Олег Рой - Улыбка черного кота

Однако, несмотря на то, что сообщение Антона было прокомментировано несколькими специалистами, в один голос утверждавшими, что эта разработка уже сегодня может принести миллионы долларов, несмотря на полный успех интервью (в тот же день в институте раздались звонки со всей страны), все же финансовой проблемы, разумеется, программа не решила. Хотя для приема звонков в лаборатории пришлось выделить специального человека, едва успевавшего отвечать на них, но звонили либо родственники пациентов, которым ученые пока ничем не могли помочь, либо просто любопытные, либо люди явно богатые, но с неясными намерениями… И после анализа поступивших предложений выяснилось, что реальным партнером для них по-прежнему остается лишь китайская сторона, о сотрудничестве с которой они еще не думали всерьез.

Впрочем, у передачи оказались и иные последствия, да такие, о которых Антон не мог даже предполагать. Дело в том, что «Доброе утро» смотрели и Сергей со Светланой. По версии, разработанной для Антона Житкевича, его жена все еще обитала в маленькой квартирке у матери, но на самом деле почти все ночи она проводила у возлюбленного. И хотя Сергею порой казалось, что эта связь его тяготит, что безмозглая, хоть и хорошенькая Светка начинает ему порядком надоедать, никаких радикальных мер в сложившейся ситуации он пока предпринимать не собирался.

В то утро они проснулись необычно рано: Сергею предстояло отправиться в короткую командировку, и самолет улетал в одиннадцать утра. Телевизор в его квартире был установлен прямо перед кроватью: он любил засыпать, поставив свой новенький японский «Сони» на «слип», и, просыпаясь, сразу шарил рукой в поисках пульта, всегда лежавшего рядом.

С утра, перед разлукой, они занимались любовью. Включенный на малую громкость телевизор работал как фон; Сергею нужна была сводка погоды в Италии. И вдруг ухо обожгло знакомое имя, а потом и голос Антона. Светлана вскочила первая. Выскользнув из-под одеяла, она намертво приклеилась к экрану.

– Смотри, Антошка! Вот это да! Как держится, и стрижка приличная, и костюм… Это, наверное, его в студии так облагородили. У них же есть гримерная, да? – Света тараторила как заведенная, не отрывая широко распахнутых глаз от экрана.

– Помолчи немного. Дай послушать, – резко притормозил ее Сергей. Щебет женщины раздражал его; он недовольно сморщил лицо, и Светлана послушно примолкла.

У Сергея нынешним утром – впрочем, как и каждое утро в течение всего последнего года – настроение было паршивое. Его угнетало отсутствие каких бы то ни было перспектив в его жизни и хроническое безденежье. Мидовской зарплаты Пономареву-младшему хватало ровно на один день, и только этот один день в месяц он мог «себе ни в чем не отказывать». Все остальные дни приходилось жить на деньги, взятые в долг.

Правда, ему все-таки удалось купить маленькую квартирку и обставить ее по своему вкусу, но на это ушли все деньги, привезенные из Китая, и все то, что ему сумели выделить родители. Со стариков взять было больше нечего. После отставки отца они сами нуждались, сократив свои расходы до минимума. А он сократиться пока не мог, не умел.

Привыкнув к шикарной жизни, Сергей принялся брать деньги в долг. Знакомых в Москве у него было много, и он занимал у одного, чтобы тут же отдать другому. Суммы долга росли; перезанять, перехватить, выкрутиться для него стало легче и привычнее, чем заработать. Он вынашивал различные финансовые планы, в основном авантюрные, мечтал о больших доходах с процентов на капитал, но этот капитал никак не шел к нему в руки. К концу первого года его жизни в Москве долг Сергея Пономарева составлял уже солидную сумму. Для него настало время крупных финансовых проблем.

Он начал катастрофически быстро терять хороших знакомых. Справедливости ради необходимо признать, что к Антону Житкевичу он обратился за помощью в последнюю очередь, совсем недавно. Все-таки, тайно живя с его женой, он считал нечестным просить у Антона деньги и откладывал визит к нему на самый крайний случай. Однако и этот день, этот «крайний случай», однажды все-таки наступил. Ему пришлось занять у друга довольно приличную сумму. И ничего не подозревающий Антон был только рад выручить Сергея…

Но и занятая у Антона сумма не могла спасти Пономарева; она составляла лишь небольшую часть общего долга. На душе у Сергея скребли кошки. В последние дни он пребывал в совершенно мрачном расположении духа, ничего не предпринимал, а только вновь и вновь планировал какие-то аферы, которые срывались так же легко, как и задумывались… Он пока еще не опустился до связей с криминальным миром, но начинал уже с горечью подумывать, что этого не избежать. Ведь легкая добыча, которая была ему так необходима, бывает только у бандитов.

Когда в студии принялись рассуждать о прибылях в миллионы долларов, Сергей навострил уши. Он понял, что удача, кажется, наконец-то сама идет ему в руки. Вот где его ждет успех! И не только успех, карьера, признание, но и – что важнее всего – огромные деньги. Фирма, расположенная в стране, язык и нравы которой он знает гораздо лучше других. Старый друг – лопух-ученый, который ничего не смыслит в бизнесе. Новая технология, на которой можно по-настоящему нагреть руки… Это тот шанс, который редко бывает в жизни. И он им обязательно воспользуется.

Правда, тут, как на грех, эта командировка в Италию… Но, в конце концов, вряд ли за три дня без него здесь что-нибудь изменится. Зато ему, Сергею, этот тайм-аут совершенно необходим, чтобы как следует обдумать собственную стратегию. Он со вкусом проведет в Милане половину недели, ситуация с финансированием проекта пока разрулится, Антон убедится: реализовать большой проект не так просто, как им казалось, и тут-то… «Тут-то, когда первая пыль осядет, и появлюсь я со своим предложением бескорыстного партнерства», – решил Сергей и со спокойной душой отправился в Милан.

Честно говоря, гордиться подобными поездками у сына известного дипломата, бывшего посла в Китае Андрея Петровича Пономарева, оснований не было. Его просто использовали в качестве курьера, как мальчика на побегушках. Такое отношение, конечно, уязвляло самолюбие Сергея – это с одной стороны. А с другой – он был рад лишний раз прокатиться в Европу за государственный счет и из последних сил терпел свое положение, твердя про себя, что он им всем еще покажет. Впрочем, он не мог не понимать, что возможность показать себя таяла с каждым днем. Карьера дипломата не удалась, и этот факт следовало признать и принять как свершившийся. В самолете, во время прогулок по Милану, в процессе долгих ожиданий в посольстве он размышлял о своей дальнейшей судьбе и о тех перспективах, которые сулила ему дружба с Антоном. И к возвращению в Москву план проникновения в бизнес Житкевича в общих чертах сложился в его голове.