М.К.Кантор - Учебник рисования, том. 1

- Но что же есть мысль, - улыбнулся ему Луговой, - как не власть?

- Вы хотите сказать, что Фауст неправ, противопоставляя мысль и дело?

- Я хочу сказать, что цивилизации в России не Адам Смит, а Ян Смит нужен.

- Пора, Борис Кириллович, пора!

- Вы что же предлагаете мне пост Тушинского в парламенте? Сместить его? Простите, - сказал Кузин, - но такие интриги дискредитируют саму демократическую идею.

- Верно! Еще как дискредитируют! Зачем Владьку смещать? На кой ляд? В конце концов, он создал партию, так пусть и правит у себя на пирах. Они там банкет за банкетом закатывают и перепелов с шампанским жрут. Знаешь, как Владьку его шестерки называют? Владыка! Пожалуйста тебе! Ну и ладно, не жалко! Идею вот жалко - пропьют, проболтают. Их партию мы и задаром не возьмем. А нам надо другую партию создать - настоящую!

- Разве ты не всегда этого хотел? - и у взволнованной Ирины, как показалось Борису Кузину, на глазах появились слезы.

- Мы давно этого ждем от вас, Борис Кириллович, - сказал Луговой. - Сказано в Писании: если не я, то кто же? И если не сейчас, то когда же?

- Однако кто же я такой? Никому не известный интеллигент, - сказал Борис (он продолжал спорить, но голос его, против даже его намерений, уже сделался иным: уверенным, властным). - Как мне соревноваться с популярным оратором?

- Переговоришь ты его, Борис Кириллович! Пари - хочешь? Ну спорим на «Арарат» пять звездочек?

- И потом, правомерно ли создавать в одном парламенте две партии с одинаковой политической целью, с одинаковыми идеалами? Пусть - и я согласен с вами - наша программа более фундированна и научна, однако для, так сказать, обывателя, для поверхностного взгляда - в ней будет много общего с программой Тушинского. Этично ли это?

- А многопартийность-то на что? На что же тогда многопартийность, я тебя, Борис Кириллович, спрашиваю, а? Мы все-таки не при Советской власти живем, у нас теперь сколько захочешь партий, столько и будет. Вон у герра Клауке поинтересуйся, у них, небось, партий - как колбасы в магазине: на любой вкус.

- В искусстве соцреализм отменили: теперь валяй как хочешь, - а политика чем хуже?

- В конце концов, у одних своя правда, у других - своя.

- Хотите к зеленым, хотите к красным - пожалуйста.

- А можно и к голубым, - и страшный глаз Басманова подмигнул Диме Кротову.

- Даже если программы в чем-то и будут совпадать, - мягко сказал Луговой, - это не критично. Права бывает, Борис Кириллович, та партия, которая берет власть. Ее программа и будет считаться первичной. А программу-то мы с вами отрегулируем. Сумеем, полагаю.

- И все-таки, - сказал Борис Кузин, борясь с искушением, но и страшась политической карьеры, - и все-таки мне кажется неэтичным создание второй демократической партии. И потом, о какой диктатуре идет речь? Я признаю и хочу сказать это открытым текстом! - только диктатуру цивилизации.

- Разумеется. Именно о ней речь и идет.

- А помните, - ввернул Дима Кротов, - Пикассо мечтал о диктатуре художников?

- Так почему бы, - пустился в политические фантазии Кузин, - не обсудить этот вопрос в парламенте? Отчего же не выдвинуть законопроект? А лучше сразу несколько! - он говорил и сам себе удивлялся: вот он сидит у себя дома, на любимом стуле с зеленым плюшевым сиденьем, и произносит запросто такие слова. - Есть принципиальные предложения.

- Проснулся, проснулся профессор! - обрадовался Басманов.

- Пора интеллигенту взяться за управление обществом, - добавил Кротов.

- Не век пролетариям управлять!

- У этих собачьих детей и мыслей-то нет, им лишь бы украсть да поделить чужое.

- У профессора столько предложений, - скромно заметила Ирина, многовато будет для одной партии.

- А ты не стесняйся, Борис Кириллович! Режь матку! Я хочу сказать, правду-матку!

- Не счесть проблем! - Кузин подался полным телом вперед, побурел аскетичным лицом. - Наша задача - сделать Россию нормальным, цивилизованным, европейским государством!

- Прекрасная цель!

- Вернуть Россию в лоно Европы!

- Замечательно!

- Пусть русский забудет имперские замашки - и получит взамен права демократа!

- Великолепно!

- Что предпочесть: жизнь обеспеченную, с гарантированным доходом, как в Европе, - или убогое прозябание в качестве солдата гнилой империи?

- Отлично сказано!

- Пора покончить с наследством Чингисхана!

- Давно пора! - поддержал Басманов. - Надоело это наследство! Что же делать, Борис Кириллович?

- Выдавить по капле раба из русского человека!

- Верно, - восхитился Басманов. - И выдавим! Я тебе обещаю - выдавим! Вместе надавим!

- Итак, предложения, - напомнил Луговой.

- Бюджетникам зарплату поднять! - сказал Кузин о наболевшем. - Интеллигенции в первую очередь! Стыд какой - профессора томятся в хрущобах, сидят на вареной колбасе! Паспорта отменить! Открыть границы! Снизить цены на товары первой необходимости! Ввести частную собственность на землю! Вступить в НАТО! Европейская мы держава или нет? А если да - почему до сих пор не в Атлантическом блоке? Вот как вопрос ставить надо!

- Еще есть предложения?

- Сотни!

- А Курилы ты, профессор, случайно, японцам отдать не хочешь? - подозрительно спросил Басманов.

- Можно отдать, - великодушно сказал Кузин, - непринципиальный вопрос. Задача не первой срочности. Посмотрим по ситуации.

- Вот как?

- Полагаю, есть дела поважнее.

- Борис Кириллович, безусловно, прав, - заметил Луговой, - гораздо существеннее вопрос, принимать ли участие в разработках иракской нефти - когда там явственно просматривается грядущая американская гегемония. Или, скажем, - тянуть трубопровод в Китай или нет? Газовую трубу в Европу вести через Литву или Украину?

- Что такое? - Кузин сбился с мысли.

- В целом вы совершенно правы, Борис Кириллович. Трудно спорить с вашей программой. Кардинальный путь развития вы наметили, а детали можно потом уточнить.

- То есть программа вас устраивает?

- В целом - да. Сейчас на повестке дня тактика. Вы готовы?

- Не могу ответить, - осторожно сказал Кузин, - нужно подумать.

- А что же думать? - искренне изумился Луговой. - Россия-то, матушка, ждет. Кто ж ее в Европу-то снарядит, как не вы?

- Ну одному мне, пожалуй, не по силам, - сказал осторожный Кузин.

- Дурак ты, Борис Кириллович, безответственный дурак. Сам же говоришь: время уходит. Поезд уедет, торопись! Не хочешь, так история другого лидера найдет, а ты так с идеями своими и просидишь на перроне. Верно говорю, Димочка?

- Борис Кириллович еще подумает, - сказал Луговой.

- Пусть думает. А поезд истории пока другого машиниста поищет. Верно, Димочка?

Вышеописанного диалога Сергей Ильич Татарников не слышал и, соответственно, пересказать не мог. Он поэтому продолжал рассказывать о преступных авантюрах новых богачей, о покупках футбольных команд, а Рихтер, слушая его, таращил глаза и моргал.