Владимир НАБОКОВ - Перевод : ЛЬЮИС КЭРРОЛЛ АНЯ В СТРАНЕ ЧУДЕС

– Какое странное распределенье! – воскликнула Аня.

– Поэтому они и назывались укорами – укорачивались, понимаете? – заметил Гриф.

Аня подумала над этим. Потом сказала:

– Значит, одиннадцатый день был свободный?

– Разумеется, – ответила Чепупаха.

– А как же вы делали потом, в двенадцатый день? – с любопытством спросила Аня.

– Ну, довольно об этом! – решительным тоном перебил Гриф. – Расскажи ей теперь о своих играх.

ОМАРОВАЯ КАДРИЛЬ

Чепупаха глубоко вздохнула и плавником стерла слезу. Она посмотрела на Аню и попыталась говорить, но в продолжение двух-трех минут ее душили рыданья.

– Совсем будто костью подавилась! – заметил Гриф, принимаясь ее трясти и хлопать по спине. Наконец к Чепупахе вернулся голос. И, обливаясь слезами, она стала рассказывать.

– Может быть, Вы никогда не жили на дне моря (“Не жила”, – сказала Аня) и, может быть, Вас никогда даже не представляли Омару. (Аня начала было: “Я как-то попроб…” – но осеклась к сказала: “Нет, никогда!”) Поэтому Вы просто не можете себе вообразить, что это за чудесная штука – Омаровая Кадриль.

– Да, никак не могу, – ответила Аня. – Скажите, что это за танец?

– Очень просто, – заметил Гриф. – Вы, значит, сперва становитесь в ряд на морском берегу…

– В два ряда! – крикнула Чепупаха. – Моржи, черепахи и так далее. Затем, очистив место от медуз (“Это берет некоторое время”, – вставил Гриф), вы делаете два шага вперед…

– Под руку с омаром, – крикнул Гриф.

– Конечно, – сказала Чепупаха.

– Два шага вперед, кланяетесь, меняетесь омарами и назад в том же порядке, – продолжал Гриф.

– Затем, знаете, – сказала Чепупаха, – вы закидываете…

– Омаров, – крикнул Гриф, высоко подпрыгнув.

– Как можно дальше в море…

– Плаваете за ними, – взревел Гриф.

– Вертитесь кувырком в море, – взвизгнула Чепупаха, неистово скача.

– Меняетесь омарами опять, – грянул Гриф.

– И назад к берегу – и это первая фигура, – сказала Чепупаха упавшим голосом, и оба зверя, все время прыгавшие как сумасшедшие, сели опять очень печально и тихо и взглянули на Аню.

– Это, должно быть, весьма красивый танец, – робко проговорила Аня.

– Хотели ли бы вы посмотреть? – спросила Чепупаха.

– С большим удовольствием, – сказала Аня.

– Иди, давай попробуем первую фигуру, – обратилась Чепупаха к Грифу. – Мы ведь можем обойтись без омаров. Кто будет петь?

– Ты пой, – сказал Гриф. – Я не помню слов.

И вот они начали торжественно плясать вокруг Ани, изредка наступая ей на ноги, когда подходили слишком близко, и отбивая такт огромными лапами, между тем как Чепупаха пела очень медленно и уныло:

– Спасибо, мне этот танец очень понравился, – сказала Аня, довольная, что представленье кончено. – И как забавна эта песнь о треске.

– Кстати, начет трески, – сказала Чепупаха. – Вы, конечно, знаете, что это такое.

– Да, – ответила Аня, – я ее часто видела во время обеда.

– В таком случае, если вы так часто с ней обедали, то Вы знаете, как она выглядит? – продолжала Чепупаха.

– Кажется, знаю, – проговорила Аня, задумчиво. – Она держит хвост во рту и вся облеплена крошками.

– Нет, крошки тут ни при чем, – возразила Чепупаха. – Крошки смыла бы вода. Но, действительно, хвост у нее во рту, и вот почему, – тут Чепупаха зевнула и прикрыла глаза. – Объясни ей причину и все такое, – обратилась она к Грифу.

– Причина следующая, – сказал Гриф. – Треска нет-нет да и пойдет танцевать с омарами. Ну и закинули ее в море. А падать было далеко. А хвост застрял у нее во рту. Ну и не могла его вынуть. Вот и все.

Аня поблагодарила:

– Это очень интересно. Я никогда не знала так много о треске.

– Я могу Вам еще кое-что рассказать, если хотите, – предложил Гриф. – Знаете ли Вы, например, откуда происходит ее названье?

– Никогда об этом не думала, – сказала Аня. – Откуда?

– Она трещит и трескается, – глубокомысленно ответил Гриф.

Аня была окончательно озадачена.

– Трескается, – повторила она удивленно. – Почему?

– Потому что она слишком много трещит, – объяснил Гриф.

– Я думала, что рыбы немые, – шепнула Аня.

– Как бы не так, – воскликнул Гриф. – Вот есть, например, белуга. Та прямо ревет. Оглушительно.

– Раки тоже кричат, – добавила Чепупаха. – Особенно, когда им показывают, где зимовать. При этом устраиваются призрачные гонки.

– Отчего призрачные? – спросила Аня.

– Оттого, что приз рак выигрывает, – ответила Чепупаха.

Аня собиралась еще спросить что-то, но тут вмешался Гриф.

– Расскажите-ка нам о Ваших приключеньях”, – сказал он.

– Я могу вам рассказать о том, что случилось со мной сегодня, – начала Аня. – О вчерашнем же нечего говорить, так как вчера я была другим человеком.

– Объяснитесь! – сказала Чепупаха.

– Нет, нет! Сперва приключенья, – нетерпеливо воскликнул Гриф. – Объясненья всегда занимают столько времени.

И Аня стала рассказывать о всем, что она испытала с того времени, как встретила Белого Кролика. Сперва ей было страшновато – оба зверя придвигались так близко, выпучив глаза и широко разинув рты, – но потом она набралась смелости. Слушатели ее сидели совершенно безмолвно, и только когда она дошла до того, как Гусеница заставила ее прочитать “Скажи-ка, дядя” и как вышло совсем не то, – только тогда Чепупаха со свистом втянула воздух и проговорила:

– Как это странно!

– Прямо скажу – странно, – подхватил Гриф.

– Я бы хотела, чтобы она и теперь прочитала что-нибудь наизусть. Скажи ей начать!