распахнулась и вошел еще один член их бригады — Довчин. Ему было решено поручить закупку продуктов для новогоднего стола. Однако не успел Батчулун раскрыть рот, чтобы сообщить об этом Довчину, как Дамдин выпалил: