Джон Берендт - Полночь в саду добра и зла

– Наша деловая мисс разгневана! – спокойно произнесла Шабли ей вслед. – Ничего, переживет. Она хорошая девочка, и я очень ее люблю, о чем она знает. А вообще-то, она, конечно, права. Все это дерьмо не так легко достается, как кажется. Для того чтобы сделать лицо, мне надо двадцать минут – нанести тени на веки, обвести линию глаз, наложить тушь на ресницы и помаду на губы. На это уходит двадцать минут, мой сладкий. А чтобы приготовиться к представлению, мне нужен час.

Вернулась Джули Рэй. Шабли одарила ее взглядом, полным раскаяния.

– Ну все, все, деловая мисс, – произнесла она. – Больше не будет этих разговоров, я не стану больше выдавать наши профессиональные тайны. Прости меня, мне очень жаль, что я это сделала. Мне очень стыдно, честное слово! Ты меня прощаешь?

Джули Рэй против воли улыбнулась.

– Вот и хорошо, моя радость. Мы, девочки, должны держаться друг друга. Ой, малыш, моя очередь!

Шабли сорвала с вешалки темное, как ночь, синее платье и скользнула в него. Платье было с высоким воротом и действительно доставало до пола. Плечи густо покрывали фальшивые бриллианты.

– Застегни мне молнию, мой сладкий, – проворковала Шабли.

Я застегнул. Сзади на платье действительно был вырез, но песня оказалась медленной мелодичной балладой, и Шабли неторопливо извивалась в такт песне, не делая резких движений. Повороты плеч подчеркивали на строение баллады, и поклонники, выстроившись в проходе протягивали ей свои чаевые. Когда танец кончился, Шабли взяла микрофон и поблагодарила всех присутствующих.

– Если вам понравилось наше шоу, – сказала она, – то я благодарю вас от всей души, и помните, что меня зовут Леди Шабли. Если же оно вам не понравилось, то меня зовут Нэнси Рейган, и можете идти домой и трахать себя в задницу!

Шабли ушла за кулисы и тут же сбросила с себя платье.

– Мой адвокат из Хилтон-Хед хорошо усвоил урок – отвалил мне целых двадцать долларов.

Она надела короткое зеленое мини-платье с бисерными висюльками.

– Пора идти в бар, забрать деньги, выпить яблочного шнапса и выкурить сигарету. – Она слегка подкрасила губы. – Потом надо вернуться на второе представление, надеть самое поганое платье и распахать чертову задницу Берта от сих и до сих!

Внизу оглушительно гремела музыка диско. Под охраной Шабли я продвигался к бару сквозь густую толпу. Шабли приветствовала своих поклонников, поворачивая голову из стороны в сторону и подставляя щеки и губы для поцелуев, при этом внимательно следя, чтобы ретивые фанаты не смазали макияж и не попортили прическу.

– Что, сладкий мой? Ты пропустил представление? Ничего страшного, ты можешь отдать мне деньги, которыми собирался одарить меня в зале, прямо здесь! Засунь их мне между грудями! Вот так! О-о-о-о, малыш! Спасибо тебе, мой сладкий… Эй, бэби, как поживаешь?…Отлично, девочка! Сестричка выглядит на все сто!.. О, малыш, ты явился сюда с тем же номером, что и на прошлой неделе? Да? Ну-ка, отвечай мне, да побыстрее! Налей чаю, девочка! Налей чаю! А-атлично!.. Нет, мой сладкий, я не взяла сегодня на представление своего мужа. Он ждет меня дома и уже давно приготовил для меня кое-что очень твердое и большое.

Когда Шабли наконец добралась до бара, ее уже ожидал яблочный шнапс. Она взяла бокал и подняла его, приветствуя приземистого мужчину с мощными плечами, стоявшего рядом.

– Здорово, Берт, – сказала она. – Подумаешь, две слезинки на ведро…

Она выпила.

У Берта была блестящая лысина и грустные глаза.

– Как поживаешь, Шабли? – спросил он.

– Пока еще не на продуктовые талоны, – ответила | она, – но уже близка к этому. Хорошо, что ты мне так мало платишь, а то бы я так ничему и не научилась.

Берт молчал.

– Уж коль мы заговорили об этом, – произнесла Шабли, изящно протянув руку, – то могу ли я получить свой конверт?

Берт отдал ей маленький конверт.

– Спасибо тебе, мой сладкий. Ты придешь на второе представление?

– Думаю, что да, – кивнул Берт.

– Это хорошо, потому что после яблочного шнапса я всегда выступаю лучше. Так что, мой сладкий, тебе не стоит пропускать второе представление! – Шабли заглянула в конверт. – А где остальные?

– Остальные – что? – не понял Берт.

– Мои деньги. Здесь не хватает ста долларов. Почему ты вычел деньги из моей зарплаты?

– Правильно, я их вычел, – согласился Берт, – потому что ты не отработала два представления, и мы за них не заплатили.

Глаза Шабли засверкали гневом.

– Берт, это говенная шутка!

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я конечно, не светилась на сцене, но проторчала час перед зеркалом в уборной, а это работа. Я ехала сюда на такси и прибыла вовремя, и ни одна сволочь не позвонила мне и не сказала, что представление отменяется. Я получаю зарплату и за это, таково наше соглашение.

Берт недовольно посмотрел на Шабли.

– Если ты не работаешь, Шабли, то тебе не платят. Таким вот путем.

– Берт, я должна платить за квартиру. Каким образом я должна это делать?

– Тебе надо поговорить с Мэрилин, – попытался уйти в сторону Берт. Мэрилин была бухгалтером клуба.

– Я не собираюсь ни с кем говорить, я хочу получить свои деньги.

Хозяин тяжело вздохнул.

– Шабли, я не собираюсь с тобой спорить. Все сделано по-честному.

Шабли стукнула ладонью по столу.

– Ладно, пошло оно все… – воскликнула она. – Смотри!

С этими словами она развернулась и кинулась в толпу, рассекая ее пополам. Остановившись на мгновение и пошептавшись о чем-то с Джули Рэй, она бросилась вверх по лестнице. Следом за ней, не отставая, бежал Берт.

– Шабли! – крикнул он. – Что ты делаешь?

– Отдай мне мои деньги, – ответила она.

– Но ты не работала!

– Нет, работала! – Вбежав в уборную, Шабли сорвала с вешалки охапку платьев.

– Я забираю все свои наряды домой и увольняюсь!

– Шабли, прошу тебя, перестань! – Он тоже ухватился за платья, и несколько секунд они с Шабли занимались перетягиванием каната.

– Ты что, хочешь оборвать с них весь бисер, малыш? Берт внезапно смутился и опустил руки.

В дверях вслед за Бертом возникла Джули Рэй, а за ней еще с полдюжины людей, которых она привела снизу. Шабли швырнула платья через голову Берта, Джули поймала их и передала людям в холле.

– Держись, Шабли! – крикнула она. – Мы с тобой, детка!

Шабли сорвала с вешалки еще одну охапку, но на этот раз Берт встал перед ней, воздев кверху руки.

– Ты кое о чем забыла, – проговорил он. – Шесть недель назад ты заняла у нас сто долларов, а теперь тебе надо их вернуть.

Шабли задумалась всего на одно мгновение.

– Это правда, – согласилась она, – но ты не оговорил срок возврата. Ты мог бы предупредить меня, что собираешься урезать мне зарплату, особенно зная, что мне надо платить за квартиру. Кто-нибудь наверняка мог позвонить мне и сказать, что представление отменяется, и я могла бы поехать в ту же Колумбию – там отличные чаевые.