Избранные произведения писателей Дальнего Востока

— Красотка из провинции... — пробормотал Синчхоль, представляя себе личико Сонби.

Резкий запах табака раздражал его. Он оглянулся. Ну, конечно, Инхо курил неизменные сигареты «Пудо».

— Так куда же ты все-таки? Скажи честно.

— По отцовскому поручению иду, — придумал Синчхоль, чтобы отвязаться от Инхо, а рассудив про себя, решил, что так оно, пожалуй, и есть.

— Поручение?.. — недоверчиво посмотрел на него Инхо. — Эх, эх!.. Шутить изволите, молодой человек. Вечно ты что-нибудь выдумаешь, криводушный...

Тут Синчхоль уловил иной — легкий — табачный запах и увидал переходящего на другую сторону торговца печеными каштанами.

— Ну, до завтра!

Они обменялись рукопожатиями. Инхо швырнул недокуренную сигарету.

Поглядев вслед устремившемуся к трамваю на Ёнсан приятелю, Синчхоль подумал: «Этот шалопай, как всегда, в кафе направился!... Красотка из провинции...»

У дверей квартиры Окчоми он некоторое время собирался с духом, прежде чем войти. Успокоив бьющееся сердце, кашлянул. Раздались шаги.

— Кто там? — выглянула Окчоми.

Синчхоль вытянулся перед дверью.

— Я.

— О, Синчхоль! Узнали, что отец приехал? А он к вам пошел.

— К нам пошел?.. Я его не встретил.

— Ну, конечно, вы разминулись! Проходите, пожалуйста.

Синчхоль вспыхнул, представив себе, что в комнате сидит Сонби. Снимая ботинки, он незаметно заглянул туда — никого.

— Проходите, пожалуйста.

Синчхоль стоял в нерешительности. Он словно только теперь увидел Окчоми. Ему хотелось лишь одного — уйти. Окчоми, с нежной улыбкой смотревшая на него, вызывала в нем досаду. Он насильно заставил себя переступить через порог. В комнате носился легкий запах лекарства, на утепленной части пола была разложена постель, с которой, по-видимому, только что встала Окчоми. Она подошла к зеркалу.

— Я не умылась еще, сама себе противна! — проговорила она, приглаживая волосы, и потупилась.

Синчхолю живо вспомнился потупленный взор Сонби, когда мать Окчоми ругала ее. «Ясно, что Сонби не привезли», — думал он, обводя взглядом комнату.

— Я ведь болею до сих пор.

— Что с вами?

Окчоми покраснела.

— С той ночи...

Синчхоль улыбнулся.

Но тут же вспомнил о разговоре Токхо с его отцом насчет женитьбы, и улыбка улетучилась.

— Так отец прибыл один! Почему мать Окчоми не приехала с ним? — спросил он.

Синчхоль видел, что Сонби нет, и все же не мог удержаться, чтобы не спросить хотя бы в такой форме.

— Да... ведь я приглашала и маму.

Никаких сомнений больше: Сонби не приехала. Синчхолю показалось даже, что сразу потускнел свет электрической лампочки.

— Я уж думала, вы больше никогда не придете. Думала, так и умру, не повидавшись больше с Синчхолем...

Окчоми вдруг опустила голову и заплакала. Синчхоль глядел на слезы, бегущие по ее зардевшимся щекам, и мрачнел все больше. «Не хватает еще мне зареветь... А может, помогло бы». И сейчас же подумал: «А может быть, она догадывается о моей любви к Сонби?» Он вспомнил, как отец спросил, есть ли у него девушка по сердцу.

Словно очнувшись от забытья, Окчоми открыла корзину, стала вынимать яблоки, груши, хурму, каштаны, хлеб.

— Кушайте... Это все папа привез... Он и вашим захватил в подарок.

И она улыбнулась заплаканными глазами. Синчхоль задумчиво посмотрел не нее:

— Значит, устроим маленький пир?

— Что вы?! Просто скромное угощение! — говорила Окчоми, глядя на Синчхоля, а с губ ее готовы были сорваться слова: «Вот на нашей свадьбе попировали бы!» — Выбирайте, что хотите. Это? Это? — предлагала Окчоми, указывая пальцем то на одно, то на другое.

Но Синчхолю ничего не хотелось. Он словно бы лишился чего-то, какой-то привычной и необходимой ему вещи. У него было такое ощущение, будто его здорово провели.

— Может быть, это отведаете? — Окчоми вынула из письменного стола шоколад и аккуратно развернула плитку.

— Ну-ка, откройте рот, а я отсюда брошу вам, — игривым тоном приказала Окчоми.

— Дайте-ка сюда, — криво усмехнулся Синчхоль и протянул руку.

Окчоми с укоризной исподлобья посмотрела на него и подала шоколад.

Только что Синчхоль собрался разломить плитку, как послышались шаги. Он отложил шоколад.

— Отец, должно быть, — пробормотала Окчоми.

Дверь открылась, вошел Токхо. Синчхоль поднялся, склонив голову.

— А, молодой человек! Вон вы где... А я к вам ходил... Ну, как занятия, успешно?..

Токхо снял пальто. Мельком взглянув на дочь, снова обратился к Синчхолю, собрав морщинки у глаз:

— Дочка-то вот написала, что заболела, — пришлось мне бросить все дела и приехать... Эй, ложись сейчас же! — прикрикнул он на дочь. — Только что, казалось, вот-вот умрет, а теперь, посмотрите, сидит как ни в чем не бывало.

Токхо прекрасно видел, что болезнь дочери не столь серьезна, однако не менее очевидным было для него и то, что необходимо как можно скорее решить с Синчхолем вопрос о женитьбе.

— Так вы, кажется, кончаете в этом году?

— Да.

— А... позвольте нескромно полюбопытствовать... Я слышал, вы после окончания собираетесь еще какие-то экзамены сдавать?..

Синчхоль догадался, что у него был об этом разговор с отцом, и смутился.

— Видите ли... еще ничего определенного.

— Мм... во всяком случае, желаю успеха. Я тороплюсь и завтра уже уезжаю... Душа болит, я ведь все дела бросил...

Синчхоль вспомнил, что отец Окчоми занимает теперь почетную должность начальника волостной канцелярии. Окчоми как-то сообщила ему эту новость. «И даже носит дорогой европейский костюм», — отметил он про себя.

— Ну, а ты что будешь делать? — обратился Токхо к Окчоми. — Не так уж ты больна, как я погляжу... Может быть, поедем домой? Или здесь как-нибудь вылечишься? Говори прямо.

Окчоми раздумывала, глядя вверх своими большими глазами.

— Не съездить ли нам в деревню? — вопросительно глянула она на Синчхоля.

«А что, если съездить?» — И Синчхоль подумал о Сонби. Но в тот же миг он осознал, какой бы это было оплошностью с его стороны. Ведь если он поедет теперь, не избежать ему женитьбы на Окчоми.

— Ну я-то зачем же? Я уже достаточно обеспокоил вашу семью в прошлый раз, когда случайно встретил Окчоми по дороге в Монгымпхо...

Токхо вслушивался в слова Синчхоля не без некоторой тревоги. Они тогда не сомневались, что молодые люди договорились обо всем, и сквозь пальцы смотрели на то, что они частенько оставались одни. Услышанное сейчас, похоже, опровергало их предположения. Но ведь решили же они сегодня с отцом Синчхоля: быть свадьбе. Поэтому он быстро успокоился.

— Что ж, теперь и время неподходящее для поездки... Вот весной закончите учебу да потеплее станет... И девочка наша поправится. Вместе и приедете... Наши-то вас даже больше хотят видеть, чем ее.

— Ну что вы... — Синчхоль сидел, понурив голову, сложив на коленях свои большие руки.