Избранные произведения писателей Дальнего Востока

— Сонби, может быть, сейчас тебе кажутся непонятными мои слова? Ну, позже все поймешь, — проговорила Каннани, обнимая подругу. Ей снова вспомнилась работница, крадущаяся в комнату надсмотрщика.

Несколько дней спустя Каннани просунула наружу сквозь отверстие для стока воды в задней стене длинную палку

с соломенной веревкой. И с тех пор работницы, просыпаясь, каждое утро обнаруживали под постелью или в углу комнаты какие-то листки. На них пункт за пунктом было записано все, что говорил на вечерних занятиях надсмотрщик, и очень понятно растолкованы его слова. Всякий раз, находя эти листочки, они, склонив головы, с интересом читали их.

— Любопытно, кто же присылает эти листки? Уж больно правильно здесь все написано! Помните, надсмотрщик обещал тогда премии по десять сэн в день? Где эти премии? Одни слова только — премия! — говорили, лежа в постелях, работницы четвертой комнаты в нижнем этаже общежития.

— Вот ведь Хэёни хорошо работает, а премий не получает... Эх, да что там!

— И все-таки та красивая из седьмой комнаты, новенькая, уже получила премию...

— Получила премию? Кто же это? — спросила работница, хохотушка.

— Эй, потише вы, услышит кто-нибудь!

Смешливая работница захихикала, сунула руку под одеяло и больно ущипнула соседку.

— Кто услышит, кто услышит? Ночью-то.

— Ты что, не знаешь разве, что надсмотрщик каждую ночь обход совершает?

— Ну и что ж из того? Никто не услышит голос из-под одеяла... Но все-таки кто же, кто?.. А-а! Не иначе как эта недавно прибывшая красавица!

В общежитии Сонби прозвали красавицей.

— Не та ли новенькая, которая как раз напротив Хэёни работает? Надсмотрщик прямо не отходит от нее и беспрерывно улыбается!

— Однако, Хэсун, кто же и откуда приносит эти листки в комнату? И в других комнатах неизвестно как появляются... Работницы из нашего общежития ни за что не решатся на такое. Но как бы там ни было, все мы, работницы этой фабрики, согласны с тем, что в этих листках.

— Брось! — возразила соседка. — Когда я работала на фабрике в Сеуле, надсмотрщики вели себя точно так же, за работу как следует не платили. Так мы, думаете, не подняли забастовки? Однако нашлись девчонки, которые выдали нас надсмотрщикам. И все пошло насмарку. К счастью, меня тогда не выгнали, но надсмотрщики так возненавидели, что у меня терпенье лопнуло и все равно пришлось уйти. Так что...

— Убить бы надо этих девок! Чтобы другим неповадно было! Спутаются с надсмотрщиками...

— Вы посмотрите, что у нас за жизнь: работаешь до полусмерти, а денег в руках не видишь. Черт знает что! У меня сегодня чуть руку не оторвало машиной. Когда поступали, разве кто думал об этом?

Она прижала задрожавшую руку к щеке, словно видела перед собой эти вертящиеся катушки, которые чуть не лишили ее руки!

— Хорошо бы встретиться с человеком, который эти листки приносит! Как ему удается попасть-то сюда?!

Рабочие, накладывая булыжники в проволочные сетки, сваливали их в определенном месте на берегу, а потом засыпа́ли землей илистый край. Вместе с другими носил булыжники и Чотче. Он работал и все думал о споре с Синчхолем по поводу организации свободных рабочих. С тех пор как он встретил Синчхоля, мир словно прояснился для него. Все трудное и непонятное в прожитой жизни оказалось таким ясным, как эта новая дорога, что они мостили. И путь, по которому ему предстоит шагать вперед, так же ясно открывался взору, как эта дорога. Надежды, светлые, словно это сверкающее в лучах солнца море, вспыхнули в его прежде такой мрачной душе.

— Послушай, взгляни-ка, какой сегодня день, что все ученицы высыпали?

Чотче живо обернулся. В их сторону направлялось несколько сотен работниц, выстроенных в ряды. Тут Чотче вспомнил, как вчера вечером Синчхоль прочитал и пересказал ему сообщение с текстильной фабрики. «Неужели они? — подумал Чотче. — Наверно, в храм молиться идут, даже ботинки новые надели по такому случаю».

Он медленно побрел к берегу.

— Ну, вы! Работать, работать надо! Чего загляделись?

Оживившиеся было рабочие, испугавшись окрика надсмотрщика, снова согнули спины.

— А, чтоб тебе провалиться! Там же все девчонки... — недовольно заворчал один.

— А ты захвати одну и беги, скройся куда-нибудь. Ха-ха-ха! — подхватил другой.

Рабочие балагурили, а сами то и дело украдкой поглядывали на процессию. Все девушки, как одна, — в черных юбках, белых кофточках и черных ботинках. «Неужели это работницы?» — удивлялся про себя Чотче, согнувшись под тяжестью ноши. С необъяснимым трепетом он снова посмотрел на них и вдруг вздрогнул, встретившись взглядом с одной из них.

— Сонби? — невольно вырвалось у него.

Женщина приостановилась было в крайнем изумлении, потом неохотно пошла дальше, будто ее тянули насильно. Чотче захотелось немедленно, сейчас же сбросить свой груз, кинуться вслед за ней и удостовериться, Сонби ли это. Он уже сделал несколько шагов, но его остановил окрик надсмотрщика:

— А ну, шевелись, шевелись, парень!

Подавив невыразимую досаду, Чотче повернулся к надсмотрщику и почувствовал, как бурно колотится его сердце. «Сонби? — думал он, переставляя сразу отяжелевшие ноги. — Неужели Сонби смогла приехать сюда? А может быть, Токхо послал ее учиться? Кто знает, Сонби красива, и, возможно, для удовлетворения своего честолюбия послал он ее учиться...» Чотче снова посмотрел на них. Неужели это все-таки текстильщицы? И опять сопоставил с тем, что сказал вчера Синчхоль. «Если так, значит, Сонби работает на фабрике?» Одна догадка сменялась другой. Он подошел к берегу, высыпал землю и еще раз глянул им вслед. Процессия уже вступила на остров Вольми.

«Сонби?.. Текстильщицы?.. Неужели это и в самом деле текстильщицы? Так или иначе я дождусь их здесь! Но пойдут ли они обратно этой дорогой?..» Чотче, хоть и был почти уверен, все же сомневался, что это работницы. Если судить по одежде, они не похожи на работниц.

Отсюда были хорошо видны и остров Вольми, и красная крыша морского бассейна. Чотче смотрел в ту сторону, и два вопроса: «Неужели текстильщицы? Неужели Сонби?» — не выходили у него из головы. С нетерпением ждал он и надеялся, что процессия еще пройдет обратно.

— Вот! И о чем ты только так задумался? Увидал работниц и растаял...

— Работниц? — оживился Чотче. — Ты точно знаешь, что это работницы?

— Сумасшедший ты, что ли? Кто же, как не работницы?

— А не ученицы?

— Вот дурень! Бредишь ты, что ли... Не видал, как прошел этот бородатый надсмотрщик Тигр? Ведь он своей жестокостью на весь Инчхонь прославился!

«Работницы... Значит, это Сонби», — думал Чотче, глядя на остров Вольми.

— Что, парень? Здорово за душу задело?.. Только напрасно... Отсюда за ними не побежишь!