Владимир Войнович - Сказка о глупом Галилее (сборник)

Зеленая.Да, сюда охотно. Я ему когда предложила билеты, он очень заинтересовался названием, стал спрашивать меня, о чем это. Я говорю, не знаю, я слышала, там вроде кого-то судят.

Прокурор.А он что?

Зеленая.А он говорит: «Очень интересно, очень интересно. Я, говорит, люблю, когда кого-то судят».

Председатель.Когда кого-то, но не его.

Секретарь.Правильно. Когда кого-то, но не его.

Прокурор.Если он заранее этим процессом заинтересовался и даже приобрел билеты, можем ли мы считать, что он явился сюда с заранее обдуманным намерением, с надеждой извлечь для себя из этого мероприятия какую-то пользу?

Зеленая.Да, я думаю, мы можем так считать.

Подоплеков.Нахалка, что ты городишь? Какую пользу я из этого мог извлечь?

Председатель.Подсудимый, ведите себя в рамках. Иначе я вынужден буду в дополнение к уже предъявленным вам обвинениям добавить оскорбление свидетелей и попытку оказать на них давление.

Защитник.Товарищ председатель, я думаю, что поведение моего подзащитного объясняется тем нервным напряжением, в котором он сейчас пребывает.

Председатель.Я это понимаю. Поэтому для начала я ограничиваюсь только предупреждением. У обвинения еще есть вопросы?

Прокурор.Есть. Скажите, свидетельница… Нравственный облик обвиняемого как человека, уклоняющегося от активного участия в нашей общественной жизни, как мещанина, замкнувшегося в мире своих мелких интересов, более или менее очевиден. Но как он вообще вел себя в коллективе, стремился ли привлечь кого-то на свою сторону, дружил ли с кем-то?

Зеленая.Не могу сказать точно. По-моему, ближе других он как-то сошелся с Терехиным, они в обеденный перерыв вместе в шахматы играли.

Защитник.А Терехин этот тоже здесь?

Зеленая.Да, должен быть здесь. Я думаю, он там где-нибудь в заднем ряду сидит. Точно, во-он он, видите?

Председатель (вглядываясь). Нет, не вижу. (Раздраженно.) Дайте бинокль.

Секретарь немедленно подает неизвестно откуда взявшийся бинокль.

Так. Это который же?

Зеленая.А вон видите, там, сзади, съежился.

Председатель.Это который в сером пиджаке, что ли?

Зеленая.Ну да, в полосочку.

Председатель.Да, да, вижу. А что это он в заднем ряду сидит? Билетов, что ли, получше не достал?

Зеленая.Нет, билеты у нас у всех были хорошие. Наверное, с кем-нибудь поменялся. У него уже привычка такая, он даже на собраниях всегда сзади других сидит.

Председатель.Ну хорошо, пусть сидит. (В зал.) Вы, Терехин, приготовьтесь, может быть, вы нам еще тоже понадобитесь. (Прокурору.) У вас еще есть вопросы к свидетельнице?

Прокурор.Есть. (Зеленой.) А скажите, свидетельница, не выражал ли когда-нибудь обвиняемый своего неприятия нашей системы, своей звериной ненависти ко всему нашему?

Зеленая.Вслух? Нет, я от него ничего такого не слышала.

Прокурор.Ну, если вы не слышали и даже если никто другой не слышал, это может свидетельствовать только о его скрытности, о том, что он очень умело маскирует свою истинную сущность.

Зеленая.Об этом я как-то не подумала.

Прокурор.Вот именно, что не подумали. А надо было подумать. Если бы вы и ваш коллектив вовремя об этом задумались, подняли бы тревогу, преступление можно было предотвратить.

Зеленая.Да. Я думаю, что вы правы. Мы должны это учесть, сделать необходимые выводы, усилить воспитательную работу…

Прокурор.И повысить бдительность.

Зеленая.Да, да, вы правы.

Подоплеков.Мерзавка!

Председатель.Подсудимый, перестаньте выражаться!

Зеленая.Ничего, я к этому уже привыкла.

Прокурор (заинтересованно). Что, он часто вас оскорблял?

Зеленая.Ну, не так, так иначе. (Волнуясь.) Я, конечно, не хотела говорить, но раз он себя так ведет, я скажу. Вообще надо сказать, что Семен Владиленович…

Председатель.Не Семен Владиленович, а подсудимый…

Зеленая.Да, извините. Конечно, подсудимый. Подсудимый отличается неуживчивым характером, с коллегами заносчив, высокомерен. Хвастается тем, что он Маяковского чуть ли не всего наизусть знает. Ну и что. Я вот, например, на вечерах читаю иногда «Песню о соколе» Горького, но я же этим не хвастаюсь. И вообще, к коллегам по работе абсолютно равнодушен. Мы столько лет в одной комнате друг против друга сидели… И вот, знаете, иной раз прическу сменишь или придешь в новой кофточке… Ну хоть бы он раз заметил. Хоть бы раз сказал: «Алечка, как ты сегодня прекрасно выглядишь».

Председатель.Не Алечка, а свидетельница.

Зеленая.Ну пусть бы даже назвал меня свидетельницей, но спросил бы при этом: «Где ты так загорела? Где ты достала эти туфли?» Но никогда же никакого внимания. Ведь он за столько лет даже не удосужился запомнить, когда у меня день рождения. (Всхлипывает.) И вообще, надумал жениться, взял женщину со стороны, хотя в нашем коллективе есть свои не хуже.

Лариса (вскакивает на сцену). Это кто не хуже? Ты, что ли? Да Сеня мне всегда говорил…

Председатель (грозно). Кто-кто говорил?

Лариса (Председателю). Подсудимый, подсудимый говорил. (Зеленой.) Он мне всегда говорил, что у тебя ноги кривые и нос картошкой.

Подоплеков (с упреком). Лара!

Зеленая (надменно). Не знаю, кому он что говорил. Мне он говорил, что у меня нос греческий.

Лариса.Древнегреческий.

Прокурор.Вот видите, одной женщине он говорил одно, а другой другое. (Зеленой.) Ну, теперь-то вы видите, кого вы в вашем коллективе пригрели?

Зеленая.Да, конечно. Теперь я вижу, что это враг, которого, может быть, даже и расстрелять следует.

Прокурор (радостно). Ды-ды-ды-ды!

Защитник.Товарищ председатель, я протестую. Свидетельница не должна давать советы суду.

Председатель.Совершенно верно. Свидетельница, вы не должны выходить за рамки. Если надо, мы сами приговорим подсудимого, а наши специалисты приведут приговор в исполнение.

Прокурор.Товарищ председатель, я не понимаю, почему мы должны затыкать ей рот. Где же наш хваленый гуманизм? Ведь она нам представила очень и очень интересные данные об обвиняемом как о мелком черством эгоисте, настолько погруженном в свои зловещие планы, что он даже не видит, в чем одета его сотрудница, и не помнит даже ее дня рождения. Не от этого ли отстранения от коллектива идут корни звериного неприятия всего нашего?