Владимир НАБОКОВ - Перевод : ЛЬЮИС КЭРРОЛЛ АНЯ В СТРАНЕ ЧУДЕС

– Первый свидетель!

Первым свидетелем оказался Шляпник. Он явился с чашкой чая в одной руке, с куском хлеба в другой и робко заговорил:

– Прошу прощенья у Вашего Величества за то, что я принес это сюда, но дело в том, что я еще не кончил пить чай, когда меня позвали.

– Пора было кончить, – сказал Король. – Когда ты начал?

Тот посмотрел на Мартовского Зайца, который под руку с Соней тоже вошел в зал.

– Четырнадцатого Мартобря, кажется, – ответил он.

– Четырнадцатого, – подтвердил Мартовский Заяц.

– Шестнадцатого, – пробормотал Соня.

– Отметьте, – обратился Король к присяжникам, и те с радостью записали все три ответа один под другим, потом сложили их и вышло: 44 копейки.

– Сними свою шляпу! – сказал Король Шляпнику.

– Это не моя, – ответил Шляпник.

– Украл! – воскликнул Король, и присяжники мгновенно отметили это.

– Я шляпы держу для продажи, – добавил Шляпник в виде объяснения. – Своих у меня вовсе нет. Я – шляпник.

Тут Королева надела очки и стала в упор смотреть на свидетеля, который побледнел и заерзал.

– Дай свои показанья, – сказал Король, – и не ерзай, а то я прикажу казнить тебя тут же.

Это не очень подбодрило Шляпника. Он продолжал переступать с ноги на ногу, тревожно поглядывая на Королеву. В своем смущеньи он откусил большой кусок чашки вместо хлеба.

В ту же минуту Аню охватило странное ощущенье, которое сначала ее очень озадачило. И вдруг она поняла, в чем дело: она снова начала расти. Ей пришло в голову, что лучше покинуть зал, но потом она решила остаться, пока хватит места.

– Ух, Вы меня совсем придавили, – пробурчал Соня, сидящий рядом с ней. – Я еле могу дышать.

– Не моя вина, – кротко ответила Аня. – Я, видите ли, расту.

– Вы не имеете права расти здесь, – сказал Соня.

– Ерунда! – перебила Аня, набравшись смелости. – Вы небось тоже растете.

– Да, но разумным образом, – возразил Соня, – не раздуваюсь, как Вы.

И он сердито встал и перешел на другой конец залы.

Все это время Королева не переставала глазеть на Шляпника, и вдруг она сказала, обращаясь к одному из стражников:

– Принеси-ка мне список певцов, выступавших на последнем концерте. Шляпник так задрожал, что скинул оба башмака.

– Дай свои показанья, – грозно повторил Король, – иначе будешь казнен, несмотря на твое волненье.

– Я бедный человек, Ваше Величество, – залепетал Шляпник. – Только что я начал пить чай, а тут хлеб, так сказать, тоньше делается, да и в голове стало сыро.

– Можно обойтись без сыра, – перебил Король.

– А тут стало еще сырее, так сказать, – продолжал Шляпник, заикаясь.

– Ну и скажи так! – крикнул Король. – За дурака, что ли, ты меня принимаешь!

– Я бедный человек, – повторил Шляпник. – И в голове еще не то случалось, но тут Мартовский Заяц сказал, что…

– Я этого не говорил, – поспешно перебил Мартовский Заяц.

– Говорил! – настаивал Шляпник.

– Я отрицаю это! – воскликнул Мартовский Заяц.

– Он отрицает, – проговорил Король, – выпусти это место.

– Во всяком случае, Соня сказал, что… – И тут Шляпник с тревогой посмотрел на товарища, не станет ли и он отрицать. Но Соня не отрицал ничего, ибо спал крепким сном. – После этого, – продолжал Шляпник, – я нарезал себе еще хлеба.

– Но что же Соня сказал? – спросил один из присяжников.

– То-то и есть, что не могу вспомнить, – ответил Шляпник.

– Ты должен вспомнить, – заметил Король, – иначе будешь обезглавлен.

Несчастный Шляпник уронил свою чашку и хлеб и опустился на одно колено.

– Я бедный человек, Ваше Величество, – начал он.

– У тебя язык беден, – сказал Король.

Тут одна из морских свинок восторженно зашумела и тотчас была подавлена стражниками. (Делалось это так: у стражников были большие холщевые мешки, отверстия которых стягивались веревкой. В один из них они и сунули вниз головой морскую свинку, а затем на нее сели.)

“Я рада, что видела, как это делается, – подумала Аня. – Я так часто читала в газете после описания суда: были некоторые попытки выразить ободрение, но они были сразу же подавлены. До сих пор я не понимала, что это значит”.

– Если тебе больше нечего сказать, – продолжал Король, – можешь встать на ноги.

– Я и так стою, только одна из них согнута, – робко заметил Шляпник.

– В таком случае встань на голову, – отвечал Король.

Тут заликовала вторая морская свинка и была подавлена.

– Ну вот, с морскими свинками покончено, теперь дело пойдет глаже.

– Я предпочитаю допить свой чай, – проговорил Шляпник, неуверенно взглянув на Королеву, которая углубилась в список певцов.

– Можешь идти, – сказал Король.

Шляпник торопливо покинул залу, оставив башмаки.

– И обезглавьте его при выходе, – добавила Королева, обращаясь к одному из стражников; но Шляпник уже был далеко.

– Позвать следующего свидетеля, – сказал Король. Выступила Кухарка Герцогини. Она в руке держала перечницу, так что Аня сразу ее узнала. Впрочем, можно было угадать ее присутствие и раньше: публика зачихала, как только открылась дверь.

– Дай свое показанье, – сказал Король.

– Не дам! – отрезала Кухарка.

Король в нерешительности посмотрел на Кролика; тот тихо проговорил: “Ваше Величество должно непременно ее допросить”.

– Надо так надо, – уныло сказал Король, и, скрестив руки, он угрюмо уставился на Кухарку, так насупившись, что глаза его почти исчезли. Наконец он спросил глубоким голосом: – Из чего делают пирожки?

– Из перца главным образом, – ответила Кухарка.

– Из сиропа, – раздался чей-то сонный голос.

– За шиворот его! – заорала Королева. – Обезглавить его! Вышвырнуть его отсюда! Подавить! Защипать! Отрезать ему уши!

В продолжение нескольких минут зал был в полном смятении: выпроваживали Соню. Когда же его вывели, и все затихли снова, оказалось, что Кухарка исчезла.

– Это ничего, – сказал Король с видом огромного облегчения. – Позвать следующего свидетеля.

И он добавил шепотом, обращаясь к Королеве: “Знаешь, милая, ты бы теперь занялась этим. У меня просто лоб заболел”.

Аня с любопытством следила за Кроликом. “Кто же следующий свидетель? – думала она. – До сих пор допрос ни к чему не привел”.

Каково же было ее удивление, когда Кролик провозгласил высоким, резким голосом:

– Аня!

ПОКАЗАНИЕ АНИ

– Я здесь! – крикнула Аня, и, совершенно забыв в своем волнении о том, какая она стала большая за эти несколько минут, она вскочила так поспешно, что смахнула юбкой скамейку с присяжниками, которые покатились кувырком вниз, прямо в толпу, и там, на полу, стали извиваться, что напомнило Ане стеклянный сосуд с золотыми рыбками, опрокинутый ею как-то на прошлой неделе.