Василий Аксенов - Новый сладостный стиль

«Кем по национальности был наш праотец Авраам? Мы знаем, что он был сыном Фарры из колена Сима, что он жил в междуречье Тигра и Евфрата, в городе Ур, стало быть, он был либо халдеем, либо шумером, либо ассирийцем, что приблизительно одно и то же. Евреев тогда просто не существовало, а ивритских пастухов в пустыне никто не считал народом. За два тысячелетия до того, как Господь явился к Аврааму и повелел ему начать новый народ, в Полумесяце Плодородия существовали развитые цивилизации, шумерская на Востоке и египетская на Западе. Там были ремесла, искусства и даже своды законов. Всякий, конечно, помнит Столп Хаммурапи, выставленный в Лувре».

Вождь сделал паузу и внимательным взором обвел присутствующих. Решался, возможно, вопрос о кадровом составе «банды». Каждый либо жестом, либо мимикой подтвердил знакомство с Хаммурапи. Бернадетта, например, приподняла правое плечо и левую бровь: как, мол, можно не знать выдающийся столп человечества? Пью многозначительно поинтимничал со своей сигаретой: вопрос напомнил ему курсы генштаба при режиме Нго Динь Дьема. Бруно Касторциус обеими руками над головой изобразил воспарение к вершинам юриспруденции. Алекс опрокинул в рот рюмаху водки и показал три пальца: дескать, еще с третьего класса знает вавилонское слово, что говорило само за себя. В общем все присутствующие так или иначе выказали знакомство с обсуждаемым предметом, один лишь Матт Шурофф сохранил каменную неподвижность.

«Может быть, кто-нибудь просветит нашего друга?» – поинтересовался Стенли. «Да необязательно, – разжал наконец губы Матт. – Из-за этого Столпа Хаммурапи я провел сутки в парижской полиции».

Все, разумеется, были тут несказанно заинтригованы: подробности, подробности!

Оказалось, что лет десять назад компания, в которой тогда работал Матт, а именно «Грэйт пасифик коммуникейшнз», наградила своих передовиков экскурсией в Париж. Там в первый же день, нет, вру, во второй, ну точно, в среду, Матт увидел в Лувре Столп Хаммурапи, и ему неудержимо захотелось его обнять. Он готов был даже умереть, сжимая в объятиях Столп Хаммурапи. Может быть, не все это понимают, особенно легкомысленные женского пола, но Матт был весь в слезах от этого сокрушительного желания. Ведь так и сдохнешь, ребята, ни разу не обняв Столп Хаммурапи, объяснил он другим ударникам и по скрипучим паркетам Лувра устремился к экспонату. Слезы помешали ему заметить пуленепробиваемое стекло, окружающее редкую вещь. Врубился лбом и от страсти так сжал бока стеклянного ящика, что тот хрустнул. Дальнейшее помню смутно. Дежурная по этажу парализовала меня электрошоковой штучкой. Потом уж в участке ажаны палками учили родину любить. Учитывая этот факт в биографии, как-то странно отвечать на вопрос о Столпе Хаммурапи.

Брат мой, любовно думал Стенли Корбах, глядя на могучего, ему самому под стать, дальнобойщика. Мы с тобой люди одной породы, нам нравятся одни и те же вещи, ревность неуместна. Ко мне ведь тоже, всякий раз в Лувре, приходила такая же страсть к С.Х. Не понимаю, что меня удержало от такого же великолепного поступка?

Он продолжал.

«Ты начнешь новый народ», – сказал Господь Аврааму, и возник Завет. Почему из всех жителей Междуречья избран был старый Авраам? Очевидно, потому, что он глубже других понял тщету язычества и неделимость Единого Бога. Он был одним из множества халдеев, а стал первым евреем. Значит, наш народ возник не в результате многовекового этнического процесса, а в результате мистического откровения. Напрашивается неортодоксальная мысль: быть может, и сейчас понятие еврейства содержит в себе больше духовного, чем этнического? Авраам был раскольником, покинувшим свой дом и свой народ, чтобы найти новый дом и зачать новый народ? Может быть, за все четыре тысячи лет этот процесс еще не завершился? Почему мы все время уходим: то в Палестину, то в Египет, то в Вавилонию, то в Рим, Африку, Испанию, Европу, Россию, Америку, снова в Палестину? Может быть, не столь важно неукоснительное выполнение древних ритуалов как сохранение духа этого пути, космо-политичности еврейства как такового?

Почему антисемитизм всегда приходит из затхлых этнических глубин разных народов. Почему главной идеей антисемитизма является мировой еврейский заговор, заклятие кровью? Подсознательно антисемитизм, очевидно, пытается передернуть карты, приписать евреям свою собственную идеологию примата крови над духом, разрушить мистический Завет.

Старики Авраам и Сарра не были идеальными производителями. Они горевали, что у них уже никогда не будет детей. Господь выводит Авраама из шатра под звездное небо и говорит ему: «Посмотри на небо и сосчитай звезды, если ты сможешь их счесть. Столько будет у тебя потомков». Это для нас всех, потомков Авраама, пример того, насколько дух сильнее плоти. Авраам и Сарра прожили потом около тысячи лет, и от них пошли народы».

Высказавшись на эту не совсем простую тему, Стенли как бы отвлекся, чтобы не сказать засмущался, и даже глянул на часы, словно вновь вошел в роль президента корпорации. Берни де Люкс тут же ободрила его нежным взглядом: «Ты же знаешь, медок, возраст не всегда помеха в этом деле».

Сидевшая тут рядом с мужем дочь нашего Гаргантюа, нежнейшая Сильви, прикрыла глаза: ее поражало, что какая-то несусветная баба, чьи ручищи там и сям были покрыты мелкими татуировками, обращается к ее отцу в такой интимной манере. И он улыбается ей в ответ! И все вокруг, включая Арта, сидят с умиленными рожами. Стенли выпил стакан румынской свуйки: б-р-р.

«Эта идея, ребята, должна сидеть у вас в башках во время работы в фонде. Вы же понимаете, возникает Заговор Сионских Глупцов: отдача своих денег – другим. Мы будем работать по всему миру, но приоритет вначале по известным причинам будет отдан Восточной Европе и Советскому Союзу. Все люди Земли, будь они дети Ноя, Деуклена или Гильгамеша, должны помнить о Всемирном Потопе».

«В этом состоит принцип политики Соединенных Штатов», – заметил тут бывший мастер-сержант 82-й десантной дивизии.

Стенли Корбах любовно посмотрел на крепко очерченное лицо Бенджамена Достойного Утки. Как он похож на своего отца! Глядя на этого парня, он забывал свой возраст, и ему казалось, что вернулся 1946 год, когда они вместе с Роджером Дакуортом служили в оккупационных силах США на территории Японии.

Собственно говоря, они были вместе в одном батальоне морской пехоты и вместе подплывали в августе сорок пятого к берегам поверженной империи на авианосце «Йорктаун». Фронтовая дружба, скажете вы и тут же нарисуете в своем воображении высадку на Иводжиме, двух парней, черного и белого, что, стоя по грудь в изумрудной воде, ведут огонь по низкорослым желтым парням, а потом, как опытные бейсболисты, забрасывают гранатами пулеметные гнезда. Потом один из них – черный или белый, решить это всегда трудно – вытаскивает из-под огня раненого товарища. Пара симфонических аккордов завершает пронзительную сцену.