Избранные произведения писателей Дальнего Востока

— Да здравствует человек, который добровольно явился, чтобы принять на себя самое ответственное поручение!..

— Ладно, об этом мы еще поговорим, — ответил Довчин. — Но вот вы тут сидите, а к Дамдину отец приехал. Ищет его повсюду, волнуется.

— Будет тебе сказки рассказывать, — без малейшего беспокойства ответил Дамдин...

Да, действительно, очень разные по характеру люди собрались в бригаде. Батчулун был выдержанным и надежным человеком. Сурэн — очень вспыльчив и легко уязвим, Дорж внешне казался суровым, бывалым и опытным человеком, а в действительности был робок, нерешителен. Довчин был чересчур дотошным в работе; Дамдин — белоручка, а Жаргал — вообще еще совсем ребенок.

Довчин, не снимая пальто, сел на краешек стула рядом с Доржем.

— Говорят тебе, иди быстрей! Отец ждет тебя на морозе, а ты тут рассиживаешься! — снова обратился он к Дамдину.

— Милый, я на эти шуточки давно уже не попадаюсь.

— Я не шучу. Пойдешь — сам увидишь. А впрочем, как хочешь: не веришь, что отец приехал, так не верь.

— А вы, ребята, — посмотрел на Батчулуна и Доржа Довчин, — выделите мне пачку самых хороших сигарет.

— Дудки, мы сами курильщики, — ответил Батчулун.

— Тогда давайте кило конфет!

— Это другой разговор. Завтра вечером начнем накрывать новогодний стол, может, что и останется. Что, видно, уже прокутил премию?

Между тем Дамдин на всякий случай решил все-таки сходить домой — а вдруг и правда отец приехал. Надевая пальто, он сказал Довчину:

— Килограмм конфет не шутка. Так что ты завтра уж не поленись. Приходи сюда и, несмотря ни на что, проси, авось дадут! — С этими словами Дамдин поправил борта пальто и вышел.

Вскоре стукнула парадная дверь и послышался скрип шагов на крыльце. Несколько удивленный поведением Дамдина, Батчулун обратился к Довчину:

— Как бы я обрадовался, если бы мои родители приехали навестить меня...

— К сожалению, я незнаком с его отцом. Хотя мы и из одного аймака, но сомоны у нас разные...

— Отец — точная копия Дамдина, — сказал Довчин.

— То есть как это? — удивился Дорж. — Отец копия Дамдина или Дамдин копия отца, уточни, пожалуйста!

Они еще немного пошутили по этому поводу. Затем Батчулун посвятил Довчина в план встречи Нового года. Когда Довчин ознакомился со списком приглашенных, он сказал:

— Надо добавить отца Дамдина.

— Конечно, какие могут быть возражения! Может, ты еще кого-нибудь хотел бы пригласить?

— Я бы предложил пригласить Сэдэда, мы с ним очень дружны, хотя это и необязательно.

— Это какого Сэдэда?

— Бригадира.

— Так его бригада ведь сама собирается отмечать Новый год.

— Когда?

— Послезавтра, кажется.

— Ты точно знаешь?

— А как же! В комитете сказали. Это совершенно точно. Там все даты известны. Но ты об этом пока помалкивай. Слышишь?

— Ясное дело! А насчет завтрашнего дня вы хорошо придумали!

— Ты отвечаешь за покупки.

— Согласен, собирайте денежки!

— Легкая тебе досталась работа, — сказал Дорж.

— А тебе что? Тяжелая?

— Добыть елку, нарядить ее.

— Что же, работенка под стать тебе, — съязвил Довчин и снова пробежал глазами список гостей. — Послушайте, — сказал он. — А если мы позовем Дашму-гуай? И, может, еще инженера Цагандая?

— Да, верно, Цагандая надо позвать. Он у нас на курсах машинистов вел самые главные предметы, — сказал Батчулун.

— Очень он серьезный, — улыбнулся Дорж. — Стоит ему, бывало, появиться, как я уже дрожу от страха. Подойдет и давай бубнить: «На современном карьере, оборудованном по последнему слову техники, каждый шахтер должен постоянно беречь рабочее время, должен соблюдать дисциплину, обладать чувством ответственности...» А что, если он и завтра, за новогодним столом, будет говорить то же самое?

— Нет, я уверен, на нашем празднике он будет говорить совсем другое, — сказал Довчин. — Он вас всех удивит своим красноречием. Выпьет немножко, покраснеет и начнет: «У меня, мол, очень много младших братьев. Несколько сот молодых ребят, они работают в Шарын-Голе и составляют его главную рабочую силу — все они мои младшие братья. Наш карьер — это по-настоящему карьер рабочей молодежи. Из ее рядов выйдет много героев труда, которые покроют себя неувядаемой славой. Я люблю этот карьер больше жизни. Вы должны любить его еще больше, чем я. Ибо когда меня не будет, в карьере останетесь вы. Эй, как тебя, подойди ко мне! — позовет он кого-нибудь. — Слушай, — скажет Цагандай, — если завтра я подойду к тебе во время работы и учиню разнос, ты не обессудь, понял?» — «Понял», — ответит несчастный. А инженер растрогается и поцелует его в лоб. Думаю, завтра Цагандай-гуай всех нас обнимет и расцелует. Наверное, и отца Дамдина тоже.

— Вполне возможно!

«Ночью опять туман будет. В нем вся загвоздка: может все планы сорвать. Луну бы сейчас — тогда был бы порядок!» — думал Батчулун, шагая на работу. Дорогу он выбрал сегодня не ту, по которой обычно спускался в карьер, а другую, короче, однако более крутую и скользкую. Шел он быстро, перепрыгивая через рытвины и ухабы, обходя крутые глыбы угля. Уже вблизи экскаватора он вдруг заметил, как напротив, за кучей земли, мелькает чья-то голова: кто-то торопливо карабкался к нему.

Приглядевшись, Батчулун узнал Дашму, ту самую, которую они собирались пригласить на встречу Нового года. Перебравшись через кучу земли, Дашма стала медленно приближаться. Было слышно, как тяжело она дышит.

— А ты, оказывается, живучий, черт! Я думала, что прикончила тебя! — закричала она.

Люди говорили, что эту решительную и энергичную женщину назначили контролером за ее твердый характер, который, в свою очередь, мол, объясняется тем, что она вся состоит из одних сухожилий. Ее рабочее место помещалось в небольшом деревянном домике, прилепившемся на самом гребне карьера. Домик этот был явно рассчитан только на теплую погоду. Однако Дашма нашла выход из положения: завалила дощатый пол углем так, что он даже прогнулся от тяжести, и круглые сутки топила печь. А сама сидела за столом у окошка и собирала сводки. В этом заключалась ее работа.

Когда она приехала сюда с мужем, проработавшим свыше десяти лет трактористом в госхозе, то поначалу и сама собиралась стать горнячкой. Но потом раздумала — испугалась, что не осилит всю техническую премудрость.

А вот работать контролером ей нравилось: весь карьер был у нее на виду. Она первая узнавала, как идут дела у экскаваторщиков, у шоферов. Сменные контролеры и даже начальники участков обязаны были докладывать ей о ходе работы.

Сейчас Дашма спешила выяснить, все ли в порядке у Батчулуна, — ведь всего несколько минут назад, когда Батчулун проходил мимо домика и хотел пошутить с ней, Дашма словно бы в шутку толкнула его локтем. А он возьми да и упади. Дашма в сердцах обозвала его коровой на льду, но потом встревожилась: парень долго не мог подняться, а когда наконец поднялся, захромал.