Валерий Зеленогорский - ULTRAмарин

Он пил ледяную водку и просматривал в ноутбуке московскую прессу, описавшую все подробности трагедии и похорон. Просматривал неотрывно, сам себя доводя до исступления.

Утром он выбросил в океан и телефоны, и ноутбук. Сразу стало легче.

После завтрака пришла VIP-гид, русскоговорящая женщина из Макеевки, которую нелегкая жизнь занесла в ЮАР. После аварии на шахте ее муж выжил, они уехали по найму в Анголу, а оттуда добрые люди помогли переехать в ЮАР – работать на ферме одинокого бура, старого сторонника апартеида.

Скоро он умер и завещал свою ферму дочери, уехавшей в Канаду от прелестей власти черного большинства. Она возвращаться не стала, но гастарбайтеров из Макеевки оставила присматривать за своим добром.

Так учительница химии стала гидом для новых туристов из России, которые появлялись на курортах ЮАР как желанные гости.

Она предложила ТС весь набор для белых людей, но ТС ничего не хотел. Он заплатил соотечественнице за все дни и дал на чай, чтобы на водку и селедку хватило.

Океан гонял волны, солнце жгло, тоска и боль обдавали ледяным холодом.

На третий день он принял решение повеситься. Сначала он планировал прыгнуть со смотровой площадки отеля, но, представив себя дохлой рыбой в бассейне, отмел этот вариант. Потом показалось, что можно поехать на сафари и отстрелить себе башку рядом с хищниками, но картинка не понравилась. Тогда он решил повеситься и, выпив напоследок, вошел в ванную и приладил брючный ремень на крюк для халатов.

Опыта никакого не было. Пришлось изловчиться, но ремень вырвал крюк от тяжести стокилограммового тела, и только разбитые в результате казни колени зудели еще три дня.

После неудачи смертельно захотелось есть – до казни он специально не ел, не хотел плохо выглядеть перед теми, кто его обнаружит. Захотелось борща, захотелось так сильно, что он в пять утра позвонил гиду из Макеевки и попросил приготовить борщ.

Через три часа в бунгало позвонили, у дверей стояла девушка цвета баклажана со сливой, в руках у нее была кастрюля с борщом и йогуртом.

Она извинилась, что нет сметаны и вместо говядины мясо буйвола. Запах был из кастрюли ломовой, он перебил все остальные ароматы: цветов, океана и пряностей восточного базара.

Девушка из службы доставки была в байкерской форме, на скутере. Она передала с борщом записку – гид приглашала его в обед на котлеты с пюре.

Он дал девушке сто долларов и попросил ее с ним пообедать. Он никогда не ел один, не мог. В хорошие времена меньше чем двадцать человек с ним за обед не садилось.

Она слегка помялась, но отказать белому сагибу не могла – слишком молодая демократия еще в ЮАР.

Он выпил, съел полкастрюли сразу и понял, что в жизни есть какой-то интерес. Часть этого интереса смотрела на него завороженно. Она не видела никогда мужчину, способного съесть два литра бордового варева непонятного содержания.

Он урчал, сопел и наливался потом, белая жидкость из замороженной бутылки закончилась вместе с кастрюлей. Он отставил ее и внимательно осмотрел «второе».

Принцесса Зулусского царства сидела перед ним и глядела на него, как на инопланетянина.

Его туристический английский позволял говорить с девушкой обо всем, кроме философии, о Нельсоне Манделе и красотах Сан-Сити.

Черная девушка была его школьной мечтой в глубоком детстве в городе Самаре. Он не раз хотел в автобусе потрогать курчавые волосы студенток мединститута, но так и не смог – боялся обвинений в расизме. Еще он хотел знать, везде ли у них вьющиеся волосы, но об этом даже боялся думать, а сейчас решил это узнать немедленно. После борща сила в нем бурлила, как у буйвола.

Предложить ей штуку и приступить к осмотру он не посмел. Неловко было работающую девушку оскорбить непристойным предложением, и он решил нанять ее на работу в качестве личного помощника по местной экзотике.

Он позвонил своему адвокату в Лондон и приказал поговорить с черной пантерой – так она ему показалась после борща.

Девушка, услышав, какую сумму ей предлагают в день, сомневалась недолго, адвокат сказал, что его клиент вполне здоров на голову и немножко богат, легкая экстравагантность в поведении возможна, но в пределах разумного.

Принцесса Зулусского царства (ПЗЦ), единственная из пятнадцати детей лекаря-шамана, вышла из школы в саванне.

Контракт был подписан, и ПЗЦ поселилась в комнате врача на территории бунгало.

ТС сразу взял с места в карьер. Он кобелировал перед ней до шести утра, научил ее пить ледяную водку, пел ей песни группы «Лесоповал» про уток, рассказал всю географию Самары и историю своей семьи до четвертого колена. ПЗЦ слушала и почти ничего не понимала. Она знала кое-что о России, видела по Си-эн-эн Кремль и фонтан на ВДНХ, знала, кто такая Курникова, и читала на родном языке в школе «Рухнаме» Сапармурада Ниязова. Они проходили в школе на факультативе перевод этой книги – личный подарок Отца туркменов.

В шесть утра ТС упал. Она отнесла его в спальню и села рядом. Зулусы верят в царство теней, считают мир перевернутым с ног на голову, могут не спать ночами и хоронят своих мертвых только ночью. Этот русский тоже не спал ночью, и это ей нравилось. Остальное в нем пугало, и голова болела от белой горячей воды, но в то же время от нее хотелось летать и петь песню «Потому что нельзя…». Она знала, что нельзя – порядочная принцесса всегда знает, что можно, а что нельзя.

Через два часа он проснулся. ПЗЦ сидела в той же позе и улыбалась. Он выпил стакан водки. Она не пропала – наоборот, материализовалась в полном объеме.

«Значит, не глюк», – подумал ТС и пошел в бассейн без трусов. Он всегда плавал в бассейне без трусов, но в этот раз не учел обстоятельств, однако было поздно что-либо предпринимать.

ПЗЦ, девушка серьезная, глаза успела прикрыть, но не сразу, кое-что она увидела. В их деревне таких образцов не было, размер ее приятно удивил. Хозяин разящего копья своим орудием гордился, он всегда говорил, что у него лучший член на Среднерусской возвышенности. Взгляд девушки он заметил – он всегда был внимателен к своей персоне.

Он не раздумывая вышел из бассейна и сразу получил полотенце из рук целомудренной ПЗЦ.

Она положила его в тень на лежак, намазала каким-то маслом и стала капать ему на лоб, как в индийских фильмах, теплое масло. Капли падали равномерно, и скоро он оказался в нирване. Это был аюрведический массаж головы, принесенный индусами на юг Африки.

Ровно через пятьдесят пять минут он проснулся с ощущением, что пережил сто половых актов, но чувствовал себя свежим, как морской бриз.

ТС почувствовал, что забота девушки начинает вращать в нем заржавевшее колесо, вырабатывающее телесную энергию.